Я тебе не скажу...

Орихимэ и Ичиго сидели на кухне и пили чай, попутно Куросаки рассказывал ей все. Иноуэ внимательно слушала, стараясь ничего не пропустить, и вникала в каждое слово рыжеволосого парня. Уже не раз, руки невольно сжимали кружку, а глаза не смели смотреть на парня. Нет, обиды не было, ведь Ичиго не побоялся и честно признался в том, что влюблен в Рукию. Да, было больно это слышать, но Орихимэ обещала себе быть сильной, поэтому ей все должно быть по плечу. Иноуэ вздохнула: все происходила почти на ее глазах, а она даже не заметила этого, даже не поняла, что он влюблен в Кучики. - Иноуэ? – окликнул ее парень. - А? – она ослабила хватку и осторожно посмотрела на Ичиго. - Ты в порядке? – понимая, насколько глупым был его вопрос, спросил Ичиго. - Да, все нормально, - неуверенно ответила Иноуэ, снова пряча глаза. - Прости, - Ичиго, опустив взгляд, посмотрел в бездну кружки, - прости, что говорю тебе это. Я знаю, что я тебе нравлюсь, но Иноуэ, ты очень милая и хорошая девушка, поэтому не хочу, чтобы ты страдала из-за такого как я. Орихимэ вздрогнула, кружка выпала из рук, уже давно остывший чай растекся по скатерти. Иноуэ подняла глаза и посмотрела на Ичиго: он знал, поэтому никогда не давал пустых надежд, поэтому всегда был осторожен в словах и действиях, был просто осторожен. На щеках появился румянец, Орихимэ тихо кивнула и улыбнулась. Она поняла, что все это время он просто старался быть ей другом, оберегал ее от лишних страданий, при этом позволяя любить тайно. Иноуэ была наслышана о том, как Куросаки обычно поступал с девушками: это была любовь на неделю. Он никому не говорил, что любит, зато девушки кричали о любви. Но уже через неделю он терял или удалял номер той или иной девушки, и просто забывал о ней. Иноуэ знала не потому, что это было известно всем, а потому, что Тацуки постоянно жаловалась на этого казанову. Ичиго смотрел в кружку, пытаясь найти в ней что-то помимо чая. Рассказать он рассказал, но вот как теперь попросить о помощи… Куросаки поднял карие глаза и был весьма удивлен: недавняя грусть, что сверкала в серых глазах, исчезла, девушка с улыбкой смотрела на парня. Встав из-за стола, она подняла кружку, вытерла стол, при этом не переставая улыбаться, налила себе новую кружку чая и села на место. - Иноуэ? Все точно в порядке? – неуверенно спросил Куросаки. - Ага, - Иноуэ кивнула, - все хорошо Куросаки-кун. - Эм, - Ичиго почесал затылок и посмотрел на дверь, - наверно мне не следовало приходить. Ичиго поднялся из-за стола и пошел в сторону выхода. Иноуэ удивлено похлопала ресницами, затем вскочила со стула и подбежала к двери, преграждая путь для Куросаки. Ичиго, еще одевающий пальто, так и застыл с одним одетым рукавом и удивленно посмотрел на подругу. Внезапно по ее щеке скатилась слеза. - Куросаки-кун! - внезапно закричала девушка, Ичиго даже вздрогнул, - ты обязан быть с Рукией! И я помогу тебе в этом! Можно было подумать, что это все было сказано с натяжкой, через силу, через боль, но это было не так. Иноуэ искренне желала подруге счастья и если уж ей суждено быть с Ичиго, так пускай так и будет. Ведь с недавнего времени в сердце рыжей девчонки закрался другой, не менее значимый в ее истории человек. Человек, что всего несколько дней назад спас ее в переулке, от бандитов. До сегодняшнего дня она старалась отбросить мысли об этом парне, ведь она его совсем не знала, да ведь и любовь к Ичиго. Но сейчас, когда за чашкой чая, Куросаки говорил о своей любви к Рукии, она не чувствовала боли, потому что перед глазами был образ того самого парня. Иноуэ отошла немного от двери и посмотрела на Ичиго: улыбка вновь взошла на ее лице. Куросаки ничего не понимал, да и вообще это все казалось ему как-то странно. А ведь не зря… - Мне кажется, или она переигрывает? – Джагерджак осторожно высунулся из-за угла и посмотрел на фигуры в окне. - Эта женщина все делает правильно, - впрочем, как и всегда, Шиффер ответил со спокойной ноткой в голосе. - Тсс, - Гримм недовольно сплюнул, - как ты только уговорил ее принять в этом участие? - Не твое дело, мусор, - внезапно сказал Шиффер, чему сам удивился. - Даже так, - усмехнулся Гримм. Очень уж долгое время, Улькиорра