Я тебе не скажу...

- Ну и как это понимать? – Ичиго зло посмотрел на подругу, ища в ее глазах оправдание ее действиям, но находя лишь усмешку. - Спасаю тебя, - Тацуки сложила руки на груди и прямо посмотрела на Ичиго. - От чего, Тацуки? – Ичиго усмехнулся, на секунду отвернувшись, затем вновь посмотрел на нее, - ты хоть понимаешь, как это глупо звучит? - Глупо будет, когда ты, лежа в больнице, будешь вспоминать мои слова, -Арисава развернулась и пошла в сторону дома. - А почему это я должен лежать в больнице? Кажется, от любви никто не умирал, - разводя руками, поинтересовался Ичиго, затем последовал за подругой. - Ты будешь первым, - тихо проговорила Тацуки, затем громче добавила, - значит, уже не отрицаешь, что это любовь? - Не знаю, - Куросаки поравнялся с подругой, она разглядела в его лице раздумье. – Меня влечет к ней. Но это не то влечение, не физическое, совсем другое. - Да ты оказывается романтик, Куросаки, - усмехнулась Арисава, все же сохраняя недовольное лицо. – Пойми, она девушка Сюхея. Тебе ли не знать, что это за парень, пожалуйста, оставь все как есть, забудь об этой девчонке. - Нет, - Куросаки остановился, девушка удивленно посмотрела на друга. Ичиго улыбнулся, какой-то недоброй улыбкой, - она будет моей. И мне никто не помешает. Арисава вздохнула и покачала головой, потом вновь пошла в сторону дома. Больше они с Ичиго не касались этой темы: Тацуки по его улыбке поняла, что сейчас с ним бесполезно разговаривать. Поэтому она решила отложить эту тему на потом. Но в голове, помимо этого вертелись еще сегодняшний разговор с Исидой. Девушка рассматривала рыжего и пыталась понять, мог ли это быть Ичиго. Она знала его так давно, что если бы ей сказали, что он кого-то избил до полусмерти она бы не поверила. Но тогда почему сейчас она сомневается, почему ей кажется, что это может оказаться правдой, что он действительно может оказаться таким жестоким. Спросить его? Но ведь он же сказал, что был у отца. Арисава покачала головой, отгоняя все мысли: ей не хотелось думать о том, что Куросаки может оказаться не таким, каким она его знала все эти годы. Они не спеша добрались до ее дома, никто так и не произнес ни слова. Ичиго понимал, это все из-за того происшествия с аристократом влюбившем в себя глупую Тацуки. Но ведь Куросаки сам парень и он не станет так страдать из-за несчастной любви, он лишь посмеется и пойдет жить дальше. Ичиго вздохнул, взглянув на загруженное лицо подруги, потом взял ее за руку, она обернулась. Арисава не ожидала этого, поэтому вздрогнула. - Ичи? – она удивленно подняла взгляд. - Тацуки, хватит переживать. Я смогу постоять за себя, и никакой Хисаги мне не помеха, - затем парень склонился над ее ухом и уже шепотом добавил, - поверь, я еще ужасней, чем он. Девушка сглотнула, а Куросаки, даже не улыбнувшись, повернул в сторону своего дома. Тацуки провожала его взглядом, обдумывая каждое его слово, особенно последнюю фразу, что парень сказал шепотом. Снова встал вопрос, а может ли Ичиго оказаться жестоким человеком и избить парня до полусмерти. И теперь сомнений не было – это возможно. *** Холодные капли дождя били по стеклу, будто просились войти, просились пустить их в теплоту. Рукия сидела за письменным столом, и совсем не заметила, как начался дождь, но услышав стук по подоконнику, она оставила свои занятия и подошла к окну. Отдернув шторы, она стала всматриваться в стену дождя, будто ища там знакомый взгляд, а в голове стали всплывать воспоминания того вечера, когда она, гуляя по мостовой, встретилась с теплотой карих глаз. Эти глаза стали для нее любимыми, а голос таким родным, мир стал казаться пустым, когда рядом не было его. Брюнетка залезла на подоконник и стала думать, как правильно поступить ей в этой ситуации. Отношения с Хисаги, это своеобразный стереотип жизни ее родителей, и только недавно она стала понимать, что он не такой идеальный. Отношения с Ичиго давали легкость, какую-то свободу. Ей хотелось просто быть рядом с ним, просто дышать его запахом, наслаждаться его присутствием. Девушка вздохнула, а в комнату тем временем вошел Бьякуя. Увидев сестру, сидящую на подоконнике и вглядывающуюся в дождевую стену, брат невольно нахмурился. Глаза девушки были грустны, а он не любил, когда его маленькая принцесса грустила. Кучики устроился в кресле, что стояло напротив окна и, не сводя глаз с сестры, думал о своем. Казалось, это самый обычный вечер брата и сестры: они