Best companion

Даг убедился в герметичности тестовой камеры и включил обзорный экран. — Давай, — сказал он тому, кто находился внутри. Ему не ответили, только посмотрели осуждающе и повернулись спиной. — Я тебя, конечно, понимаю, — попытался объясниться Даг. — Но это же приказ, приятель. Что я могу? Джонсон говорит делать, и я делаю. Кейв Джонсон много чего говорил. Он утверждал, что можно спокойно снизить процент жидкости в человеческом организме до двадцати. Заявлял, что надо попробовать превратить кровь в арахисовую воду. И брался за эксперименты, угрожающие жизни всех и каждого, обещая вырезать опухоли, появившиеся в ходе эксперимента, пришить обратно кожу, собрать заново скелет. А затем Джонсон заболел сам… Лунная крошка разъедала его кровь, лёгкие и его мозг. Эксперименты становились всё менее научными и всё более пугающими. Дага сняли с должности регистратора данных испытуемых и отправили в Центр исследования природы порталов. Но то, чем Кейв заставил его заниматься — не задание, а личная просьба. Джонсон не хотел умирать. Как он там говорил?.. «Измельченные лунные камни — это сильнейший яд! Но кроме этого мы выяснили, что они являются прекрасными проводниками порталов. Теперь мы хотим узнать, можно ли вывести яд из системы кровообращения человека, путешествуя через порталы». Слушая его чушь про лимоны и лимонад каждый день, Рэттман и не думал, что всё закончится этим. *** Доктор Харт был отличным котом. Он смотрел вместе с Дагом документальные фильмы. Сидел рядом, пока хозяин читал. И с увлечением грыз карандаши, стоило только приняться за какое-нибудь важное дело. Доктор Харт провёл с Рэттманом десять лет. А потом Джонсон заразил кота этой чёртовой болезнью и заставил участвовать в исследовании портальной технологии. Вдруг, да порталы вылечат животное. Тогда уж и он прибегнет к данному средству. — Иди, Док, — Рэттман кивнул на открытый портал. Кот повернулся к Дагу мордочкой и сделал шаг в сторону синего овала. *** — Да, я знаю, что это тяжело, но прошу тебя, сиди, не шевелясь. Доктор Харт, весь обмотанный проводами, развалился на столе и глянул на монитор. — Это сенсоры, — пояснил Даг, пробегаясь рукой по шерсти и подключённым датчикам. — А это — схема твоего сознания, — он указал на рисунок на экране. — Я составлю копию твоей личности. Кот ткнулся носом в тёплую ладонь и замурлыкал. Это у Доктора Харта выходило особенно мелодично. *** — Значит, порталы никак не влияют на отравление лунной пылью? — откашлявшись, спросил Джонсон. Голос его в последние дни был тихим и хриплым. Кашель и крики на сотрудников измотали его. — К сожалению, — тихо ответил Рэттман. Директор постучал ослабевшими пальцами по столу, подумал и спросил ещё: — А что с картированием головного мозга? В кабинете тикали часы. Когда в разговоре повисла пауза, этот размеренный звук стал совсем уж громким. Дагу показалось, что он не может его вынести. Вчера умер Доктор Харт. — Возникли сложности, — медленно ответил Даг и добавил: — сэр. — Я… — начал Джонсон и вновь зашёлся кашлем, — я уже не успею. — К сожалению, — повторил Рэттман. Сожаления в его голосе не было. *** Сквозь мутное от времени стекло он видел, как девушка проходит испытания. Она была не очень умна и действовала больше методом проб и ошибок. Последние её однако не расстраивали, и она с упорством решала головоломку за головоломкой. И вот перед ней открылось отверстие. «Грузовой куб не может перейти в следующую часть испытания. Законы штата запрещают оставлять его здесь, в одиночестве и тоске. Вы должны его уничтожить». У этого искусственного интеллекта всегда было больше общего с Джонсоном, чем с его ассистенткой. Рэттман видел, как испытуемая колеблется. И всё же, прижав к себе куб на прощание, она опустила его вниз — в доменную печь. *** Было чертовски жарко. И опасно. Но там — с другой стороны огненной пропасти стоял он. Грязный, побитый, но такой знакомый. Единственный. Надо только пройти по балкам. Проползти. Обломок какого-то механизма, на который Даг опёрся рукой, заскрипел и полетел вниз. Всего-то два метра осталось. Разве не рисковал он жизнью раньше? И вот они рядом. Рэттман провёл рукой по некогда светлой и гладкой поверхности, погладил. А затем поднял и прижал к себе. — Идём, приятель. Надо выбираться, — сказал он кубику. *** Он не верил, что она согласится. Но не было — просто не было — других вариантов. ГЛэДОС изучала куб долго — целую минуту. Затем ещё секунд пятнадцать смотрела на Рэттмана. А он всё ждал. Наконец она вздохнула. — Так, пожалуй, будет даже лучше, — произнесла она певуче. — Слишком уж много тут лишних глаз. А сам ты не собираешься отправиться следом? Нет? Твоё дело. Избавиться от тебя я бы тоже была не против. Сверху на куб опустился большой манипулятор, зажал его в своих чёрных тисках и, пронеся по воздуху, опустил в лифтовую шахту. Стеклянные двери закрылись, и Даг услышал гудение. Струя воздуха подхватила куб снизу и подняла. Рэттман подошёл ближе. Кубик мурлыкал. Особенно мелодично. А потом полетел вверх — к той, что будет о нём заботиться.