____
Хейваджима Шизуо. Человек, чья сила растёт с каждым годом, с каждой новой переломанной костью. Сила, которая губит не только недотёп, ставших на пути блондина, но и его самого. Шизуо привык, что люди его боятся. Боятся настолько, что только при упоминании одного его имени, их зрачки сужаются, а губы превращаются в тонкую, кривую ниточку. Они боятся того, чего не могут объяснить. Его невероятной силы и неумения её контролировать. Кажется, это случилось на первом годе обучения в старшей школе. Да-да. Точно. Именно тогда и случился огромный переворот в жизни Хейваджимы. Шизуо только поступил в академию Райра. Как правило, японцы, переходя в новую школу, дают себе обещания о том, что сейчас для них наступает новая жизнь! И в этот раз они сделают то, чего не смогли сделать в старой школе. Стать популярнее, стать лучшим в классе по успеваемости, завести друзей или обзавестись подружкой… Масса разнообразных вариантов, ведь человек приходит в новое общество, здесь тебя никто не знает, нет никому дела, каким ты был раньше. Но Шизуо не питал таких призрачных иллюзий на сей счёт. Это абсурд. «Я хочу держаться от людей подальше, но я не могу жить в одиночестве». Он прекрасно понимал, что одно неверное движение или слово со стороны, и он может сорваться. И тогда снова в воздух полетит всё, что только под руку попадётся: стулья, столы, столбы, люди, автомобили, торговые автоматы, изгороди… Как бы страстно Шизуо не желал прожить свою жизнь спокойно и нормально, у него это вряд ли бы получилось. Получить полный контроль над гневом, который застилает глаза красной пеленой – не так уж и просто. На это могут уйти годы тренировок. – Хейваджима Шизуо-сан! – тонкий, граничащий с писклявостью голосок раздался где-то за спиной. – Хейва..джима…сан! Шизуо остановился и обернулся. Ему навстречу бежала девушка. Остановившись в метре от него, она несколько согнулась, оперевшись руками о свои колени, пытаясь перевести дыхание и справиться с отдышкой после бега. – Хейваджима-сан, я шла домой, когда случайно тебя увидела, – она подняла глаза, чтобы посмотреть на собеседника. – Ты уже второй день не появляешься в школе, всё нормально? Шизуо уставился на девушку, хмуря брови: форма академии Райра, лицо кажется знакомым, но оно и не удивительно, раз они ходят в одно учебное заведение. Наверняка где-нибудь в коридоре её видел. – Ты кто? – попытка выудить хоть какое-то воспоминание об этой особе не увенчалась успехом. – А! Одзава Аямэ, – она лучезарно улыбнулась, но, не заметив ни единого изменения на лице блондина, добавила, – мы с тобой сидим рядом в классе. – А, ну бывай, Одзава Аямэ, – бросив уже через плечо и махнув рукой на прощание, Шизуо поплёлся дальше, как ни в чём не бывало. Для Аямэ даже это «поплёлся» было слишком быстро: пришлось бы снова его догонять, однако, она была настолько изумлена, что отбросила эту идею. Хейваджима сидел в левом крайнем ряду, всей своей позой давая понять, что за сегодняшний день он уже достаточно утомился. После вчерашнего странного происшествия на улице он решил не прогуливать. Девушка, догнавшая его вчера на улице, в самом деле, сидела рядом с ним. Шизуо покосился на неё: та что-то усердно записывала, прикусив кончик языка, что, должно быть, означало, что она полностью сосредоточена на своей работе. Парень перевёл взгляд на её тетрадки – на них были аккуратно выведены иероглифы «Одзава Аямэ».____
– Хорошо, что ты теперь не пропускаешь занятия! Какого-то чёрта эта девчонка теперь таскалась за Шизуо каждый день после школы, объясняя это тем, что бо́льшую часть дороги домой им в одном направлении. По началу Хейваджима бесился, хотя сам не понимал от чего: девушка болтала не так уж и много (в сравнении с другими), а если и болтала, то её болтовня не вызывала прилива агрессии или раздражения, как было, например, с девчонками в классе на переменах, от которых Шизуо старался максимально обстрагиваться, уходя на крышу школы. Бывало часто так, что пока Шизуо проводил свой обеденный перерыв наверху здания, туда приходила Аямэ. Просто сидела рядом и молча уплетала свой о-бенто. Компания в её лице вскоре стала даже приятной. В какой-то момент Шизуо стал даже переживать за девушку. – Эй, у тебя что, друзей нет? – не открывая глаз, проворчал он, когда услышал, как рядом кто-то садится. – Есть, – девушка кивнула, жуя варёное яйцо. – Так чего ты тут околачиваешься? – недовольно бросил блондин, садясь. Солнце было высоко и приятно пригревало. От прямых лучей, даже сквозь закрытые веки, перед глазами поплыли круги, а мир казался неестественно ярким. Шизуо пытался проморгаться, возвращая реальности нормальный вид. Одзава сидела на полу, поджав под себя ноги, и с аппетитом поглощала еду. Ненадолго задумавшись, она просто произнесла: – Ты мне нравишься. Наверно, поэтому. Её слова подхватил лёгкий тёплый ветерок и понёс вперёд. Хрупкие, сказанные тихим, но уверенным голосом слова рассыпались, но в ушах Шизуо они отдавались громким эхом. – Дура! Не говори таких вещей так просто! – наконец выдавил из себя блондин, даже не пытаясь скрыть своё смущение. На него смотрели широко распахнутые глаза, в которых можно было увидеть отражение голубого и безгранично чистого неба. – Ты ведь знаешь, кто я? – парень ожидал, что после того, как он задаст этот вопрос, девушка, наконец, поведёт себя, как и многие люди до неё. – Хейваджима Шизуо-сан! – тепло улыбнувшись, выпалила Аямэ. – И ты меня не боишься? – грусть, которая сочилась из каждого слова, слетающего с губ парня, частично поглотили звуки города, заставив удивиться его самого. – Нет, – в её глазах читалось искреннее удивление, а в уголках губ мелькнула едва заметная улыбка, которую Аямэ спрятала тут же, поднеся ко рту палочки с нарезанными овощами.____
