Сладкий соблазн

Шёл обычный рабочий день, такой же скучный и однообразный как и положено, ничем не отличающийся от остальных будних. Загруженный работой по самые уши Ирие тихонько разбирал отчёты и бумаги в своём широком светлом кабинете, предоставленным ему когда-то ненавистным Бьякураном; весь письменный стол был завален рабочей мукулатурой, стикерами, оборванными листочками блокнотов, разрисованными чертежами и идеями, а возвышался над всей этой букхгалтерской "красотой" большой голубого цвета ноутбук. На голове рыжеволосого мило красовались белые наушники, Ирие был полностью погружён в сказочный мир мелодий музыки, без неё, он считал, просто невозможно работать. Да и не сбывшаяся мечта...было так обидно знать к чему привело бы следование за ней. Тонкие, длинные, чуть грубые пальчики мягко и быстро стучали по клавиатуре, слеповатые глаза быстро изучали символы, программы, графики, тексты, глядя сквозь толстые линзы очков. В это же время сильно скучал в своих апартаментах Бьякуран. Делать было откровенно нечего, в руках он игриво мял последний кусочек маршмеллоу, всё остальное было уже съедено, как и прочие сладости, а принести должны только через целых двадцать минут. Мужчина вальяжно развалился на своём белоснежном диване, кладя в рот последнюю вкусняшку, рассматривая потолок, медленно пожёвывая. Бедному Джессо нетерпимо хотелось сладостей или интересного занятия, Червелло что ли позвать? А зачем? Бьякуран обречённо закрыл глаза, не понятно о чём задумываясь. Ко всем подчинённым вдруг пропал интерес, это даже обижало. Появилось желание кого-нибудь за бесполезность в такой момент убить. И тут ум неожиданно выкинул в воображение миленькую смазливую мордашку с бледноватой кожей, со светлыми и редкими, еле заметными, маленькими веснушками на носу и щеках. А далее немного испуганные, в то же время невероятно добрые, большие зелёные глаза; тёмно-рыжие чуть вьющиеся растрёпанные волосы, такие густые и невероятно мягкие на ощупь, на тонких изящных губах сияет смущённо-виноватая улыбка, и сам Бьякуран, не выдерeживая этого образа, расплывается в широкой полуусмешке, вспоминая как это милое создание дрожащими пальчиками тянет ворот своей, тогда ещё новой, формы и усердно убеждает, что в этом ему даже нечем дышать. А вот фантазия учтиво подкинула новый чудный образ, но уже из вакансии ненормальных фантазий - эти тонкие губы такие нежные, наверняка, зная это рыжее создание, ещё совсем девственные, скользят поцелуями по бледной коже беловолосого Джессо, на нежных щеках виновника мечтаний от собственных развязных действий палит яркий румянец, он отводит взгляд своих изумрудных глаз, неловко касается плеч Бьякурана своими прохладными ручками - прямо тут, на этом диване, - сам притягивает к себе, сам просит, сам... А вот тут же, прямо следом, и похожая по моральной метке картиночка: угловатое худощавое тело паренька расслабленно распласталось на компьютерном кресле, что стоит у его письменного стола в кабинете, любимые наушники откинуты в сторону, колени широко разведены, а сам Шоичи своей нежной белой рукой резко и быстро водит по собственному члену, сдержанно тихо смущённо постанывая, неловко краснея и выгибаясь, шепча меж кратких стонов имя своего босса... Бьякуран нервно тряхнул головой, чуть ли не подскакивая с места от собственных не здоровых мыслей и картинок, выкинутых воображением, в штанах предсказуемо стало крайне неприлично и недвусмысленно тесно. Ну правильно, как от такого не встанет? От этих больных представлений что может вытворять скромняшка Ирие по ночам...или даже сейчас! У Джессо помутнел рассудок. Он не помнил что бы ему когда-нибудь хоть чуть-чуть нравились парни. Но Шоичи...