First song

- Я ничерта не могу придумать! - пластиковый кокон ручки разбивается об стену, чистые листы бумаги, одним небрежным движением руки смахнутые со стола, с тихим шелестом касаются пола. Я смотрю на них и зачем-то считаю. Наверное, чтобы не смотреть тебе в глаза. Крис меланхолично пьет свое пиво, словно все, что происходит здесь, его не касается. Ну, конечно, это я один всегда отвечаю за долбанное настроение долбанного Беллами. - Я не могу. Давайте закончим на сегодня? Ты поднимаешь голову и смотришь на меня - почему на меня?! - просящим пощады взглядом. Я только пожимаю плечами. Вздрагиваю от резкого звука - Крис смял в кулаке пустую банку. Он бросает ее прямо на пол, поднимается с дивана, ищет куртку, находит, ищет свои ключи, ищет еще что-то и уходит, наконец - все это время мы молчим и следим за ним взглядом. И только когда белая поцарапанная дверь закрывается с тихим щелчком, отрезая и мне путь к свободе - словно это был последний шанс - я судорожно вздыхаю и смотрю куда-то в стену - поверх твоей лохматой макушки. И просто кожей чувствую твой внимательный взгляд. - Ну и может ... - твой голос срывается. Да, это было бы странно, если бы Мэттью Беллами мог говорить о таких вещах спокойно и рассудительно. Я до сих пор недоумеваю, как ты еще не набил мне морду. Спасает то, что драться ты не любишь, - может ты объяснишь мне, наконец, что это было?.. Вопрос повисает в воздухе. Воздух густой и темный, я даже не успел заметить когда стемнело - так был занят наблюдением за тобой - воздух сдавливает горло, и хочется прокашляться, а еще лучше прополоскать горло чем-нибудь горячим. Горячительным. Но нельзя. Вчера и так ... - Я был пьян. Вот так спокойно. Словно это все объясняет. Словно благодаря этим трем словам ты поймешь, почему я полез к тебе целоваться в том темном закутке, пахнущем пылью - а как мы там оказались, кстати? - почему ты даже ответил мне сначала, а потом оттолкнул и смотрел ошалевшими глазами, своими невероятными синющими глазами, а я, отчаянно трезвея, понимал, что что-то не так. Сейчас ты молчишь. Перевариваешь информацию. Может быть, я сказал тебе не те три слова? - И все? - с громким стуком падает на пол кружка, задетая твоим острым локтем, и откатывается куда-то под стол. Я провожаю ее печальным взглядом - не разбилась и ладно. Твоя любимая, между прочим. Ты все так же пристально смотришь на меня. Раздражает. - А что ты хочешь услышать? - нервно передергиваю плечами, - что я тебя люблю все эти гребанные восемнадцать лет, а вчера мне окончательно снесло крышу и ... Я замолкаю, потому что перехватываю твой взгляд. Где-то в синей глубине плещется злость, но до этого ... что? Я не могу понять твои чувства. Я ведь не долбанный телепат, и не читаю твои мысли, пойми ты уже это, наконец! - Это же не шутки, - ты слишком четко выговариваешь слова, словно боишься, что собственный язык тебя подведет, что ты вдруг скажешь не то, что собирался. Как я всегда. - Это ничего не значит, - бросаю в пустоту. Тишина заполняет комнату, отдается в висках гулкими басами - или, подождите, это мое сердце? - окончательно стягивает горло и я судорожно вздыхаю, только чтобы понять, что все еще жив. Ты неподвижен, только тонкие пальцы судорожно рвут непонятно откуда взявшийся листок на тысячи мелких частей мозаики. Я смотрю на белое крошево и думаю, что оно вроде как похоже на мысли в моей голове - сплошной хаос и беспорядок, вот бы еще кто пришел и разобрался, если уж я сам не в состоянии. - Мэтт ... - я нерешительно протягиваю к тебе руку, успеваю коснуться пальцами холодной кожи запястья, но ты отшатываешься, резко, в глазах плещется разочарование, обида, и вот это что-то еще, что я никак не могу понять ... о чем ты думаешь, Мэтт?! - Ничего не значит, - ты хмыкаешь, а я понимаю, что последний раз таким злым и сломленным я видел тебя сотни лет назад - когда развелись твои родители. Ты тогда пришел ко мне домой, до хруста сжимая кулаки и глядя потемневшими глазами. Я тайком стащил бутылку родительского виски - Джэк Дэнниелс, ты же помнишь? - и мы напились у меня в комнате, а потом ты пел - тихо, еле слышно, но я чувствовал, я понимал - я как никогда раньше понимал тебя - и все благодаря ей, твоей первой собственной написанной песне. Мы поклялись, что обязательно станем знаменитыми и будем собирать стадионы, и чтобы не случилось, всегда будем вместе и никогда не расстанемся. Это словно было в прошлой жизни, и, кажется, вообще не со мной. Воспоминания мелькают перед глазами буквально за какую-то секунду, а ты уже встаешь, хватаешь свою куртку и хочешь пойти к двери, но я успеваю схватить тебя за руку. Обжигаешь меня злым взглядом, но из хватки не вырываешься. Я сглатываю, молясь, чтобы язык не подвел меня на этот раз, чтобы я сказал то, что я действительно ... - Спой для меня. - Что? - ты смотришь на меня, как на ненормального. - Спой, - твержу упрямо, - как тогда, помнишь? Ту самую первую. С немалой долей облегчения замечаю, что лед в твоих глазах тронулся. Ты удивлен, ты думал, наверное, что я был слишком пьян, что не помнил о той ночи. Я воообще очень часто бываю пьян в какие-то важные моменты своей жизни. Но я помню. - Споешь? - с надеждой, с последней чертовой надеждой все вернуть, восстановить, исправить ... Ты аккуратно освобождаешься от моего захвата и идешь к стойке с гитарами, и в какой-то момент у меня мелькает совершенно безумная мысль, что сейчас ты просто разобьешь гитару об стену, а потом уйдешь и не вернешься, а я останусь тут, в этой долбанной гулкой пустоте, и конец группе, конец всем воспоминаниям, всем эти годам вместе, бок о бок, и я же сопьюсь, о боже, я просто не умею ничего больше делать, да и нечего мне делать без ... но ты с какой-то тихой любовью берешь первый пробный аккорд, потом второй, третий, и вот я уже узнаю ее, эту песню. Все так, как тогда, словно и не было этих лет, этих ошибок, радостей, печалей, совместных мотаний по чужим странам, драк до крови и пьяных примирений. Словно я вновь подросток, и весь мир лежит передо мной, открытый и доступный. Я сползаю на пол и смеюсь, тихо, чтобы не перебивать и не отвлекать тебя, но ты и сам уже, кажется, ничего не замечаешь вокруг, смеюсь, а потом закрываю ладонями лицо, чтобы ты, не дай бог, не увидел моих слез. Это, пожалуй, единственное, что ты еще не видел во мне. Возможно, у тебя будет время увидеть. А пока истери, ломай тонкие пальцы, пиши свои песни и думай о вселенной, и когда-нибудь я скажу тебе, что я ...