Casual Affair

Эй, случайная связь... Это могло бы привести к чему угодно И только на одну ночь... Выбери любой момент, любое время, Любовник слева, Грешник справа. Витающая в атмосфере Случайная связь. Тихо, не говори ни слова! Витающая в атмосфере Случайная связь... Panic! At the Disco - «Casual Affair»

И почему в Лондоне, несмотря на холодную погоду, никто не любит носить мех? Нет, я могу понять, что для шубы не очень полезно побывать под дождем, но даже на туманном Альбионе иногда идет снег! В итоге, мне пришлось сдать норковое манто в гардероб, потому что какой девушке хочется, чтобы таблоиды засняли ее в образе облезлой мокрой кошки? Я не планировала идти на эту презентацию, но была пятница, а Джесс, моя лондонская подруга, укатила с любовником в загородный дом, предоставив меня самой себе. Я не особо любила Лондон. Таким как я, здесь всегда было душно и тесно. Сложно расслабиться и дать волю эмоциями, все время надо думать, а не войдет ли в зал очередной наследный принц! Вот и сейчас, я смотрела на высший свет, на моделей и их покровителей, на известных и не очень актеров, что запечатлевали себя на фоне новой модели «ягуара», собственно, в ее честь и был вечер, и чувствовала себя не в своей тарелке. Я дефилировала между собравшимися, покачиваясь от выпитого шампанского, когда увидела его. Высокий худощавый мужчина стоял рядом с машиной и улыбался на камеру. Я нахмурилась, пытаясь припомнить, откуда я могу его знать. Воображение, с которым у меня никогда не было проблем, дорисовало ему черные длинные волосы и черно-зеленый кожаный костюм и – вуа-ля! – я получила парня с плаката Вероники. В пятнадцать лет у девочки должны быть увлечения, и пусть лучше это будет далекий и недоступный актер, чем одноклассник на «порше», который считает, что ему позволено все. По крайней мере, именно эту мысль я старалась до нее донести. Мужчина улыбался, и мои губы невольно растянулись в ответной улыбке. Надо взять у него автограф, Вероника будет счастлива. Я уточнила у гугла его фамилию, и, прикончив бокал, направилась к мистеру Томасу Хиддлстону. *** - Ты это серьезно? – я, кажется, переспрашивала это уже в сотый раз, с трудом сдерживая смех. Том поджимал губы, в попытке не рассмеяться. - Да все так и было, - он отпил из бокала, в котором плескалось виски. – Можешь себе представить, огромный многомиллионный город! До выхода на сцену минут пятнадцать, а они не могут мне найти один несчастный банан! Я хохотнула, а Том смерил меня укоризненным взглядом, видимо для него это было и правда важно. После того, как мистер Хиддлстон расписался мне в молескине, два раза переспросив, не меня ли зовут Вероникой, мы вместе пошли к бару, где решили повысить градус. - Я не очень люблю подобные мероприятия, - Том надул губы, и этот жест казался мне по-детски наивным. – Но мой агент настаивает на том, чтобы я их посещал, да и другу обещал. - Тебе нужно получить все от твоего нового положения, Том, - я отсалютовала ему бокалом, в котором звенел лед. - Я не думал, что слава это настолько обременительно! - Еще скажи, что тебе это уже надоело! – я усмехнулась. – Благодаря моей пятнадцатилетней племяннице я знаю почти всю твою биографию, так что поверь, ты только в начале пути – дальше будет больше! - Пятнадцатилетней? – Том нахмурился. - Ага, - кивнула я. – Ну а что ты хотел? Сыграл в фильме по мотивам комиксов, так что должен был понимать средний возраст фанов! Или ты предпочитаешь гиков вроде Шелдона Купера? - О, боже, Мэри, конечно нет! – Том рассмеялся. – Я всегда мечтал просто играть в театре, быть