он будто всегда казался исключением из всего, никогда не переставал быть интересным требовательному Бьякурану. И теперь, подстёгнутый своими пошловатыми мыслями, босс Мильфиоре быстро поднялся с дивана, наспех поправив одежду, сильнее растрепал свои и без того растрёпанные белоснежные густые волосы и зашагал к рыжему предмету своих фантазий. Джессо привык не отказывать себе ни в чём и если уж он вдруг захотел милого стеснительного Шо-тяна - значит его и получит! Непременно и немедленно. Белокурый быстро шагает по широкому богато украшенному коридору своей базы, минуя изящные пьедесталы с вазами белоснежных лилий, широкие окна со сверкающими светом шторами, направляется прямиком в кабинет к своему подчинённому. В голове безостановочно крутится всё больше фантазий и планов по завоеванию, порождая жар в крови и неприятную покалывающую боль от сильного желания в паху. Резко и с шумом Бьякуран ворвался в комнату Ирие, захлопывая, жаль нет замкá, дверь и, не много вздрагивая. Он сделал судорожный вдох, сжимая кулаки, как можно непринуждённей медленно приближаясь к объекту своих размышлений. А тот в ответ лишь спокойно сидит в наушниках, что-то в очередной раз записывая и печатая, совсем не замечая незванного гостя, с хищной ухмылкой стоящего у хозяина комнатки за спиной. Куча расчётов, работа над компьютерными программами, разработка схем и чертежей - как же Ирие любил эту работу, хотя и уставал. Порой парень мог на столько увлечся, что не замечал ни голода, ни желания поспать, ни усталости, вообще ничего и никого! И тем самым доводил свой организм до автоматической отключки. Сейчас, слушая любимую музыку, наслаждаясь её великолепным звучанием, Шоичи не смел прерываться на отдых, а долго и кропотливо мучался над поставленными задачами. Со вдумчивым и серьёзным выражением лица рыжик выглядит не менее мило и забавно, чем со своей неловкой доброй улыбкой на губах. От него Бьякуран начал сходить с ума, ежесекундно спрашивая себя: "Шо-тян вообще в курсе насколько он хорошенький?" И правда, хорош своей простотой, светлой душой, полу детской улыбкой. При всём этом он обладает талантом настоящего гения и способностью проявить решимость, когда это невероятно необходимо. Прямотой, честностью, упорством. Умением спорить...с Джессо. Не боясь, как остальные. Если Бьякуран дурак, Шоичи ему так и скажет. Но при этом всё это выходит скромно и как-то забавно. - Шо-тян, - сладко мурлыкает беловолосый, опираясь локтями о спинку компьютерного кресла. Мужчина игриво и еле ощутимо подёргал инженера за прядку рыжих волос на затылке, хитро и обаятельно улыбаясь. Только паренёк, как и ожидалось, ничего не услышал из-за наушников и не заметил из-за занятости. Лишь немного качнул головой и продолжил работу, начиная что-то быстро печатать с помощью клавиатуры. Бьякуран стоял не шевелясь, заворожённо рассматривая как белые шероховатые пальчики касаются кнопок клавиатуры, слишком быстро, слишком шустро; их так хочется сейчас расцеловать. Белокурый широко улыбается и малость нахально трётся носом о горячую кожу шеи рыжеволосого. И стоило только нежным пальчикам Шо-тяна убраться с клавиатуры, как вредный и требовательный Джессо резко захлопнул ноутбук. От этого резкого действия Шоичи, почувствовавший мгновением ранее прикосновения к своей шее, чуть вскрикнул и ужаснулся, истерично вздохнул, отпрянув от стола и хватаясь одной рукой за живот, другой потянувшись к грудной клетке. - Бьякуран-сама! Нельзя же так пугать! - загнанно и недовольно вскрикивает Шоичи, вмиг узнавая своего командира. Как и всегда игриво-хитрого и великолепного. - Привет, Шо-тян, - стянув с головы парнишки наушники, оповестил о себе босс Мильфиоре. Повертев, а после откинув их в сторону, Джессо вальяжно и по царски расселся на заваленном отчётами столе, расставляя колени не стесняясь