ни к кому так не обращался, поэтому и был удивлен, что это слово вырвалось из его уст. Незаметно усмехнувшись, он тоже посмотрел в окно. Ичиго снял пальто, и вновь повесил на вешалку, Орихимэ затащила рыжего на кухню и усадила за стул, приготовив нового чаю. Даже издалека было видно немного удивленное лицо Куросаки, оно и понятно: девушка, которая до безумия любила его, сейчас сама готова помочь ему. - А Ичи ведь еще не знает, что треугольник принял форму трапеции? – Гримм посмотрел на Шиффера. - Рангику остается? – не отрываясь от окна, спросил Улькиорра. - Боюсь, детка влюбилась, так что это последняя ее помощь, - немного недовольно прорычал Гримм. - Смотрю, ты не доволен, - как-то равнодушно подметил Шиффер, повернувшись к Джагерджаку. - Тебе же все равно плевать, - Гримм отвернулся от друга и сложил руки на груди, потом выдохнув, сказал, - хотел навредить Сюхею, а получается наоборот. - Хм, ты меня удивляешь Джагерджак, - еле уловимая улыбка, но Гримм был уверен, что видел ее. – Нам пора, думаю, дальше она сама справится. Гримм кивнул и проследовал к стоящему неподалеку мерседесу. Шиффер в последний раз посмотрел на, сидящих на кухне, Иноуэ и Ичиго, и тоже пошел к машине. Ичиго так и не притронулся к чаю, в голове все было смутно: девушка, что любила его, что ночами сходила с ума, сейчас сидит перед ним, говоря о том, что обязана помочь ему, что он в любом случае обязан быть с Рукией. Куросаки поднял глаза и посмотрел на Иноуэ: она смотрела не на него, а куда-то в сторону, что-то оживленно говорила, но все ее слова сливались в голове Куросаки, она увлеченно жестикулировала руками, уже чуть ли в пятый раз не опрокинув кружку. «Хм, так это и есть дружба?» Ичиго снова опустил глаза в кружку, тяжелый вздох, а в темноте черного чая он снова пытается что-то разглядеть. - Куросаки-кун? – тихо прошептала Иноуэ. - М? – Ичиго поднял глаза. - С тобой все в порядке? – осторожно спросила Орихимэ. У Ичиго этот вопрос вызвал смех: всего несколько минут назад он задавал этот нелепый вопрос сидящей напротив девушки, а теперь им задается она. Иноуэ улыбнулась и, склонив немного голову набок, вздохнула, - Ичиго, тебе правда нечего беспокоится. - А? – Куросаки перестал смеяться, - о чем это ты? - Я не обижена, мое сердце не разбито, правда, - Орихимэ снова вздохнула, - я давно должна была все заметить, я ведь все-таки ее подруга. Знаешь, а вы очень даже неплохо смотритесь. - Иноуэ, - тихо вымолвил Ичиго, и, поднявшись со стула, осторожно подошел к Орихимэ. - Нет, правда, - девушка подняла свои глаза на Куросаки, в них была искренность. Улыбнувшись, Орихимэ добавила, – тебе больше не зачем переживать за мое сердце, кажется, оно принадлежит уже другому. Куросаки в прямом смысле раскрыл рот: не ожидал он, ведь любовь к нему длилась не малые три года. А сейчас она так спокойно говорит, что ее сердце принадлежит другому. Ичиго улыбнулся, и обнял подругу: все же он поступил правильно, что еще тогда, когда узнал о чувствах Иноуэ, не воспользовался советом Гриммджо. Джагерджак предлагал ему попользоваться девчонкой и бросить, как он это делает обычно, к тому же, в тот момент у него были проблемы с девушками. Но только, когда Ичиго заглянул в ее серые глаза, он сразу понял, что не может так поступить: она не такая, как все эти девушки, она другая, в ней больше искренних, наивно-детских чувств. Он не ошибся, ведь возможно, если бы тогда он поступил так, поигрался бы с ее сердцем, она бы навсегда потеряла веру в любовь и больше бы никогда никому не доверилась. «Спасибо Иноуэ. Просто так, ни за что, просто потому, что ты есть. Просто потому, что вселяешь веру. Просто потому, что не боишься. Спасибо…» Иноуэ улыбнулась, и руками уперлась в грудь Куросаки. Она так долго ждала этого момента, так долго мечтала, что когда-нибудь они будут так вместе стоять, ее тело будет дрожать, ее переполнят чувства. А что в итоге? Она не чувствует ничего, тело не дрожит, сознание не мутнеет. Она ошиблась, как порой ошибаются многие, она поняла, что это не та любовь, не тот человек. «Спасибо, Ичиго. Спасибо, что открыл мне глаза. Обещаю, я буду сильной. Обещаю, я помогу тебе…» Ичиго отпустил Иноуэ, они вновь