хорошим актером, не рассчитывал я на мировую славу. - Ты обожаешь Шекспира, я знаю, - я изобразила зевок и тут же рассмеялась. - Я такой предсказуемый? - Ну, во-первых, ты наверняка трубишь об этом в каждом интервью, которых я, к несчастью, видела слишком много! – я усмехнулась, Вероника умеет быть настырной. – А во-вторых, я уверена, что все английские мужчины – чопорные зануды, каких свет не видывал. У вас нескончаемый 5o’clock и зонтики-трости! - Мне жаль, что племянница тебя так мучает! – Том тепло улыбнулся, его щеки слегка покраснели от духоты и виски. – Но могу тебя уверить, что мы, - он ткнул пальцем себе в грудь, – не все такие! - Да? – я скептически окинула его взглядом. Красивый. Молодой, породистый и красивый. Дорогие ботинки, рубашка и брюки, часы спортивные, из кармана торчит айфон последней модели без чехла. Это могло быть интересно… - Ну и на какие безумства ты готов, о, великий актер Хиддлстон? – рассмеялася я. – Может у тебя есть какие-то скрытые таланты? Дай угадаю! Ты можешь во время пробежки сохранять знаменитую английскую выдержку и цитировать Шекспира? – и почему над моими самыми удачными шутками смеюсь я одна? - Что ты считаешь безумствами? – его взгляд нездорово блестит. Я усмехаюсь, задумчиво подпирая подбородок. - Ну, есть пара мыслей на этот счет… - я пристально посмотрела в его глаза, чувствуя как мои губы трогает лукавая улыбка. *** Я много раз была в Сохо с Джесс, но вывалиться из кэба под руку с известным британским актером – ни с чем не сравнимый опыт. Круче было бы, если бы с другой стороны, меня поддерживал еще кто-то не менее известный. Том был уже изрядно пьян и сыпал восторженным фактами, описывая то место, где мы находились. Из его беглого рассказа я сделала вывод, что Сохо это своеобразный лондонский Монмартр, место встреч актеров, музыкантов и прочей богемы, к которой я всегда относилась с долей иронии. Но Том был искренне счастлив, тыкая пальцами в украшенные здания, объясняя, что все это старые театры, которые тут существуют уже хренову тучу лет. - Театр, - выдыхает Том, и его глаза восторженно блестят. – Я так часто представлял себя актером, который выходит на крошечные сцены, точно зная, что все в этом маленьком зале пришли посмотреть на него! Это очень вдохновляет. - По-моему, ты добился этого, Том, - я плотнее запахиваю манто. - Да, Мэри, ты совершенно права, представляешь, на мой последний спектакль билеты были раскуплены в считанные секунды! На два месяца вперед! Я, естественно, слышала об этом от Вероники. Кажется, это что-то из классики, с кучей крови и мистером Хиддлстоном, принимающим душ прямо перед изумленными зрителями. - А тебе не приходило в голову, - с ехидной улыбкой замечаю я, – что не все зрители придут посмотреть спектакль ради твоей актерской игры? - О чем ты? – кажется, этот чудесный парень искренне этого не понимает! - Это бремя славы, Том, и твои фанатки будут скупать все что угодно, если на этом будет твоя очаровательная мордашка. Ты, правда, думаешь, что пятнадцатилетние девочки цитируют «Ромео и Джульетту»? – я усмехаюсь. – Поверь, они гоняют на повторе твое выступление с Комик-Кона и разбирают по кадрам любое твое появление на публике, стараясь понять, есть ли под твоими узкими брючками нижнее белье! На лице Тома появляется ошарашенное выражение. - Они делают что? - Да-да, Том, именно это! - Какой кошмар, - стонет Хиддлстон, и останавливается перед неприметной дверью. – Пришли, это лучший паб в Сохо, по крайней мере, я так считаю! - Ну что ж, на этот вечер, твоего мнения мне более чем достаточно! Как истинный