и даже не думая скрывать своего сильного возбуждения. Фиалковые глаза были не много затуманены непонятной для Шоичи дымкой и смотрели как-то слишком в упор, слишком внимательно, слишком с желанием. Смотрели прямо в тёмно-малохитовые испуганные глаза Ирие, вынуждая того почему-то смущаться. Обычно легкомысленная лицемерная улыбка сейчас была какой-то особенно хитрой и не много пугающей. - Привет, Шо-тян, - ещё более приторно сладко и до отказа нежно повторяется белокурый. Шоичи стало не по себе от одного только вида старого друга, от выперающего через ткань ярко выраженного стояка, от похотливого лукавого взгляда, от сладкого голоса, пленительного запаха зефира и орхидей. А Бьякуран только пользовался этим замешательством: - Может немного передохнёшь? - в обычно миленьком и медово-хитром голосе слышалась неестественная хрипотца. Бывший босс семьи Джессо смело протянул руку и с отражением в глазах удовольствия потрепал каштаново-рыжую, немного вьющуюся шевелюру друга, в который раз загоняя его в тупик. Ирие немного замялся, отрешённо отводя глаза. - Мне некогда, - добрым учтивым голосом отзывается он, почему-то боясь Бьякурана, почему-то желая убежать от него куда подальше. - Работаю...вот, - парень нервно чешет затылок двумя руками, пожимая остренькими плечами, - бумаг много... - будто запутался, с трудом находя силы взглянуть в бесовские аметистовые глаза. Сладкоежка презрительно оглядел внушительные стопки документов, тихонько спрыгивая со стола, а после с отвращением выдал: - Это что ли? - он ловким движенем смахнул всю эту противную мукулатуру на пол, вместе с ноутбуком - у Шоичи на этом моменте чуть сердце не остановилось, благо переносной компьютор упал на мягкую подстилку из неаккуратно упавшей бумаги, помявшейся в процессе и разваленной в итоге в хаотическом порядке. - Я разрешаю отдохнуть! - тут же с фальшиво-ангельской улыбкой выпалил Бьякуран, медленно сверля похотливым тяжёлым взглядом взволнованного Шо-тяна. Он же в ответ молчал, переводя испуганный взгляд то на ноутбук, то в смеющиеся бесовским огоньком аметистовые глаза. Этот пристальный взгляд загонял в угол. Что Бьякурану нужно? Почему он так его рассматривает? Неужели этот страшный человек всё же узнал о предательстве и теперь... - Ой-я, ой-я! - выкинул из испуга мягкий сладкий голосок. - Не переживай ты так, бумага да кусок железа и пластмассы! - опять эта улыбка, такая милая, такая на самом деле лживая. Этот хитрый прищур. Шоичи чуть дёрнулся, сам не понимая зачем и куда. Он снова перечил ему, этому беловолосому. Единственный, способный перечить. Одними только невинными глазами. - Вы что-то хотели, Бьякуран-сан? - Ирие говорил тихо, и судя по старательно выражаемому взглядом недовольству - был не так уж рад старому другу, его легкомысленной улыбке и тем более наглой выходке. - А у меня сладости кончились, - ответ не заставил себя ждать. Сладкоежка притворно надул губы и состроил расстроенную моську. Маска, очередная, это Шоичи знал, видел, слышал, голос прозвучал мягким коварным тоном, сладким и вязким, как горячий шоколад - босс Мильфиоре что-то задумал. Маска светлого ангела, так отчётливо и умело прячущая тьму, жестокость, фальшь, истиного демона. - И чем я могу помочь? - робко, невинно. Рыжеволосый растерялся, понимая что приход этого создания под любым предлогом не к добру и загнанно посмотрел на "расстроившегося" блондина. Как бы Шо-тян не скрывался эти невинные глаза...он не спрячет свой взгляд ни за каким раздражением. И от этого Джессо еле сдерживает себя, его соблазняли взволнованно-робкий взгляд, невинные, чуть обветренные и сейчас немного сухие губы. Шоичи боится? Да, боится. Но спорит, спорит, пытаясь спрятаться за недовольством и оттолкнуть при первой же попытке Бьякурана поприставать. Это тянет, рвёт, толкает не сдержаться, прямо сейчас, сию секунду завалить на этот стол, оттрахать безо всякой подготовки, безо всякой жалости и прочих прелюдий. Беловолосому стало даже не по себе...