Курение - вред

Борьба с курением была одной из новогодних традиций - Кен уже не удивлялся, не обнаружив пачки даже в собственных карманах. Иногда он думал, что продолжает курить только из чувства противоречия. Он не считал себя никотиновым маньяком и мог обойтись и без сигарет, но табак уже стал чем-то вроде его фирменного стиля, а терять часть тщательно собранного образа не хотелось. Попытки объяснить это, впрочем, были обречены на провал: вышедший на тропу войны с курением Тецу не принимал оправданий. Иногда это казалось забавным, иногда - раздражало, особенно когда Кен замечал, что это только его принуждают к курению на специальных площадках, а другие курильщики из стаффа ходят с ним исключительно ради компании, у них-то никто не будет вырывать сигареты. Потом Тецу вроде как успокаивался и Кен снова получал возможность курить, где ему захочется. Первое время после снятия запрета он этим почти не пользовался, только потом, не сразу вспоминал, какой это кайф - закурить прямо на сцене, взяться за гитару и под первые аккорды втянуть в себя дым. Иногда он делал это, играя для какой-нибудь из своих девушек, или на вечеринках - но там никогда не было такого эффекта. Не было сцены. Обычно только сцена приводила его к тому, чтобы курить за гитарой. В студии, конечно, никакого привычного эффекта не было. Он играл, даже не думая о сигаретах. Однажды один из звукорежиссеров предложил добавить в песню паузы, которые обычно шли на концертах, но пропадали в студии. Кен сначала честно попытался отсчитать секунды, но потом бросил это безнадежное занятие и взялся на сигареты. Он не сразу понял, что в студии встала работа: открыл глаза, делая затяжку, и наткнулся на чужие взгляды. В голове что-то щелкнуло, когда Кен понял, что здесь - та же сцена. Один из любимейших наркотиков пробежался по венам, заставляя выпрямить затекающую спину. Кен затянулся еще раз, прежде чем начать играть. Студия слушала, как он играет. Кен не смог долго смотреть на лица, сказывалась непривычка. Со сцены сложновато рассмотреть, кто там в зале, их слишком много. Но здесь народа было, несомненно, поменьше, а ему хотелось заглянуть в каждого, проверить, как подействовала музыка. Он не помнил, кто забрал у него окурок. Ему хлопали, когда он закончил играть. Люди улыбались, он слышал "Браво" и "Великолепно". Обводил невидящим взглядом студию и не вполне понимал, что происходит. Ощущение сцены ушло - на концертах оно, конечно, держалось дольше. Но его и сейчас задело отходняком. Кен оставил гитару, подхватил с ближайшего подноса стакан с чаем, и вытек в коридор. Здесь было прохладнее. В студии возобновилась жизнь - он слышал, что кто-то требует показать запись, когда уходил дальше по пустым коридорам. Кен уже привык, что у них с Тецу зачастую сходятся мысли - и потому почти не удивился, когда наткнулся на него, завернув за очередной угол. Кажется, их студия была за одной из этих стен, хотя, чтобы дойти до этого коридорчика, пришлось потратить несколько минут. - Курить, значит, на студии нельзя, а заниматься самоудовлетворением - сколько угодно? - с иронией спросил Кен. Он видел, как спина Тецу сначала напряглась, прежде чем он сам повернулся к Кену, подтягивая штаны и пытаясь ладонью стереть с лица румянец. - Не сравнивай то, что позволено рядовому участнику группы... - И то, что можно ее лидеру? - подхватил Кен, подходя поближе. - Я могу записать твое, мм, состояние на свой счет побед? - Можешь, это возбуждает, да, но... Ты бы видел себя со стороны! Записи не передают, - он остановил Кена, собирающегося заговорить, поднятой рукой. - Записи многого не передают... Ты сидишь в своем собственном мире, у тебя там есть твой табак и твоя гитара. Это выглядит очень... круто, но мне тоже хочется туда, каким бы глупым не было это желание. - Итак, ты ревнуешь меня к сигаретам и гитаре, - пораженно сказал Кен, потянувшись к пачке, но остановил свою руку на полпути. Немедленно захотелось занять руки чем-нибудь другим, Кен просто не мог не подумать об оставленной в студии гитаре, но потом обнял Тецу, решив, что и он сойдет. - И еще к музыке в целом, но я не могу тебе запретить заниматься ею, - вздохнул Тецу. Припертый к стенке, он растерял всегдашнюю уверенность и выглядел, разумеется, до безумия мило. За стеной переговаривался персонал, на голоса накладывались ударные. Их могли найти в любой момент, достаточно было хоть кому-то на площадке сообразить, что половины группы не хватает. Поцелуи и торопливые ласки в таких условиях были намного приятнее.