джентльмен, Том открывает мне дверь и пропускает вперед. Мы пили то, что мы с Джесс называли «шотландский ерш». Очень простой рецепт: порция виски, желательно односолодового, и три глотка светлого эля. Эффект получается хоть и отложенным, но весьма интересным. Пьяный Том выглядел крайне забавно, его впалые щеки покрывались румянцем, а глаза лихорадочно блестели, несмотря на плохое освещение в пабе. Это большой плюс таких пабов, надо сказать, здесь можно сохранить свое инкогнито, потому что в неясном освещении, вряд ли кто точно поймет, как ты выглядишь. Вот и сейчас, в гладковыбритом и светловолосом Томе мне нет-нет, да и виделись черты того самого бога Локи, что принесли ему мировую славу. И что самое интересное, черты эти начинали казаться мне весьма симпатичными. Наш разговор состоял из рассказов Тома о театре, и моих рассказов о путешествиях. Конечно, Том тоже много путешествовал, но в его историях преобладали впечатления о достопримечательностях и встречах с фанатами, в моих же – бутики и казино. Что ж... У каждого свои интересы. Маленький столик, за которым мы сидим, создавал самую, что ни на есть уютную атмосферу, наши с Томом пальцы почти соприкасались, и я машинально оценивала ширину его ладони и расстояние от запястья до кончика среднего пальца. Знающие люди ведь никогда не смотрят на нос и размер ботинок! Интимную атмосферу разрушил звук входящего вызова, и Том принял звонок, изящно скользнув пальцем по экрану смартфона. - Да! Привет, дружище! – закрыв микрофон ладонью, обратился ко мне. – Мой друг, Бен, это он притащил меня на ту презентацию! Я лишь хмыкнула в ответ. - Да, я давно сбежал с одной очаровательной девушкой! – Том рассмеялся, демонстрируя Ту Самую улыбку, от которой сходят с ума миллионы. – Мы в Сохо сейчас, может, хочешь пропустить по стаканчику? – снова улыбнулся. – Ну да, я уже выпил, нет, я не пьян! Так, прекрати изображать мою мамочку и приезжай сюда! Он нажал «отбой» и положил телефон экраном вниз. - Ты же не против? - Разве мужчине с такой улыбкой можно сказать «нет»? – я ухмыльнулась. - А против чего ты еще не против? – я впервые за вечер вижу на его лице усмешку, которая дает мне понять, что любитель Шекспира, возможно, не так и прост. От необходимости отвечать меня избавляет официант, который приносит очередную порцию виски. - За чудесный вечер? – Том поднимает стакан, не сводя с меня глаз. - И за его продолжение, - я легонько касаюсь его бокала своим. *** Когда он появляется в дверях, его лицо кажется мне смутно знакомым, и это долбанное дежавю. Высокий мужчина с гладко зачесанными волосами оглядывает помещение, и к моему удивлению, увидев нас, улыбается и идет в нашу сторону. Широкими шагами он пересекает паб и садится на стул рядом с Томом. - Привет, - он протянул ему руку. – Я не думал, что ты так быстро меня бросишь! - Слушай, это же была твоя презентация, не хотел переманивать твой фан-клуб, - Том улыбается другу. – Кстати, познакомьтесь, Бен это Мэри, Мэри это Бен. Я пожала его руку, машинально отмечая, какая нежная у него кожа ладоней. Это лицо, словно созданное из острых углов, казалось мне еще более знакомым, чем лицо Тома, но память играла со мной в прятки. - И что вы тут делаете? – Бен положил мотоциклетный шлем на единственный свободный стул, на спинке которого пристроилось мое манто. - Не видишь, - я отсалютовала ему бокалом. – Напиваемся! - А повод? – он улыбнулся лишь одним уголком рта, и это меня почему-то дико завело. - А разве нужен особенный повод? - Считай, что мы пьем за знакомство! - А разве леди не твоя подруга? – Бен