с каких это пор он так бешенно хочет парня? Да ещё и Ирие Шоичи! Того, кто был его лучшим другом, всегда! - Вот я и пришёл к Шо-тяну, что бы спросить: что можно поделать? - хороший вопрос, учитывая ярко выраженное и нескрываемое возбуждение, отяжелевшее дыхание и голодный взгляд. - В смысле?.. - Шоичи немного не понимает, не понимает почему из-за истраченности запасов сладкого Бьякурану нечего делать, почему он пришёл к нему, почему он, в конце концов, сильно возбуждён?! - Займитесь делом, работой, - рыжий невольно хмурится, осматривая лицо босса, переводя наконец взгляд с синей изящной татуировки прямо в прищуренные глаза. Дрожь...что в них? Похоть? Открытая откровенная похоть? К нему? К Шоичи? Становится более страшно, желудок неприятно скручивает болью, парень по инерции хватается за живот, а милое личико искажает не менее милая гримаса боли. Бьякуран шумно выдыхает, немного ёрзая, сильные пальцы ухватывают нежный подбородок, как-то по-своему осторожно и бережно. Рыжеватые ресницы дрожат и Шоичи слабо приподнимает веки. Бьякуран едва не сорвался, будто цепная собака! Этот рыжий нарочно издевается над ним, будто специально проверяет нервы на прочность! Слишком жалостливые глаза, умоляющие, добрые, измученные. Пальцы сильнее сжимают аккуратный подбородок, вынуждая техника зашипеть от боли. А сам сладкоежка любуется, упивается страхом и изумлением, непониманием и непокорностью, будто вампир кровью. Ирие шевелит губами, прося отпустить, шипит что-то о боли, непослушные руки тянутся к запястью мучителя, грубоватые пальчики смыкаются вокруг, тянут, принуждают отпустить. Рыжаволосый извивается на своём вертящемся кресле, старается освободиться, хочет убежать. Скорее и дальше. И нервы у Бьякурана попросту сдают... - Бьяку... - успевает сорваться с губ Ирие, прежде чем Джессо грубо хватает его за загрудки футболки, притягивает к себе и страстно впивается в приоткрытый рот поцелуем. По телу белокурого прошли мурашки...губы, которые он так давно хотел поцеловать! Так давно желал попробовать, в своих снах наслаждался ими, сам не признавал даже для себя, что хочет, нарочно забывая всё, что видел в царстве Морфея. Губы, слаще и вкуснее любого зефира, нежнее самого воздушного крема, невинные, ни кем не осквернённые до сего момента... Джессо упивается вкусом поцелуя, требовательно проникая языком в горячую полость, пробует, запоминает - крепкий искуственный дешёвый кофе, сладкий до невозможного. Блондин крепче ухватывает объект своих желаний, не позволяя закрыть рот, играет с его языком, доминирующе хозяйничает во влажном ротике. Увлекается, кусая нежные губы, сдирая невольно сухую, чуть потрескавшуюся кожу зубами, превращая страсть поцелуя в откровенную наглость. Скулы чувствуют трепетание ресничек, глаза прикрыты, жар...от личика техника исходит жар сильного смущения. Пожалуй нет, не так, хочется жёстче, больше. Джессо всё мало, мало просто елозить своим языком во рту желанного Шо-тяна, мало сплетаться с его языком, мало мимолётно кусать. Мало чувствовать щеками горячую от смущения кожу, ощущать судорожные попытки вдохнуть необходимый кислород, мало всего лишь поцелуя. Это ещё не значит, что Шоичи теперь лишь для него, это не значит, что он полностью прогнулся. Но тем не менее сносит крышу от этого поцелуя, от еле уловимого запаха кофе, принтерной бумаги, от аромата дешёвого, но сладостно-мятного, порошка для стирки, коим лучит одежда техника... Он не остановится, этот рыжий лишь в его власти. Лишь ему принадлежит. Блондин напирает на нежные уже