частенько вот так вот сидели, он, молча, смотрел на нее, а она куда-то в сторону. У каждого было множество вопросов, но он считал, что не пристойно их задавать, а она боялась, что он может не понять. - Нии-сама, - Рукия все же прервала эту невыносимую тишину и повернулась к брату, - я всегда хотела спросить у тебя, а почему ты сбежал из дому? - А? – Бьякуя опустил глаза, но лишь на секунду: он знал, что однажды она задаст этот вопрос. – Видишь ли, я не мог видеть, как страдает мать. - Но ты оставил меня, - с грустью сказала Рукия, пряча глаза, что уже наполнялись слезами. - Мне пришлось жить и видеть их отношения, я росла, а в голове откладывался именно этот стереотип. - Если бы я мог, я забрал бы тебя раньше, - Бьякуя проговорил это без единой эмоции, но девушка заметила в серых глазах грусть. Ей было восемь, но она уже знала, что означают слова измена и ложь, боль и слезы. Она видела, как брат успокаивает мать, после каждых уходов отца. Рукия переживала вместе с ней, она училась, и уже тогда знала, что ей суждено так же страдать. Через два года, когда Бьякуя исполнилось двадцать, он не выдержал. Он уехал из их родного города, оставил мать одну, оставил попытки помочь ей. Он обещал вернуться за своей маленькой сестренкой, и он вернулся, но лишь спустя три года, когда родители, возвращаясь с очередного праздника, поругались. Их машина вылетела с дороги, они погибли. Бьякуя был на похоронах, но возложил цветы лишь матери. Он ненавидел отца, презирал мать за слабость. Рукия в тринадцать лет столкнулась с новыми чувствами. Еще тогда, она не понимала, почему отношения между родителями были не идеальны, но уже тогда была уверенно, что сама будет жить так же. А Бьякуя поклялся, что ни за что в жизни не позволит сестре страдать, он не позволит жить ей по этому стереотипу. Кучики поднялся с кресла и подошел к сестре. Слегка приобняв ее, он поцеловал Рукию в макушку и, сказав, что вернется утром, вновь оставил ее одну. Брюнетка посмотрела в окно, провожая взглядом брата. Дойдя до машины, Кучики старший обернулся, будто почувствовав на себе взгляд самых дорогих ему глаз. Ей показалось, что он даже улыбнулся, но это снова всего лишь показалось. Безразличность, бесчувственность: два составляющих компонента ее брата. Временами она уже смерилась с этим, но порой так хотелось увидеть заботу и любовь в серых глазах. Рукия обняла руками ноги и положила голову на колени. Хотелось плакать, хотелось кричать, хотелось смеяться. Она одновременно испытывала два чувства: ей было грустно, но, в то же время, она была счастлива. Телефонный звонок, раздавшись на всю комнату, отвлек девушку от мыслей. Лениво спустившись с подоконника, она нашла в сумочке телефон. - Алло? – как-то огорченно ответила Рукия. Звонил Хисаги. - Малыш, ты дома? – голос был немного встревожен, но Кучики сделала вид, что не заметила. - Да, - девушка подошла снова к окну. - Я к тебе сейчас заеду, - Рукия не успела что-либо ответить: в трубке послышались гудки. Девушка вздохнула и положила телефон на подоконник. Покачав головой, она скрылась за дверями ванны. Ичиго сидел в своей комнате на кресле, прислушиваясь к звукам капающих капель и пристально смотря в окно. Из головы не выходили слова, которые сегодня он сказал своей подруге. Ее испуганные глаза, хотя Тацуки очень тяжело напугать. Было такое ощущение, будто бы он подтвердил то, о чем она думала. Но о чем таком задумалась его подруга, если его слова, что он ужасней, чем Хисаги, ее так напугали. Куросаки со всей силы ударил по стоящему рядом столику. Исида… только он мог узнать о вчерашнем пациенте в больнице, только он мог сказать об этом Тацуки. «Но ведь раньше молчал» Ичиго взял телефон и быстро стал набирать чей-то номер. Поднеся телефон к уху, он услышал лишь противный голос оператора. Куросаки вздохнул, поднялся с кресла и, положив телефон в карман, быстро вышел из комнаты и двинулся к выходу. - Братик? Ты куда, там же дождь? – Юдзу удивленно посмотрела на брата. Но Ичиго не ответил на вопрос, стремительно вышел из дома и пошел в неизвестном направлении. А направлялся он в кафе «У Урахары, где Гримм, выкурив уже не первую сигарету, не забывал одаривать Шиффера недобрым взглядом. Улькиорра же никак не реагировал на взгляды друга, продолжая смотреть в одну точку и думать о своем. Они сидели так уже давно, и все это время даже слова друг другу не сказали. Йоруити временами бросала испуганные