расселись по своим местам, чай давно уже остыл, но им и не хотелось его вовсе пить. Внезапно, Орихимэ замахала руками, рыжий удивленно посмотрел на подругу. - Я придумала! – закричала внезапно она. – Скоро же осенний бал! Там-то ты и признаешься Рукии! - Точно, я и забыл про бал, - Ичиго стукнул себя рукой по лбу, после чего он вспомнил еще кое-что, и он обреченно вздохнул - не получится. - Почему? - Иноуэ заморгала глазами. - Я забыл тебе сказать, но Рукия думает, что мы оба влюблены в друг друга, но не можем признаться. Поэтому-то сегодня она нас и оставляла постоянно одних, - Куросаки сделал глоток холодного чаю и посмотрел на Иноуэ. - Вот как, - Иноуэ опустила глаза и вздохнула. Это бывает редко, но и ее голову, бывают, посещают идеально спланированные идеи. Например, как сейчас. Иноуэ даже вся загорелась, глаза вспыхнули радостью. Она посмотрела на Ичиго и с улыбкой на лице, молча, кивнула. Куросаки понял, что это радость означает лишь то, что Орихимэ уже что-то придумала. Ичиго улыбнулся, и опустил голову: все же ему казалось странным поведение Иноуэ, а больше всего странным ему казалось то, что совсем недавно серебристый мерседес проехал мимо дома Орихимэ. *** Вечер, безлюдный парк, одиноко стоящая скамейка близь озера, и не менее одинокий парень, сидящий на ней. На правой стороне лица шрам, во всю длину, на левой татуировка в виде цифры «69». Лицо серьезное, губы сжаты, руки сцеплены в замок, локти уперты в колени. Взгляд холодный и немного озлобленный устремлен на водную гладь. В голове много разных мыслей, из которых интересует лишь одна: почему любимая девушка за весь день позвонила лишь однажды, а вовсе незнакомая дама раз двадцать. Сюхей вскочил со скамейки и бросился к стоящему рядом дереву: удар, затем еще один и еще… казанки разбиты в кровь, но он не чувствует боли. Он привык к ней, давно уже привык. Этими самыми руками, избивая невинных людей, он приучился не чувствовать боль. Хруст, кажется, сломан палец, но он бьет, еще и еще, только прибавляя силы. А спустя минуту падает на колени, издается тихий стон, безмолвная слеза скатилась по щеке. Хисаги пытается встать, но снова падает. Тихий рык, затем снова стон: однозначно он сломал палец, но его не волнует боль, больше всего его заботит другое. «За что? Почему ты так со мной? А может, ты вовсе и не любишь? Черт, раньше ты обо мне больше беспокоилась…» Мысль прервал вибрирующий в кармане мобильный. С трудом вытащив аппарат, Хисаги нажал на вызов, даже не посмотрев, кто звонит. На том конце провода прозвучал нежный, такой родной голос, кажется что лишь он мог успокоить его. - Ру, - тихо выдохнул он и, кажется, слышал, как она улыбнулась. – Я скучал. - Хисаги, прости, я была немного занята, поэтому не могла тебе позвонить. Ты сейчас сильно занят? Может, заедешь? прогуляемся, - Рукия и правда улыбнулась, за все-то время, что они встречаются, она впервые улыбнулась. - Прости, сегодня не получится, - Хисаги посмотрел на разбитую руку, затем положил трубку. Оскал на его лице, он все же смог подняться, тяжело дышать, но еще тяжелее на душе и кажется, она уже все объяснила, кажется уже можно забыть. «Как же, занята она была… сука…» Рука снова с хрустом врезается в дерево: стон, перерастающий в крик. Кажется, сломан еще один палец. Хисаги снова опускается на землю, сзади послышались шаги, после чего чья-то рука опустилась ему на плечо. Оскал на лице, а в душе все разрывается. - Хватит, а то руку тебе ампутирую, - в голосе злость, а на лице оскал. - Пошел… к черту… Ннойтора, - с трудом выговорил Сюхей, осторожно поднимаясь на ноги. - Хм, как любил говорить мой старый «друг», - Джируга сдавил плечо, не давая Хисаги подняться, и склонился над ухом, - не поможет, меня даже сам черт послал. Ннойтора разжал руку и на удивление Сюхея, помог ему подняться и даже добраться до машины. Джируга отвез его домой, правда Хисаги всю дорогу не покидала она мысль: откуда Ннойтора узнал, где он находится и с чего бы вдруг такая милость. Но Ннойторы и не собирался это объяснять, даже если бы тот его спросил, поэтому Хисаги просто отбросил эти мысли подальше, вновь зациклившись на разговоре с Рукией. «Ты мне еще многое объяснишь…»