покрасневшие и чуть припухшие губы, плевать на кислород, который так требуется Ирие - Бьякурану он сейчас не нужен. Шоичи дёргает головой, у него был шок от этого. Он не целовался толком вообще, ни с кем, он не знал, ему было не нужно. Голова кружилась, дышать уже почти нечем, кислорода не хватает, нещадно режет боль в животе. На все попытки вырваться Бьякуран жёстче напирал на губы, сильно сжал плечи парня, впиваясь в них пальцами, пытаясь поцарапать через ткань. Это показалось вечностью, адом, а после от измученных губ наконец отрываются. Ирие жадно глотает воздух, кажущийся после чужого жара ледяным, закашливается, давясь и глотая кислород. Всё, хватит? Нет, его не отпустили, а тут же требовательно прижались к чувствительной шее. Бьякуран кусает нежную кожу, немного оттягивает её, беспорядочно целует. Горячий мокрый язык скользит меж ключиц, сильная рука тянет за волосы, принуждая откинуть голову, подставиться под беспощадные поцелуи. - Боже...как шёлк... - словно в бреду шепчет беловолосый и вновь впивается губами в бархатистую кожу. Укус за ключицу, рыжий шипит, прикрывая глаза и уже давно по инерции упираясь ладошками в плечи мучителя. Ощущения...Шоичи чувствует как его тощие и по идее неприметные ягодицы нещадно мнут широкие ладони Бьякурана, он прижимает рыжего к себе,шлёпает бёдра, сильнее сминает. - Не надо...пожалуйста, - Ирие вздрагивает, старается оттолкнуть, боится...однако вынужден подставлять себя под жёсткие жадные поцелуи. Слишком жарко, парень пытается освободиться, бьёт беловолосого по плечам, легко, невинно, но со всей упорностью. Умоляет словами, шумно дышит и вздрагивает. Бьякурана это забавляет и злит одновременно. - Мой...мой...мой! - неадекватно шепчет Джессо в моментах меж грубых поцелуев, а потом вновь губы, вновь властный и болезненный поцелуй в губы...болезненный, но и сладостно приятный. Ласкания языком, Шоичи опять кусками пытается схватить кислород, отстраниться, оттолкнуть. Сильные руки крепко удерживают, не переставая сминать худые округлости ягодиц. После там чувствуется холод. Отпустил? Ирие робко опускает глаза, чувствуя как одной рукой Бьякуран обвивает худую, но крепкую по мужски талию техника, прижимая нежного рыжика к себе, а другой рукой сдёргивает мешающие очки, откидывая их куда-то в сторону, судя по всему на кресло. Вмиг мир для Ирие расплылся, всё существующее стало нечётким, перемешанным, резко сделалось ещё более страшно и больно. Паренька затрясло и он нервно закусил губу. Чувства не обманули - Ирие ловко прижимают поясницей к столу, морально грязно и как-то с упоением дают пару шлепков по ягодицам. Рыжеволосый дёргается от резкой смены позиции, а колени по-обычию подкашиваются от рези в животе и неприятного слизкого чувства страха. Бьякуран нагло протолкнул меж немного тощих ослабших ног своё колено, вынуждая раздвинуть конечности и раскрыться. Становится противно и к горлу техника подступает тошнота...этот белый демон что-то увлечённо объясняет, обволакивая своим бархатным сладким голосом, но Шоичи его не слышит, сам Джессо в его слеповатых глазах расплывается белоснежным пятном. Карамельный голос затихает и Шоичи чувствует как его лицо обхватывают широкие тёплые ладони, Ирие кажется что это конец, что сейчас произойдёт что-то страшное, что-то болезненное, изумрудные глаза широко распахнуты и пытаются рассмотреть светлое лицо насильника, зрачки расширяются, но скорее от цепенящих прикосновений, чем от симпатии, а Бьякуран лишь с нежностью и упоением любуется смазливой мордашкой своего напуганного подчинённого, сближается и бережно целует нежное личико, мягко, совсем осторожно, тёплые губы сладко касаются кожи, изучая каждый сантиметрик любимого личика: скулы, кончик носа, подбородок, уголки губ, чуть