кивнул на меня. - О боже, конечно, нет! – выпалила я. – Мы только познакомились! Я, по-твоему, похожа на сумасшедшую? Да, Армия Локи устроит на меня крестовый поход! Бен громко рассмеялся, обнажая не очень ровные, но белоснежные зубы. Он выглядел старше Тома, и обладал более широкой фигурой. Складывалось ощущение, что он серьезно занимается каким-то спортом. - Это лучше, чем бегать от камбербитчез! Что? Шестеренки в моей голове усиленно закрутились, я смотрела на Бена, а моя челюсть медленно опускалась. - О. Мой. Бог, - только и смогла проговорить я. - Не совсем, - он подмигнул мне. - Господи, ты и в жизни будешь цитировать своего психа? – Том закатил глаза. - Во-первых, не психа, а высокоактивного социопата, - Бен широко улыбнулся, напоминая кота. – А во-вторых, я же молчу, про твоего полуобнаженного Кориолана, смывающего с себя кровь под вопли юных фанаток классической английской литературы! Я счастливо рассмеялась, как ребенок, что нашел под рождественским деревом именно то, что заказывал Санте. - Бен – это значит Бенедикт, - я смотрела в его светлые смеющиеся глаза. – Прости, твою фамилию я попробую произнести, только если сюда заявится полиция, и им потребуется определить степень моего опьянения! - Отличная шутка, Мэри, - Бен чуть наклонился вперед. – А главное дико оригинальная! - Мне надо еще выпить, - я покачала головой. Бен вскинул руку, подзывая официанта, с которым о чем-то долго спорил. Из всего диалога я уловила лишь то, что в этом несчастном пабе нет того коньяка, который Бенедикт так любит. - Это просто невероятно, - Бен растерянно пожал плечами. – Неужели я так много прошу? - Тебе надо перестать быть занудой, - заметил Том. – А то у Мэри об англичанах именно такое мнение! Я пытался переубедить ее весь вечер, но тут являешься ты со своими хвалеными манерами, пышешь праведным гневом, что в забегаловке нет коньяка хрен-знает-какого года, если ты сейчас начнешь декламировать лорда Байрона, то у нее точно не останется сомнений! - И это говорит мне мистер «Я-кончаю-от-Шекспира»! – Бенедикт устало потер виски. – Мэри, поверь, англичане не такие уж и чопорные, как тебе кажется. Мы гораздо лучше, правда! – он посмотрел на меня своими светлыми глазами, и мне почему-то захотелось согласиться со всем, что он скажет. - Это я уже успела понять, - я быстро осушила бокал с элем, чтобы не ляпнуть чего лишнего. - Но раз у них нет нормальной выпивки, а вечер явно не должен закончиться так банально, не зря же я мчался сюда! - Бен поднялся. – Почему бы нам не поехать ко мне? По крайней мере, за выпивку я могу ручаться! Том согласно кивнул головой, и полез за портмоне, бросая на стол пару купюр. В это время Бен взял мое манто и набросил его мне на плечи. Истинный джентльмен! Уже в кэбе, куда мы залезли вместе с Томом - Бен умчался на своем мотоцикле вперед - я задумываюсь о том, к чему может привести этот жуткий коктейль из эля, виски, коньяка, двух англичан и одной итальянки. *** Квартира Бенедикта была не очень большой, но уютной. Заметно, что ее хозяин любитель классики. Прогуливаясь по двум комнатам, одна из которых была спальней, другая гостиной, я не нашла ни одного бесполезного предмета. Мое внимание привлекла целая стена, увешенная фотографиями в обычных рамках. На них был молодой Бен в компании различных людей – африканцев, непальцев, индийцев. На всех снимках актер был в центре и счастливо улыбался в камеру. Пока я устраивала себе экскурсию, за которую сошлись бы в смертном бою все девушки мира, Том и Бен о чем-то спорили на кухне, звеня бокалами и бутылками. Кажется, Бенедикт