given up

i — Доброе утро. Хёсан сонно моргает и тут же зажмуривается: он почти чувствует, как вытекают его глаза от света в комнате, кажущегося слишком ярким. Он тяжело вздыхает, усаживается на постели и приоткрывает правый глаз — мебель видится размытыми пятнами, а потом перед Хёсаном мелькает лицо, и он, вздрогнув, заваливается на спину. На красивой сокджиновой морде Хёсан видит совершенно паскудную улыбочку и со стоном перекатывается на бок, зарываясь лицом в подушку. Уже через пару секунд он чувствует приятную тяжесть чужого тёплого тела и обмякает под ним безвольной медузой. — Я тут немного похозяйничал, пока ты спал, — говорит Сокджин и ведёт кончиком носа по хёсановому плечу, словно ласковый игривый кот, только у того внутри всё обрывается — по плохо скрытой весёлости в голосе Сокджина Хёсан понимает, что всё, мать его, очень хреново. ii Всё начинается с рэпа. Или с Намджуна. Но, кажется, всё-таки с пива. Хёсан чувствует себя неважно, когда читает на сцене. Хёсан чувствует себя неважно, когда спускается к ребятам, в ушах всё ещё гулкий бит, выкрики и собственный, искажённый немного голос. Чувствует себя неважно, когда падает за столик, забивается в угол и сжимает ладонями виски. Настолько неважно, что это почти переходит в стадию "пиздецки хреново" и Хёсан усилием воли заставляет себя отказаться от заботливо протянутой Намджуном банки пива. Вечер пятницы вдруг кажется ему бесконечно долгим, цифры на экране мобильного меняются с ощутимой ленцой, и оказывается, что Хёсан лазит в карман за телефоном, чтобы проверить время, каждую минуту-полторы. Он выбирается на улицу спустя пятнадцать минут, потому что сидеть в душном помещении и чувствовать, как наливается тяжестью голова, уже невозможно, и, прислонившись спиной к холодному кирпичу стены в паре метров от входа в клуб, делает несколько жадных глубоких вдохов. Морозный воздух дерёт горло и щиплет за щёки, но туман в голове начинает понемногу рассеиваться. Хёсан обнимает себя за плечи и зябко поёживается. За курткой возвращаться чертовски не хочется, перебьётся как-нибудь. — Эй. Хёсан не сразу понимает, что окликнули его, и заторможенно поворачивает голову, встречаясь с насмешливым взглядом странно поблескивающих в сумерках глаз. Сокджин — вспоминает имя парня Хёсан. Намджун вроде как представил их сегодня друг другу, но пообщаться они толком не сумели. И вообще-то Хёсан сейчас с радостью избежал бы лишних разговоров. Только у Сокджина, кажется, на это другое мнение. — На, оденься, — он протягивает Хёсану его куртку, и тот удивлённо приподнимает брови. — Мне просто показалось, что ты захочешь уйти. Я был не прав? — он улыбается, уголки губ как-то совсем по-особенному разъезжаются в стороны и приподнимаются. Хёсан отмечает, что губы у него выглядят немного по-девчачьи — нежно-розовые, пухлые и до неприличия ухоженные. Он забирает из его рук куртку (их пальцы на секунду соприкасаются, и Хёсан наконец понимает насколько замёрз), набрасывает её на плечи и разворачивается, чтобы уйти. Ладонь у Сокджина мягкая и тёплая, он тянет Хёсана за запястье и улыбается ещё непонятнее, словно предлагает поиграть в какую-то игру. Хёсан делает шаг ближе, а в следующую секунду впечатывается в Сокджина. Клубничный бальзам, почти не удивившись, думает Хёсан, пока Сокджин бессовестно шарит у него во рту, гладит нёбо, посасывает язык и всё это время крепко держит за плечо. Ёбаный клубничный бальзам для губ. iii Они вваливаются в лифт непонятным переплетением рук, ног и языков, Хёсан врезается плечом в стенку кабины, Сокджин едва не прокусывает ему губу и, когда Хёсан выдыхает сдавленное "пятнадцатый", торопливо тянется к нужной кнопке. Хёсан чувствует себя беспорядочным месивом. Сбитое дыхание, растрепавшие, чуть мокрые от тающих снежинок волосы, щёки наверняка красные. Сокджин выглядит точно так же. Хёсан тянется за поцелуем, цепляется зубами за припухшие, покрасневшие сокджиновы губы, забираясь ладонями под тонкий светло-голубой свитер. Сокджин выдыхает рвано ему в губы тягучее "fuckkkkk" и делает шаг назад, отстраняясь. И вот этот его взгляд Хёсану не нравится совсем. Сокджин опускается на колени перед ним, расстёгивает ловко ремень, тянет вниз молнию. Хёсан задерживает дыхание и борется с двумя желаниями: заорать и врезать Сокджину коленом куда получится, потому что сказать "что ты блять творишь мудак?" у него просто не хватит сил. Хёсан сдавленно матерится, когда двери лифта открываются на пятнадцатом этаже. Сокджин крепко держит за бёдра (хорошо, если потом синяков не останется) и дёргает головой, вбирая