ли не каждую еле заметную мелкую веснушку на переносице и щеках, лобик, виски. Хранитель Солнца жмурится, закрывая глаза и немного морща нос, босс крепко обнимает его, прижимая к себе делясь теплом. Запахи белых орхидей, сладостей, шоколада обволакивают и успокаивают, но всё раскрывается искренней ложью, ибо смешивается и превращается в похоть. От Бьякурана сейчас веет ни чем иным, как дикой горячей страстью. И это пугает, заставляет мысли путаться. Шоичи упирается ладошками в крепкую мужскую грудь белокурого тирана, отстраняя, отталкивая его от себя. - Отпустите, - тихо шепчет техник, едва мотая головой. - Я не хочу, не надо, - это звучит столь жалко и мило, Джессо не сдерживает любимой широкой улыбки, - У меня живот болит...отпустите! Так невинно и непринуждённо, так жалостливо. Джессо отстраняется, с интересом рассматривая поалевшие щёчки своего горе-подчинённого и тот кажется ему таким хрупким, ещё больше, чем сначала, будто треснутый тонкий хрусталь - от малейшего неправильного прикосновения способный рассыпаться на тысячу осколков. И этот хрупкий паренёк ничего не сделает, не сможет, у него не хватит сил. От этого ещё больше сносит крышу, ещё больше хочется сломать эту славную игрушку, а после починить, мягко и нежно. - Заткнись, Шо-тян, - как-то необычно и хрипло произносит Бьякуран, обрывая дальнейшие попытки паренька отговариваться. Ирие удивлён, он впервые слышит голос Джессо таким...впервые слышит от него столь грубое обращение. Изумрудные глаза больше не закрыты, смотрят в упор, не скрывая поражённого шока и конечной стадии испуга...и ох уж это удивление, этот страх! Для Бьякурана невозможно стерпеть такой взгляда этих глаз, таких добрых, таких детских. Пожалуй именно в них он когда-то и влюбился. В этот ласковый взгляд глаз, цвета тёмного малахита. А движения губ, неудержимо. Поцелуй с невинным рыжиком настолько понравился и зачем отказывать себе, когда вполне спокойно и почти без препядствий можно получить ещё? Следует новый поцелуй, такой же сладкий и предательски обольстительный, страстно собственический и неудержимо грубый, как и предыдущие поцелуи, как и сам Джессо. Он дразнит, принимается возбуждать, потирается коленом меж ног отпирающегося парня, задевает бедром пах. Конечно хотелось бы просто вставить и иметь, пока есть силы, пока нафиг не отключишься, пока не уснёшь прямо на этом столе, обнимая хрупкое измученное тело, а потом просто быть рядом, любить и говорить, что любишь...снова и снова, до самых врат Ада...белокурый знает и сам, что туда ему дорога, но а как быть с ангелочком, что сейчас бьётся в отчаянных и бесполезных попытках отстраниться? А просто забрать с собой, утащить, украсть и быть рядом вечно...защищать от боли и страха, отдавать всего себя. Ласки языком слишком настырны, а дыхание слишком горячее и босс Мильфиоре понимает, что его милая жертва может и задохнуться. Он отстраняется, щуря по-лисьи свои хитрые сиреневые глаза, рассматривая алые щеки полюбившегося создания. Глаза у техника едва приоткрыты, он судорожно дышит, едва шевеля губами, неосознанно держится за плечи своего мучителя, дабы не упасть, прижимается, почему-то находя в опасности защиту. - Хватит, - едва слышно срывается с влажных губ. От мокрого поцелуя по подбородку прозрачной маленькой струйкой течёт слюна. Хранитель Неба хищно облизывается, удерживая себя одной только любовью. - Раз не хочешь сам, то я просто тебя изнасилую, - медленно и коварно рычит этот хищник, опрокидывая Шоичи на стол, несдержанно наваливаясь сверху. Парень вскрикивает от неожиданности и укола в области живота, а Бьякуран принимается снова издеваться над раскрывшейся невольно шеей. Одежда, её Джессо сейчас ненавидит, она мешается, прячет от него несравненное и немного угловатое