снова доказывал Тому преимущество одной марки коньяка над другой. Сомневаюсь, что Хиддлстон въехал хотя бы в половину его рассуждений! - Я не привык принимать гостей, - чуть смущаясь, сказал Бен. – Поэтому стола у меня нет! Местом распития элитного коньяка должен был стать ковер с густым ворсом, Бенедикт выдвинул маленький журнальный столик и, кажется, вытащил все свои подушки. Получился импровизированный восточный ресторан, который я так любила посещать в Марокко. - Что, несомненно, крайне удивительно, - хохотнула я. – А где же ты пьешь чай с молоком, пролистывая «Фанейшен Таймс»? Бен скривил губы. - Ты мыслишь шаблонами, Мэри! - Ну, куда без этого! - Во-первых, я не читаю газет, тем более с утра, во-вторых, чаю я предпочитаю кофе. - И тосты с малиновым джемом! – Том отсалютовал нам бокалом с темной густой жидкостью. - Молчи, любитель бананов! – Бен запустил в него небольшой подушкой, от которой Хиддлстон ловко увернулся. – Тащи свой тощий зад сюда, я не буду бегать за тобой и наполнять твой бокал, как только он опустеет! Я разомлела в тепле, утопая в подушках, попивая действительно превосходный коньяк, и с удовольствием слушала забавные истории из жизни двух самых известных на данный момент британских актеров. Журналисты, фанаты, да кто угодно, убил бы за возможность поменяться со мной местами! Хотя, сомневаюсь, что с журналистами мужчины были бы так откровенны. Я смотрела на них, пытаясь понять и оценить ситуацию, в которой оказалась. Том – несмотря на то, что перешагнул тридцатилетний рубеж, выглядел совсем мальчишкой. Он искренне наслаждался своей славой, любил своих поклонников и действительно прочитал те четыре грузовика писем, среди которых, наверняка, было письмо и от Вероники. Слава обрушилась на него стремительно, подобно волне цунами, и только хваленая британская выдержка держала его на плаву. Бенедикт казался мне человеком с двойным дном. Да, он смеялся, отпускал дурацкие шутки на счет свой фамилии, мне не хватало пальцев на обеих руках, чтобы посчитать все прозвища, которыми его наградили одноклассники. Но, несмотря на эту беззаботность и легкость, в его светлых глазах плясали такие черти, что у меня живот сводило судорогой при мысли о том, на что способны эти потрясающие губы. - А что такая прекрасная леди делает одна в Лондоне? – Бен развалился среди подушек. Том, извинившись, отлучился поговорить по телефону, хотя я думаю, что это эль дал о себе знать. Но Хиддлстон был слишком вежливым, чтобы сказать, что ему просто надо отлить. - Леди скучает, - ухмыляюсь я. - Надеюсь, нам удалось скрасить твой вечер, - он салютует мне бокалом. - Более чем, Бенедикт, как там твоя фамилия? – я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Бен закатывает глаза и произносит практически по буквам: - К-а-м-б-э-р-б-е-т-ч. - Боже, как сексуально, можешь еще раз? – я подаюсь вперед. Мужчина улыбается одной из самых развратных улыбок, что я видела: - Бенедикт Камбэрбетч, - повторил он. Я как завороженная смотрела, как движутся его губы, как язык чеканит согласные. - Произношение твоего имени – отличная тренировка для языка, - я улыбнулась. – Страшно представить, что ты можешь им сделать! Я не заметила то мгновение, когда между нами сократилось расстояние, и Бен выдохнул мне прямо в губы: - У тебя есть уникальная возможность это узнать. Целовался он отпадно. У меня кружилась голова, и сомневаюсь, что в этом был виноват только коньяк. Я зарылась пальцами в его прилизанные волосы, от чего Бен застонал мне в рот. Его длинные пальцы уже лезли под мою блузку, попутно