"И счастливого Нового года!"

OST: Frank Sinatra – I Wish You A Merry Christmas — ...И угрожала им цепной пилой, представляешь?! Когда мы приехали, грабительница в костюме Санты сидела, связанная электрическим шнуром по рукам и ногам. Оказалось, она даже не догадалась, что пилу нужно подключить в розетку! Майкрофт Холмс поверх бокала наблюдал, как Грегори Лестрейд, детектив-инспектор Скотланд-Ярда, хохотал до слёз, рассказывая очередную нелепую историю задержания. Лицо Грегори раскраснелось от смеха (и более чем приличного количества шерри), в порыве чувств он несколько раз хлопнул себя по коленке. Один раз по ошибке досталось и Майкрофту, но Лестрейд не обратил на этот факт никакого внимания. Слегка захмелевший Джон, как единственный благодарный слушатель сего рассказа, нелепо хрюкнул и облился шампанским. Окна радовали глаз мигающими разноцветными гирляндами, даже череп на камине являлся гордым обладателем оленьих рогов, а в зубах сжимал крупную леденцовую трость. «Мы желаем вам веселого Рождества и счастливого Нового года!» — возвещал старый патефон голосом Фрэнка Синатры. Празднование Рождества на Бейкер Стрит 221б находилось в самом разгаре. Майкрофт строго покосился на сторонников безудержного веселья и продолжил чинно поедать индюшачье крылышко, ловко используя нож и вилку. Изредка в его тарелке попадались бумажные кружочки конфетти. Вполуха слушая беседу, он грустно поглядывал то на привезённый им пирог (три шоколадных коржа и щедрый слой сливочного крема, присыпанный орехами), то на внушительную горку зелени и две крошечные отварные картофелины, возлежащие на пышном салатном листе. Десерты Майкрофту казались непозволительной роскошью — он уже позволил себе с утра корзиночку со взбитыми сливками и вишней, а теперь терзался муками совести. Перспектива очередной консультации с диетологом внушала ужас. Внутренний голос подсказывал, что инспектору Лестрейду, к примеру, вряд ли понравился бы один скромный, страдающий комплексами и безудержной тягой к сладкому чиновник далеко за сорок. У Грегори белозубая обаятельная улыбка, романтичная седина, наверняка мускулистые ноги и... Дальше мысль он предпочёл не развивать. К тому же, его собственное бедро плотно прижималось к джинсовому бедру инспектора, что только добавляло неловкости. И вообще, Майкрофт Холмс чувствовал себя отвратительно трезвым. Шерлок, как назло, худой и абсолютно равнодушный к сладостям, внимательно разглядывал брата поверх переплетённых пальцев — его хитрая улыбка удивительнейшим образом сочеталась с островерхим красным колпаком, который на него нацепил Джон. На самом кончике колпака ехидно позвякивал бубенец. Они уже сыграли в вист с миссис Хадсон (Шерлока к картам не допустили по известным причинам), спели рождественские гимны и теперь проводили вечер, беседуя на отвлечённые темы и методично напиваясь. Точнее, в основном «беседовали» Грегори и Джон, а Шерлок лениво ковырял пудинг, пытаясь логическим путём выяснить, в каком же из кусков находится шестипенсовик. Не дождавшись, пока Джон закончит несомненно увлекательную историю, как они с сослуживцами украшали Кэмп-Бастион снежинками из старых газет, Шерлок поднял бокал: — Раз уж существует нелепая традиция произносить тосты, я хотел бы поздравить моего дорогого братца со сменой статуса в амурных делах. Не ожидал, что скажу это, Майкрофт, но инспектор мне кажется действительно подходящей кандидатурой — теперь ты сможешь воздействовать на него, чтобы мне дали допуск к тому делу о... Что? Инспектор Грегори Лестрейд, храбро атаковавший бутерброд с красной