тело. Мужчина грубо стягивает с рыжика футболку, чуть ли не разрывая её, отшвыривает в сторону и на миг замирает, восхищённо осматривая бархатистую, светлую кожу. Проводит по вздымающейся от шумных вздохов груди своей широкой ладонью, и наслаждается, поглаживающе водя по стройному телу. Такое гладкое и приятное на ощупь и становится интересно каков этот невинный любитель поработать на вкус. Сладкоежка наклоняется, нежно целуя ключицу, подцепляя зубами кожу, немного всасывая и оставляя яркий засос. Теперь Ирие не отвертится, недели две как минимум, он принадлежит лишь Бьякурану и пусть алые метки на светлой молочной коже хоть какое-то время напоминают об этом. - Бьякуран...сама... - жалостливо всхлипывает рыжий, отталкивая босса и стараясь прикрыться. Страшно, прикосновения нежных тёплых губ на удивление приятны. Последующее поцелуи в шею, в плечи сводят с ума. Шоичи вздрагивает, когда по впадинке меж его ключиц пробегает юркий язык белокурого и не сдерживает тихого полустона-полувыдоха. Щёки от этого заливает ещё более сильный жар, рыжий мотает головой, тихо фыркая. И в ответ слышит довольное приглушённое мычание, словно Бьякуран вкуснейшую конфету ест. Рыжий чувствует, что насильник улыбается, слышит, как он хихикает и играется. Как водит беспорядочно языком по соблазнительно изящной шее, как тихо рычит в самое ушко: - Я хочу трахнуть тебя, - вновь мурлыкающий голос возбуждённо хриплый, по всему телу Шоичи пробегает волна мурашек, а белокурый продолжает, унижая парнишку своими желаниями и горячим шёпотом, - хочу поиметь прямо здесь и сейчас, - кажется что босс попросту свихнулся, что он в действительности ударился головой и сейчас невменяемый. Следует какой-то слишком уж нежный поцелуй в висок, Ирие распахивает глаза, поражаясь следующим словам. - Ты будешь кричать подо мной, я заставлю тебя просить ещё, Шоичи! - за неподдельной нежностью идёт грубость. Бьякуран больно стискивает острые плечи ладонями, впивается зубами в нежную кожу на изгибе шеи и Ирие, зажмуриваясь, вскрикивает, отворачиваясь и прикусывая губу. Живот с новой силой сводит судорогой, а всё тело начинает лихорадить от страха, парень принимается вырываться, старается кричать, звать хоть кого-то, кто может прийти на помощь в этом чёртовом белом замке. - Вы сошли с ума... - выдыхает перепуганных техник и со всем своим остатком сил пытается отпихнуть непокорного альбиноса на что тот с тихим и недовольным рыком кусает рыжика за плечо. Собственически гордо. - Отпустите меня! Немедленно! - вскрикивает этот загнанный паренёк и мысли в миг срываются с порядком искусанных раскрасневшихся губ, а белокурый с силой встряхивает своего миленького напуганного техника за плечи, от чего тот не сильно бьётся затылком о белоснежную столешницу. - Что ты сказал, Шоичи?! Я не расслышал! - Злится? Да, именно так. Бьякуран зверски злится, смотря в эти вдруг немного опустевшие глаза... Джессо нахмурился, вновь встряхивая бедняжку Ирие за плечи. Да как он смеет? Какие могут быть возражения, когда его так желает сам Джессо. Такой соблазнительный и бесконечно нежный Шо-тян, с какой стати он возомнил, что может выбирать кому принадлежать и кому отдаваться? - Ты только мой! Ты понял это?! Ткань брюк задавила ещё больнее, стоило белокурому вновь глянуть на мордашку техника. Гримаса страха, неподдельного и дикого, взгляд загнанного в угол пугливого котёнка, жалостливый, умоляющий перестать. Дрожащие губы, где содрана немного кожа и поблёскивают ярко на этих ранках от укусов алые следы крови. Вновь альбинос рычит, зло, несдержанно. Отстраняется, судорожно дёргая Шоичи за ремень брюк и пытаясь его содрать, расстегнуть. Ирие скулит и начинает сопротивляться, отталкивая, умоляя не делать этого, предлагая взамен всё