сражаясь с застежкой бюстгальтера. Я тяжело дышала, пробуя губами пульс на его шее. У него была нереально нежная кожа, я соединяла языком его родинки, когда его руки задрали мою узкую юбку и сжали ягодицы. - Я, конечно, не скажу этого ни в одном интервью, - прохрипел он мне на ухо. – Но красивые женские задницы – моя главная слабость. А твоя просто великолепна, - Бенедикт что-то вытанцовывал языком, спускаясь вниз к моей шее. – Как представлю, сколько всего я мог бы с ней сделать… Горячее желание пронзило низ моего живота, и я хрипло застонала. Мы давно полулежали на полу, я чувствовала вес сильного мужского тела и жар между бедрами, когда рядом раздалось деликатное покашливание. Том Хиддлстон смотрел на нас с высоты своего роста, и его пальцы нервно теребили пуговицу на рубашке. Бенедикт улыбнулся и кивнул другу на единственное кресло. - Вид оттуда будет потрясающим, я гарантирую тебе это. Наверное, мы все слишком много выпили, потому что как еще можно объяснить то, что Бен вернулся к изучению моей шеи, а Том, наполнив свой стакан, уселся в вышеупомянутое кресло? *** Мне жарко. Мне невероятно жарко, несмотря на то, что на мне давно нет одежды. Я выгибаюсь навстречу телу Бенедикта, который умопомрачительно нежно ласкает мою грудь. Мы по прежнему лежим на полу, среди подушек, я царапаю его спину, стискиваю пальцами его потрясающий зад, а мужчина с довольным мычанием продолжает свои изощренные пытки, заставляя меня вскрикивать. Сколько это длилось, я не знаю. Краем глаза я вижу, что Том давно забыл про свой коньяк, и с похотливым блеском в глазах наблюдает за нами. То, как он облизывал свои тонкие губы и поправлял пояс брюк, свидетельствовало о том, что равнодушным он не остался. Видать, врожденная скромность не позволяла ему присоединиться, без приглашения. Мой заинтересованный взгляд поймал Бен, и ухмыльнулся. Откинув мокрую от пота прядь волос с лица, он повернулся к Тому и спросил: - Ты ждешь особого приглашения, Хиддлстон? Боже, как развратно звучит этот голос! Вряд ли я смогу теперь пересматриваться «Шерлока» и не заводиться. В глазах Тома застыло почти болезненное выражение. Ну что за джентльмен? Я протянула к нему руку и прошептала: - Иди сюда. Я чувствую свое тело легким и воздушным, происходящее воспринимается через пары алкоголя. Ощущение, что я еду вниз по горному склону, и кричу от страха и восторга. Ощущение, что моя душа покинула тело, и теперь наблюдает за происходящим развратом, со стороны, одобрительно облизываясь. Я словно смотрю порнофильм с собой в главной роли. Язык у Бена и правда талантливый, он доказывает мне это, пока Том целует мою шею, ласкает грудь и шепчет на ухо всякие пошлости - я не ожидала, что он вообще знает такие слова! Если их собственные части тела и соприкасаются, то это не вызывает отвращения – сейчас у нас одна душа, и один становится продолжением другого. Пальцы Бенедикта скользят внутрь, что в сочетании с напором его губ на самые чувствительные места моего тела, вызывает фейерверк в моей голове, даря крышесносящий оргазм. - Боже мой, - я выгибаюсь навстречу в руках Камбэрбетча. – Боже мой… Они плавят мое тело, сливаясь с ним воедино, и я не могу понять, чьи руки меня ласкают в данный момент, чьи губы дарят эти жаркие поцелуи. Они такие разные, хотя общие неуловимые черты между ними есть. Эти умопомрачительные скулы, эти бесконечно длинные пальцы, двое породистых мужчин, что по какой-то случайности решили доставить мне невероятное наслаждение этой дикой ночью. Том тяжело дышит, когда я устраиваюсь поверх его бедер, направляя его рукой в