Что ты себе позволяешь?!

— Она меня не любит! У неё есть этот… её тупой качок! Кларк забавно шмыгнул носом, всхлипнул и чихнул. Отхлебнул еще виски из протянутой бутылки Лекса. Третьей по счету бутылки. Но кто считает. — Да успокойся ты. Лекс хотел хоть как-то подбодрить друга, но какие тут найдутся слова? Он коснулся волос Кларка и тут же отдёрнул руку. — Что я делаю?! Я дотронулся до парня! Я отрежу эту руку! Лекс пьяно смотрел на свою руку. Словно это была не его рука. К слову, рука расползалась и двоилась. К чему бы это? Стареет, наверно. — Меня никто не любит! Похоже, Кларк достиг критической точки страдания и рыдания. И терпения Лекса. — Я люблю тебя, — раздражённо пробормотал Лекс и тут же отдернул себя. — То есть не люблю! Ааа! Да что за херня! — Даже ты меня не любишь! — Да люблю я тебя, люблю, придурок. Заткнись. Лекс обнял рыдающего Кларка. Ситуация определённо начала выходить из-под контроля. Хотя он и вначале не очень-то ее контролировал. Идея надраться в канун Рождества была, разумеется, его. После первой бутылки они начали вспоминать бывших. И нынешних. И совсем невозможных — это Кларк. После второй неожиданно поднялось настроение. В том числе — праздничное. Идея украсить ёлочку — разумеется, Кларк. И плевать, что одна уже есть. — Почему шарики только двух цветов? Почему стоит в углу, а не посередине? Почему нет носков? — Носки? Ты серьёзно? Нам не пять лет! И понеслась. Тогда же пошла в ход и третья. И Кларк снова заразился депресняком. И Ланой. Бляять!.. Лекс снова приложился к бутылке. Кларк как-то странно посмотрел на него. Вот только стояка не хватало. Какого криптонита ты так смотришь?! Недосупермен схватил Лекса за рубашку и притянул к себе. Рубашка опасно затрещала. Дорогая рубашка. Но кто считает. Точно не Кларк. Он резко впился губами в губы Лекса, срывая с них болезненный стон. Тот попытался отпихнуть Кларка, но из стального захвата выбраться было не так просто. Лекс отпрянул, разрывая поцелуй и судорожно вдыхая тяжёлый пряный воздух. — Какого…?! Что ты себе позволяешь?! — возмущённо зашипел Лекс. Глаза метали молнии, но губы сами растянулись в улыбке. — Немедленно начни позволять себе больше!