член глубже. Где-то в коридоре слышатся чьи-то гулкие шаги. Хёсан чувствует себя маслом, медленно стекающим по стене. Он цепляется рукой за сокджиновы волосы и со всей дури лупит по кнопке первого этажа. Двери лифта закрываются, и Хёсан почти уверен, что слышал сдавленный сокджинов смешок. Они успевают проехаться туда-сюда раза четыре, когда Хёсан с трудом шепчет "я сейчас", и Сокджин поднимает голову, серьёзно смотрит в глаза: — Я не глотаю, — говорит он, и Хёсан послушно кивает. Он стонет в ладонь, когда кончает, а потом его настойчиво тянут за рукав прочь из лифта, даже не дав возможности застегнуть джинсы. Хёсан прислоняется к входной двери и, пока шарит в карманах в поисках ключей, пытается отдышаться. — Обязательно было делать всё так? Сокджин вытирает белые капли в уголках губ тыльной стороной ладони и хмыкает. — Зато это было весело, разве нет? iv Куртки теряются где-то по дороге из коридора в гостиную, Сокджин неловко пятится, ведомый Хёсаном и вообще слишком занятый его ртом, чтобы оглядываться по сторонам. По громкому хрусту Хёсан догадывается, что раздавил один из разбросанных по полу дисков — давно убрать надо было, а руки всё никак не доходят. Сокджин отрывается от его губ, дышит хрипло — Хёсан чувствует, как тяжело вздымается и опускается его грудная клетка — и, резко развернувшись, толкает Хёсана на кровать. — Эй, — Хёсан упирается локтями в матрас и в первый раз за вечер чувствует себя неуверенно. И — чёрт возьми — очень неловко. Облизывает неприятно ноющие губы, отводит взгляд от сокджинового лица. Сокджин опускается между его ног и мягко гладит по колену. — Я вообще-то не гей. — Ты выбрал самый подходящий момент, чтобы сказать это, — в голосе Сокджина ни капли недовольства или насмешки. Он нависает над Хёсаном и мягко давит ладонью на грудь — и тот сдаётся, расслабленно опускаясь на кровать. Он подумает над этим потом. Сокджин наклоняется к его шее — мягко водит по ней губами, прикусывает изредка кожу и зализывает мгновенно проступающие розоватые пятна. И всё это почти нежно, словно Хёсан напуганный зверёныш, которого только лаской и успокоить. У Сокджина сильные руки и плечи, и Хёсан вспоминает всех тоненьких хрупких девушек, которых раньше водил к себе домой, но не ощущает это странным, просто непривычно немного. Приятно по-своему. Сокджин крепко держит за талию, задирает хёсанову кофту и мягко целует живот. Где-то в этот момент Хёсан совсем теряется, отпускает все мысли — для них ещё будет время, серьёзно — и, цепляясь за сокджиновы плечи, то ли стонет, то ли скулит. (он в первый раз в жизни чувствует себя настолько слабым и уязвимым) Сперма, подсыхая, неприятно стягивает кожу на животе, и это последнее, о чём успевает задуматься Хёсан перед тем, как заснуть. v Дверь в комнату приоткрыта, и Хёсан уже мысленно воет, матерится и рвёт на себе волосы. Сокджин топчется у него за спиной и неторопливо поводит шеей — слышится громкий хруст, и Хёсана передёргивает. — Не знал, что тебе нравятся такие штуки. Хёсан поджимает губы, но ничего не отвечает. По комнате в лучах солнечного света парят пылинки, оседают на одеяле, подушках и полках с расставленными на них фигурками. — Миленькие девочки — это не так плохо, разве нет? — кажется, Сокджин пытается его подбодрить или типа того. — Правда, подписываться на блоги, постящие фото девочек в чулочках и нижнем белье — как-то слишком. Хёсан фыркает и, развернувшись, сталкивается с ним нос к носу. — Они мне нравятся не в этом смысле. Просто, — он замолкает на пару секунд, — это мило, — и пожимает плечами. — Ты хорошо рисуешь, — говорит Сокджин, наклоняясь к самому хёсановому уху. — Я, правда, никогда не понимал, как можно рисовать по играм. Томных эльфиек и девочек-волшебниц. В любом случае, тебе надо поработать над покраской. Я даже готов с этим помочь, — Хёсан настороженно скашивает глаза, когда Сокджин плавно ведёт губами по его линии челюсти. — И ещё с чем-нибудь. Мне не сложно. Последнее он шепчет Хёсану в губы и опять совершенно отвратительным образом ухмыляется. Тянет его за ворот футболки ближе, сминает губы поцелуем, толкает к столу, так что Хёсан неловко плюхается на него задницей — слышится шелест бумаги, и похожие на воздушных змеев листы разлетаются по сторонам, пара маркеров закатывается под кровать, а с верхней полки падает фигурка Аски из Евангелиона. Хёсан слабо дёргает ногой, пытаясь ударить Сокджина по колену, но тому, кажется, совсем всё равно, только кусает за губу, чуть сильнее, чем раньше. Хёсан в очередной раз сдаётся. (но, может, из этого выйдет что-то стоящее?)