себя, медленно опускаясь, сжимая его бедра своими. Он глухо стонет, сжимая руки в кулаки, и я уверена, что на ладонях останутся следы. Комната заполнена хриплыми стонами, влажными звуками и тяжелым дыханием. Я не знаю, смогу ли я выдержать что-то большее, но у Бена явно есть способ это проверить. Я чувствую, как он прижимается к моей спине, а руки начинают с новой силой терзать мое тело. Одной рукой он ласкает мою грудь, спускаясь вниз, слегка надавливает на мой живот, от чего миллионы искр рассыпаются внутри меня, и вскоре его пальцы оказываются именно там, где они сейчас так нужны. Вторая рука Бена ласкает мою спину, оглаживает контур татуировки, и я слышу, как он тихонько смеется. - Плохая девочка, - его голос в сочетании с движениями Тома способен разбить меня на тысячу осколков. – Насколько ты можешь быть плохой? - Хочешь проверить? – я не могу узнать собственного голоса. - Именно, - в этот момент его пальцы находят единственную точку на моем теле, которая, кажется, осталась обделенной прикосновениями. Когда первый его палец скользит внутрь, мы с Томом одновременно на это реагируем. Я вскрикиваю больше от боли, а вот Хиддлстон явно в восторге. - Бен, - шипит он. – Я примерно представляю, что ты там собрался делать, но если ты, мать твою, остановишься, я убью тебя! Это в любовных романах и порнографических фанфиках, что читает Вероника, думая, что я не смотрю историю ее бразузера, у героев всегда под рукой оказывается заветный тюбик со смазкой. В жизни все куда прозаичней. Я извернулась, как могла, чтобы увидеть, как Бенедикт облизывает собственные пальцы, и возвращает их туда, где они только что были. - Расслабься, детка, - шепчет он, пуская мурашки по моему телу. – Тебе понравится. Это больно. Это на самом деле больно, но никто не собирается останавливаться, и как мне кажется, никто не будет спрашивать меня. Эти мужчины существуют на одной волне, их движения слаженны и синхронны, и мне в голову лезет дурацкая мысль, что они такое проделывали уже не раз. Какая мне разница? Том перестает двигать бедрами, его пальцы оказываются между моих ног, лаская и подразнивая, в то время как пальцы Бена аккуратно растягивают меня, готовя к чему-то восхитительному. Я откидываюсь назад, упираясь в широкую грудь Камбэрбетча, и просто расслабляясь, позволяя ему скользить внутри моего тела. Он очень легко улавливает тот момент, когда я окончательно перестаю противиться вторжению, и, надавив мне на спину, заставляет наклониться вперед. Я чувствую, как он входит в меня, как кладет руки на мои бедра и задает ритм, единый для нас троих. Английские мужчины может и не такие чопорные, как я думала, но вежливость им присуща даже в такой неоднозначный момент. Пальцы Тома порхают, надавливая, поглаживая, от чего мое тело наливается свинцом, и кажется, что весь мир сейчас заключен между нашими телами. Я смотрю на лицо Тома, и таким красивым я не видела его никогда, ни на одной фотографии, ни в одном таблоиде. Он выгибается, хрипло стонет, закусывая губы, и я знаю, что вот уже сейчас, вот уже почти. Судя по тяжелому дыханию Бенедикта, он тоже на грани, поэтому его руки сжимают меня чуть сильнее, и он шепчет мне на ухо: - Кончай, детка. Нет, я определенно больше не буду смотреть «Шерлока»! Оргазм накрывает меня огромной волной, и сначала мне даже больно от этой невероятной наполненности моего тела, от того, как оно растянуто и напряжено до предела. Оргазм не приносит ожидаемого облечения, мое тело желает вырваться из оков их объятий, но как-то излишне слаженно Том и Бен удерживают меня на месте, не давая