рыбой, вытаращил глаза и поперхнулся недожёванным куском. Джон замер с вилкой во рту. «Благие известия несем мы вам и вашим близким», — пропел в воцарившейся тишине Синатра вместе с хором и забулькал — пластинку заело. Майкрофт приподнял бровь — нож в его руке угрожающе завис над тарелкой, готовый полететь в одного единственного в мире консультирующего (и по какой-то нелепой случайности ещё живого) детектива. — Что ты такое говоришь? — Холмс-старший внешне оставался непоколебим, только слегка оттянул узел галстука. Шерлок нахмурился: — Ты же решился сказать мамуле! Джон непонимающе заморгал. Грег, судя по его виду, решил преодолеть стадию «лёгкое опьянение» и напиться до состояния «полная невменяемость». Майкрофт совсем не интеллигентно попытался пнуть брата в голень, но попал по Джону. Ватсон охнул, уронив из рук мандариновую кожуру. — Разве я могу спутать мамулин пирог, — нахмурился младший брат, — последний раз она пекла такой, когда ты опрометчиво влюбился в своего тренера по верховой езде и... Оу. Просто совпадение. Мда. Майкрофт Холмс изображал светофор, то краснея, то приобретая лёгкий оттенок весенней зелени, красиво сочетающийся с содержимым его тарелки. Шерлок замер и покосился на свой бокал: — А разве они не вместе пришли? — шёпотом он поинтересовался у Джона. Лицо Ватсона красноречиво говорило об обратном. — О, наверное, я это удалил. Джон натянуто улыбнулся и вскочил, чтобы переставить заевшую пластинку патефона. — Пожалуй, вам стоит поговорить, — сделав страшные глаза Шерлоку, он вытолкнул друга из кухни и закрыл дверь. Майкрофт обречённо вздохнул и возвёл очи горе — над головой тихо покачивался пучок омелы, перевязанный жизнерадостной красной ленточкой. На инспектора он старался лишний раз не смотреть. — Послушайте, Грегори, — тихо произнёс Холмс и встал, чопорно складывая салфетку, — глупо отрицать, что я испытываю к вам... эм, некоторого рода симпатию, — Лестрейд тоже поднялся из-за стола, оказавшись непозволительно близко. В костюме Майкрофту неожиданно стало жарковато. — Но, уверяю вас, — продолжил он, — это не зайдёт дальше дозволенного и ничуть не скажется на наших профессиональных отношениях, — Грегори разглядывал его так пристально, словно что-то решая для себя, и Холмс попятился. Попытку отодвинуться предотвратил край стола, в который Майкрофт упёрся бедром. С другой стороны путь к отступлению преграждала праздничная ёлка. — Не дальше дозволенного? — переспросил Грег и сделал к нему ещё шаг. Загнанный в угол Майкрофт сжал кулаки и кивнул, почему-то будучи уверенным, что весьма прямолинейный в выражении своих эмоций инспектор сейчас его ударит. — И даже на десерт не останетесь? — поинтересовался детектив-инспектор опасным шёпотом, придвигаясь к нему плотнее. «О, дайте нам пудинг и чашку хорошего угощения!» — радостно надрывался патефон, явно приглашая остаться. Майкрофт покосился на Грегори — вид Лестрейда действительно можно было охарактеризовать как голодный. — Я на диете, — доверительно сообщил ему Холмс и только потом понял, что вопрос был вовсе не о еде. — Да когда до тебя дойдёт! — воскликнул Грег и нервно облизнул губы. — Что дойдет? — Майкрофт гордо поднял голову и холодно — как ему показалось — взглянул на инспектора. Хотя в подобной ситуации единственное, что волновало само Британское Правительство — это потрясающе неудобный крой собственных брюк, и язык инспектора, мелькнувший между губами. — Я думал, это ваш брат придурок. Нет, я не отрицаю, что он гениален и все такое, но порой вы, Холмсы, бываете... — Лестрейд отчаянно пытался сформулировать