взгляды, видя напряженную атмосферу между ними и понимая, что ее создал никто иной, как Ннойтора Джируга. Она знала о сложных отношениях между этими троими. Она знала, что причинной большинства ссор Ннойторы и Гриммджо в детском доме был именно Шиффер. А все потому, что Джагерджак считал, что Улькиорра больше беспокоится о Джируге, чем о нем. Конечно Гримм этого не признавал, говоря, что просто ненавидит этого выскочку, но окружающим виднее. - Детки снова ругаются? – рядом с Сихоин возник владелец кафе. - Пока нет, ограничиваются злым и безразличным взглядом, - устало ответила Йоруити. – А если Гримм снова решит подраться? Это между прочим уже четвертая кружка пива. - Надеюсь Куросаки уже в пути, - Урахара тяжело вздохнул, потом улыбнулся и сделал шаг в сторону столика, но Йоруити успела ухватить его за руку, - что? - Даже не думай, - прошипела женщина, зло смотря на владельца. - Ой, да ладно, я и не собирался, - Киске весело помахал веером, и, все же вырвавшись из цепких рук подруги, пошел к столу. - Киске, чтоб тебя, - Сихоин стукнула кулаком по стойке, и пошла следом за владельцем. - А чего грустим, дорогие друзья? – Киске часто замахал веером, смотря то на Шиффера, то на Джагерджака. - Киске, Отойди от них. Иначе в этот раз твое кафе превратится в руины, - спокойный бархатный голос, приглушаемый шумом дождя, но слышимый отчетливо. Все, кто в это время находился в кафе, удивленно посмотрели на дверь, Урахара, вздохнув, пошел обратно к стойке, Джагерджак оскалился, а Йоруити облегченно вздохнула, и только лишь Шиффер вновь не подавал никаких эмоций и даже не обернулся. Куросаки стоял в проеме, ногой придерживая дверь, глаза неистово сверкали, губы изогнулись в сумасшедшей улыбке, руки были в карманах, брюк, мокрая рубашка облегала тело рыжего, показывая торс, с рыжих волос стекала дождевая вода. Откуда-то из глубины зала послышались женские вздохи. Отпустив дверь, так чтобы она хлопнула, Ичиго медленно обошел столики, с которых на него еще падали удивленные взгляды, подошел к товарищам, и, не спуская глаз с Киске, сел рядом с Шиффером. Грим прокатил через весь стол бокал пива, Куросаки принял его и жадно опустошил. Джагерджак усмехнулся и попросил Йоруити принести еще два бокала. - Хватит ему, - монотонно произнес Улькиорра. - Вы посмотрите на заботливую мамочку, чувство совести проснулось, - огрызнулся Гримм, за что получил злой взгляд, но не от Шиффера а от Куросаки. - Заткнись, Гриммджо, - все без тех же эмоций ответил Шиффер. - Вы такие забавные, - весело раздалось откуда-то с барной стойки, затем послышался писк. - Гримм, отстань от Улькиоры, - с улыбкой сказал Ичиго, принимая из рук Сихоин бокал, и смотря на скривившегося от боли владельца кафе. - Ой, ну куда деваться, все прям такие заботливые друг о друге, - оскалился Джагерджак, за что получил пинок под столом от Куросаки. - Да, только тебя бедного обделили, - с какой-то насмешкой ответил Улькиора, затем обратился к Ичиго – Чего пришел? - Заеб… надоело дома сидеть, напрягает все, - честно признался парень. - Так, и что же тебя так сильно напрягло? – Гримм почувствовал интерес. - Парень, которого я вчера избил, - Куросаки вздохнул. – Отец косо смотрит, Тацуки тоже подозрительна. Кажется парень не из молчаливых. - Тьфу ты блин, я думал, что-то серьезное, - расстроился Джагерджак. - Проблем с копами не будет, ты же знаешь, - попытался успокоить рыжего Шиффер, что уже на него не походило. - Да и не в этом проблема, - Куросаки облокотился на стол, опустив голову. Джагерджак и Шиффер переглянулись: ранее Ичиго никогда не переживал из-за избиты им парней, даже если это и были ложные информаторы. Парень с легкостью все забывал, и ему было плевать, что об этом может узнать его отец. но сейчас его будто кто-то подменил, передними был не прежний Куросаки, был другой… Ичиго сжал кулаки и нахмурился. - Не хочу, чтобы Рукия узнала, какой я есть, - почти шепотом сказал он. Джагерджак усмехнулся, Улькиорра покачал головой и отвернулся к окну. Теперь им стало ясно, что на самом деле творится с парнем. Через минуту все посетители кафе устремили свой взор к дальнему столику, где сидела троица, Йоруити, оторвавшись от разговора по телефону, удивленно посмотрела на парней, и даже Киске вышел из своего кабинета и расплылся в улыбке: все трое держались за животы, заливаясь смехом, слышимым похоже даже на улице, несмотря на, все еще бьющий по крышам и тротуарам, дождь.