что угодно. Он плачет, маленькие кристалики слёз медленно и безразлично текут по раскрасневшимся ярко щекам, оставляя щиплющие кожу солёные дорожки. Сумасшедшее безумное желание так захлестнуло разум, что обращаться бережно со своим любовничком Джессо больше не хочет. - Сука, - шипит Бьякуран, ударяя замученного и брыкающегося Шо-тяна по лицу, слезая со стола и за волосы стягивая рыжика на пол. - Не хочешь значит по-хорошему... Теперь Ирие бесконечно пожалел, что отпирался. Он больно ударился коленями и ладонями о мраморную плитку пола, шипя от боли, босс Мильфиоре слишком сильно сжимает и тянет его рыжие, словно едва переспелая рябина, волосы. Парень зажмуривается, поддаваясь указам, боясь теперь возражать обезумевшему боссу. На миг Джессо ослабляет хватку, а после слышится жужжание ширинки и шуршащий звук одежды. Ирие раскрывает слеповатые глаза и поджимает ноги. Разум отказывается воспринимать всю грязь и низость от ужаса и отвращения начинает трясти, губы разбиты от хлёсткого удара и теперь ещё больше окрашены в алый. А Бьякуран только мерзко смеётся, мягко так, мелодично... победоносно и как-то обманчиво безобидно. - Открой ротик, Шоу-чан, - слишком уж слащаво приторно тянет белокурый, чересчур в нём этой нежной сладости. Много её в смехе, в словах, в редчайшего цвета глазах, только вот поступки все подчистую солёны и остры, противны, коварны, но и величественны. Не спрашивая дальше ничего у бедняшки Ирие, альбинос сжимает пальцами его челюсть, надавливает, любуясь окровавленными губами и несчастным убитым взглядом смирившегося человека. Давит пальцами сильнее и парень в ответ шипит, кривится - больно - и невольно разжимает зубки, раскрывает нежный ротик. От греха подальше Ирие решает зажмурится, так вроде менее страшно, однако более противно. К горлу подкатывает тошнота, этот мерзкий ком застревает в глотке и мешает даже дышать нормально. По припухшим красным губам проходится горячая и слизкая от смазки головка, противно, властная рука Бьякурана больнее ухватывает завивающиеся рыжие волосы на затылке и тянет, насаживая техника ртом. И белокурый демон смеётся вновь: Шоичи в его руках будто беспомощный слепой и только родившийся котёнок - такой же милый и способный только пищанием-криками звать на помощь, - а сам Джессо величественный кот, способный помиловать, или же убить. Хранитель солнца всхлипывает, сильнее зажмуривает глаза и покорно, однако с неохотой, раскрывает рот шире, принимает губами сочащуюся слизкой скользкой мерзостью головку. Становится ещё страшнее и противнее. Джессо что-то победно заявляет, глядя как рыжик морщит нос, чувствуя как тот с видимым отвращением сжимает губы, лишь бы отвязались, лишь бы всё это быстрее закончилось. А потом он будет чуть ли не в трое больше ненавидеть этого белобрысого ублюдка, что так заманчиво ему улыбался, всегда, кто так нежно обнимал, кто берёг... а сейчас? На конце подсознания парень корит себя за то, что стало с Джессо, винит за то, что свёл его с ума, показав силу. От части Шоичи прав. Но не во всём. - Умница, мой маленький, - тем временем мурлыкает похвально Джессо. От этой повторной пряности становится ещё более тошно. Ирие сильнее зажимает живот руками, давит, что бы было легче. Однако эффект обратный, пришлось развести затекающие колени, ибо сидеть тоже становилось больно. Член насильника медленно скользит во влажный рот, потираясь о нёбо и язык, доходя до горла, выскальзывая почти полностью и вновь резко толкаясь внутрь. А после Бьякуран тихо выдыхает, прикрывая глаза, и почему-то Шоичи кажется, что ради такого стоит немного и потерпеть, ради нежного поглаживания по волосам, ради томного взгляда, ради столь откровенных вздохов... Однако на этом Шоичи менять своё упорство был не намерен...