главную мысль, но слова, приправленные сытной едой и большим количеством спиртного, разбегались, выплясывая в голове что-то вроде джайва. — Ну-у... — глубокомысленно протянул Грег и взмахнул обеими руками, словно объясняя этим жестом происходящее, и с ужасом взглянул на Холмса-старшего. Майкрофт, переставший играть в светофор и остановившийся на благородной бледности с редкими пятнами румянца, участливо ужасался всей ситуации. — Грегори, я искренне не понимаю смысл нашей беседы и прошу меня простить, дела... — он скопировал жест инспектора. Конечно, не с таким размахом, но этого хватило, чтобы Грегори неудачно сделал шаг в сторону и поскользнулся на мандариновой кожуре. Майкрофт, словно в замедленной съемке наблюдал, как сильное тело инспектора дало крен в его сторону и, на секунду зависнув, повалилось всем весом на Холмса, придавив к столу. Жалобно зазвенела опрокинутая на пол посуда. Оказавшись один на один — точнее, один на одном — мужчины замерли. Лицо Грегори оказалось невозможно близко, так, что Майкрофт мог разглядеть потемневшие глаза инспектора, полуприкрытые длинными ресницами, тоненькие морщинки и невероятно притягательные губы. «Мы не уйдем, пока не получим его, так выносите его сюда!» — вещал рождественский гимн, и Холмс рвано выдохнул, ощущая себя главным блюдом сегодняшнего праздника. — Красивый, — тихо шепнул инспектор ему прямо в губы и осторожно поцеловал. Привычный мир Майкрофта Холмса, основанный на самоконтроле, гордыне и самоуверенности, разлетелся легче хрупкой стеклянной игрушки, брызнув миллионами тонких сверкающих осколочков. В новом мире Майкрофта был только головокружительный поцелуй с отчётливым привкусом шерри, хотя идеальность момента слегка нарушала вилка, впившаяся в его бок. Пиджак Лестрейда оказался на полу вместе с галстуком Холмса. Строгий жилет тоже быстро оказался в стороне. — О, Господи! — выдохнул Майкрофт, когда Грег прикоснулся губами к чувствительной мочке уха. — О, боже мой, — взмолился Холмс, когда тёплые ладони Грегори нырнули под его расстёгнутую рубашку. — Пирог, — простонал Майкрофт Холмс и вцепился в скатерть, когда инспектор ловко разделался с его брючным ремнём и решительно подвинул мешающуюся посуду, — ох, да чёрт с ним, с пирогом! Кремово-шоколадное безобразие шлёпнулось на пол, а Майкрофт Холмс торжественно пообещал себе перейти на французскую диету. Ту самую, которая включает в себя некоторое количество хлебобулочных изделий и весьма приятные ночи наедине с инспектором.

***

Отчаянно краснеющий Джон Ватсон потоптался у двери, за которой раздавались весьма красноречивые стоны — его шансы пробраться на кухню и утащить хотя бы бутерброды равнялись нулю. Все стратегические запасы съестного сводились к леденцу и банке с пикулями, что Джона несколько удручало. — Это ты перевесил омелу! — обвиняюще ткнул он пальцем в Шерлока. — А ты пригласил инспектора к нам праздновать, сам виноват, — парировал детектив. — Заразился сводничеством от миссис Хадсон? К тому же, кто на меня подумает? Омела — это так предсказуемо... — Пожалуй, — не стал спорить Джон. Всё его внимание занимал один небезызвестный детектив, распаковавший леденец. Ватсон безотчётно облизал губы, наблюдая, как красно-белая конфета исчезает в кольце плотно сжатых губ. — Зато я знаю как минимум двадцать способов использования этой конфеты, — многообещающе сообщил Шерлок и провёл по леденцовой трости кончиком языка, наслаждаясь реакцией Джона. — Раз мы не можем попасть на кухню, предлагаю подняться наверх и провести, мммм, эксперимент. Может быть… опасно. — О, боже, да!