мне отстраниться ни на миллиметр. Я падаю на грудь Хиддлстона, который со стоном кончает, вслед за ним я чувствую, что Бенедикт ещё глубже вжимается в моё тело, и он опускается на нас сверху, облегченно выдыхая мне в шею. Мы лежим втроем, наши тела сплетены, в комнате безумно жарко, и я уверена, что все стекла запотели. Мы лежим, пытаясь восстановить дыхание, слушая биение наших сердец, которое сливается в один звук, как если бы сердце у нас было единым. *** Утро началось со слабой трели моего телефона, от которой я проснулась. Я разлепила глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Стоило мне скосить взгляд влево, я ахнула и зажала себе рот рукой, повернувшись в другую сторону, я была готова завопить. Выбираясь из этого сплетения тел, я на ходу натягивала на себя сильно измятую юбку, и, проведя пальцем по экрану, приняла вызов: - Привет, милый! - Ну и где носит мою дорогую жену? – голос мужа был как всегда веселым и до отвращения бодрым. - Я осталась у Джесс, как и говорила тебе! – я, зажав телефон плечом, натягивала блузку. – Марлон, я скоро буду, только такси вызову! - Не торопить, детка, - он вздохнул. – Я заехал к тетке, она пока не накормит меня своими бисквитами, все равно не отпустит! - Тогда я могу подъехать сразу к ней! – я улыбнулась. – Только переоденусь, боюсь, мой внешний вид ее шокирует! - Да уж, - Марлон рассмеялся. – Будь добра оденься поприличней, и застегни блузку на все пуговицы! - Если тебе что-то не понравится, - я чувствовала себя как никогда легко. – Ты сможешь их застегнуть сам. Муж рассмеялся хриплым смехом и, понизив голос, ответил: - Я лучше их потом сам расстегну! - Договорились, - кивнула я. – До встречи, целую! Я обернулась в поисках сумочки, и увидела, что Бенедикт проснулся и с сомнением взирает на открывшуюся ему картину. Том все еще сладко спал, зажав между ног одну из многочисленных подушек. - Уже утро? – тихо спросил Бен. - Оно самое, сладкий, - я широко улыбнулась. - И ты собираешься сбежать? - А что, - я одернула юбку и залезла в туфли, – у нас есть еще варианты? Бенедикт ухмыльнулся. - Я бы не против продолжить начатое. - Твой друг спит, - я кивнула на Тома. – Жаль будить, он такой славный! Да и мне пора к мужу, сегодня мы улетаем из Лондона. Если его и удивило мое заявление, то не сильно. Он огляделся в поисках хоть какой-то одежды, но не найдя ничего, поднялся и подошел ко мне. Я изо всех сил смотрела ему в глаза. - Но ты еще будешь в Лондоне? - Знаешь, у тебя потрясающие порнографические губы, - прошептала я, обрисовывая пальцем контур. – А скулы и правда сумасшедшие, - я улыбнулась, зная, что улыбка у меня слишком довольная. - Плохая девочка, - шепнул Бенедикт и нежно поцеловал меня. Я оторвалась от него и, пошарив в сумочке, извлекла свою старую визитку и протянула ее Бенедикту. Он взял карточку и пробежался по строчкам. - Мария-Сьюлин Рикардо? Сценарист? - Не особо успешный, - я пожала плечами. – По моим заявкам не сняли ни одного кадра. Но я давно уже этим не занимаюсь, так что за свою честь можешь не волноваться. И передай это Хиддлстону, что было в Лондоне – останется в Лондоне. - Я передам, - усмехнулся Бенедикт. - Мне пора, - я провела пальцем по его лицу. – Спасибо за вечер, поцелуй от меня Тома. - Обязательно, - Бен тихо рассмеялся. – Кстати, у тебя такое сложное имя, все друзья зовут тебя Мэри? Я остановилась в дверях, запахивая норковое манто. - Нет, чаще меня зовут Мэри-Сью! *** Я вышла из подъезда, не особо понимая, в каком районе Лондона нахожусь, но какая мне разница? Вскинув руку, я закричала: - Такси!