Я просто хочу прожить обычную жизнь. Спокойную, непримечательную жизнь. Кровь бурлила так, что я понимал, у меня нет сил на то, чтобы сопротивляться этой силе. Сила, которая движет моё тело вне зависимости от того, хочу я этого или нет. Возможно, это то, как работает инстинкт самосохранения у людей в стрессовых ситуациях, я не знаю. Шинра с детства трещал о моей силе и её происхождении. Этого недотёпу всегда интересовали люди только с точки зрения науки. Впрочем, какая мне разница, как это устроено, если оно просто работает? Ярость по-прежнему во мне кипела, словно извергающийся поток обжигающей лавы. Возможно, потоком лавы был я сам, превращающий всё после себя в пепел: я оглянулся – от футбольного поля школы осталась лишь память. Перевёрнутые ворота с разодранной сеткой лежат посередине, куски травы с корнями где-то выдраны, где-то вспороты, вокруг лежат люди. Кто-то из них без сознания, кто-то пытается встать, постанывая. Найдя глазами человека, который всё это устроил, я испытал ещё больший прилив адреналина, тело само повернулось, руки схватили скамейку для запасных игроков, выдирая её с корнем из земли, и, с победным рёвом возвышая её над головой, я запустил её туда, где стоял Изая Орихара. Всё моё нутро желало, чтобы это тонкое, мальчишечье тело было с силой придавлено к земле, и я с победной ухмылкой следил за тем, как скамья летит в… Аямэ. Казалось, реальность превратилась в липкую, нет, даже зыбучую, субстанцию. Всё как будто замедлилось, и только мой гнев прошёл так же быстро, как и появился. Лавочка летит вперёд, подчиняясь законам гравитации, и описывает в воздухе дугу. С её ножек сыплются куски земли. Но всё, что я вижу – это огромные, полные ужаса глаза. Те самые глаза, которые никогда на меня так не смотрели. В этих глазах появился тот самый ненавистный мне взгляд. Привычный взгляд большинства людей, которые видели меня в таком состоянии. В нём смешиваются паника, бессилие, нотки отвращения. Наверно, если бы я увидел себя в тот момент со стороны, я был бы ещё больше удивлён, поскольку мои глаза выражают то же самое. Но остановить летящую с такой скоростью лавочку прямо на девушку, у меня не было никакой возможности. Мне было страшно смотреть, но я не мог отвернуть голову, вот-вот ожидая столкновения хрупкого девичьего тела и этой тяжёлой громадины. Я моргнул. Всего доля секунды, после чего раздался звук скрежета металла и треск дерева. Глухой хлопок оповестил, что всё кончено. Девушка лежала на земле, чуть в стороне от того места, куда первоначально приземлилась лавка. Чуть в стороне от того места, где теперь красовался рваный земляной кратер. А сверху над девушкой навис человек. Человек, которого я ненавидел больше всего в своей жизни. Человек, который хуже кости в горле. Человек, которого и человеком назвать нельзя! Я облажался. Я в который раз облажался. Это было больнее, чем все мои переломанные кости вместе взятые. Это было больнее, чем то, когда меня впервые сбил грузовик. Это было больнее, чем если бы меня сбили десять грузовиков сразу!____
Молодой человек вошёл в больничную палату крайне вальяжно, разве что дверь не с ноги открыл. Комната находилась с восточной стороны здания, больничные шторы нехотя пропускали дневной свет, но в комнате уже сгущались сумерки вечера. На кровати лежал блондин. Он беззвучно дышал, лишь широкая грудная клетка еле заметно приподнималась в такт его дыхания. Крашеные волосы разметались по подушке, на его лице были царапины и ссадины, некоторые из которых были прикрыты пластырями. Изая подошёл чуть ближе к кровати, не теряя бдительности: никогда не знаешь, что вытворит этот парень! Убедившись, что Хейваджима и правда спит, брюнет немного успокоился. – Сейчас, Шизу-тян, ты так похож на обычного школьника, – шёпотом хихикнул Орихара и поморщился – рёбра ещё немного болели. Всё-таки из этих жестоких игр двух школьников академии Райра ни одному из них не удавалось выйти сухим. Веки Хейваджимы подрагивали, а рука несильно сжала пододеяльник, как будто тому снился неприятный сон. – А, нет! Показалось! – чуть громче неприятно ухмыльнулся Изая, не сводя глаз с неспокойного лица Хейваджимы. – Я люблю людей, а поэтому не согласен, чтобы кто-то, кроме меня, причинял им боль и вред, Шизу-тян. Ой, как не согласен.____
– Чушь собачья, – выдохнул дым Шизуо, раздражённо кидая бычок себе под ноги. Воспоминания, которые всплыли сами по себе, были очень неприятными. Он снова посмотрел на трёх школьников: мелкий засранец уже по-свойски обнимал своего друга за шею, продолжая что-то трещать, в то время, как бедный парень тщетно силился скинуть чужую руку, краснея и возмущаясь. Девушка стояла рядом с ними и, судя по её подрагивающей спине, смеялась. Загорелся зелёный свет, и поток людей захватил троих школьников, растворяя в себе. – Чушь собачья! – снова выплюнул Шизуо, засунув по привычке руки в карманы своих брюк и немного ссутулив спину, двинулся к конторе, где скоро его должен был встретить Том-сан.