без смысла, без сюжета

...       Монотонный голос учителя нисколько не способствовал оседанию информации в голове, а наоборот, навевал скуку и зевоту. Ожидание окончания занятия было утомительно, и стоило только прозвенеть звонку, он одним из первых покинул душный класс и с удовольствием вдохнул влажный вечерний воздух. Мелкая морось создавала туманную взвесь, ощутимо снижая видимость. Взглянув на часы, он понял, что у него еще достаточно времени до последнего автобуса, и неспешным прогулочным шагом направился на остановку. Сознание будущего студента было девственно чисто, перегруженный информацией мозг не выдавал ни одной мысли, и он бездумно пинал камешек, пока не оказался под прозрачным козырьком остановки.       Туман сгущался, и становилось холоднее. Он поежился, сквозь пелену то и дело пробивался свет фар, мимо медленно, словно "Летучие Голландцы", проплывали автомобили. Ирреальность окружающей обстановки напрягала. Но вот из тумана выплыл самый ожидаемый "Голландец" - нужный автобус, распахнул двери, и он с облегчением запрыгнул в залитый светом салон, в котором было на удивление людно для позднего рейса. Протиснувшись в свободный уголок, к поручням, он облокотился на них и прикрыл глаза. Мерное покачивание автобуса навевало дремоту, из которой его вывело чье-то тяжело навалившееся тело и руки... поглаживающие бедра. Он дернулся, пытаясь отстраниться, но его только сильнее прижали к поручням и обдали шею горячим мятным дыханием. Он, сопя, пытался высвободиться, стараясь не привлекать внимания, уши и щеки просто пылали от стыда. А мужчина, а это был именно мужчина, прижимался все теснее, и он уже ощущал ягодицами весьма возбужденную чужую плоть, даже сквозь верхнюю одежду. А чужие руки уже расстегивали ремень джинсов и тянули вниз язычок молнии. Он, словно угорь, вывернулся и скользнул вниз, но сильные руки весьма шустро подхватили его под животом и прижали к себе: - Т-с-с, тихо, не трепыхайся, - прошептали в самое ухо, дыша тяжело и влажно. Господи! Ну почему никто не обращает на них внимания?! Хотя нет, хорошо, что не обращают, а то он бы умер от стыда! - Отпусти меня, извращенец! - прошипел он, почти не разжимая губ. - Слышишь?! - Тихо, малыш, не шуми, - шептал, словно не слыша его, мужчина, прижимая и запуская одну руку в штаны и стискивая член, неожиданно отозвавшийся на прикосновение весьма положительно. - Вот видишь, тебе же тоже хочется... - Бли-и-ин, здесь же люди, придурок! - извивался и клял предавший его орган парень. А мужик уже вовсю орудовал рукой, спустив с него штаны, совсем не обращая внимания на робкие попытки сопротивляться. Горячая ладонь обхватила член, пальцы нежно и настойчиво скользили, стискивая и оглаживая чувствительную плоть. И вот он уже, закусив рукав куртки, чтобы не привлекать внимания готовыми сорваться с губ стонами, неосознанно двигается навстречу горячей ладони, обхватившей его член. Это было чертовски приятно, просто крышесносно. А то, что ему дрочил незнакомый мужик в переполненном автобусе, только добавляло остроты ощущениям. Отдавшись на волю ощущений, он не сразу заметил, что к ним присоединилась еще одна пара рук и, забравшись под футболку, начала оглаживать торс, лаская соски, скользя вниз по выступающим дугам ребер, впалому животу к внутренней чувствительной поверхности бедер. Он, уже давно забывшись, со стоном откинулся на грудь мужика. Сказывалось длительное отсутствие секса и острота ощущений от присутствия множества людей, упорно не обращающих внимания на происходящее на задней площадке развратное действо. Только ощутив, как внутрь вторгается нечто чужеродное, он широко распахнул глаза, дернулся, уставившись в затуманенные медовые глаза третьего действующего лица. Пальцы скользили внутри, и это не причиняло ожидаемого дискомфорта, наоборот, это было так... необходимо. Он сделал движение навстречу, пытаясь насадиться на пальцы как можно глубже в поисках наслаждения, но ему не дали этого сделать, тут же вынимая пальцы. - Что... - но ему заткнули рот горячим страстным поцелуем.        Пальцы сместились и теперь массировали яички и нежно поглаживали едва заметный бугорок чуть ниже, и одновременно беспардонно вторгаясь языком в рот и кусая губы, мужчина обхватил одной рукой затылок, не давая увернуться. Целовался мужик ахриненно, не давая перехватить инициативу, горячо и влажно, гладя свободной рукой то поясницу, вызывая табун мурашек, то спускаясь ниже, пока его пальцы снова не проникли внутрь, на этот раз задевая простату и заставляя со стоном выгибаться, словно от удара током. Реальность медленно расплывалась в ритмичных движениях, сквозь полуприкрытые веки он видел за стеклом белесое марево тумана и абсолютно безучастных к происходящему пассажиров. В окне отражался худощавый парень, извивающийся от наслаждения в объятиях двух рослых мужиков. Откинувшись на стоящего позади, он самозабвенно двигался навстречу горячей ладони, сжимающей напряженную плоть, и пошло стонал в рот целующего его второго мужика. Его руки обнимали того за шею и тянули к себе с жаркими стонами прикусывая в наслаждении губы. Словно порнофильм с его участием, снятый на дешевую любительскую камеру, это был он и одновременно нет, он настоящий просто не стал бы так бесстыдно и развратно прижиматься к незнакомым мужикам в людном автобусе. Такого просто не могло быть, и от этого происходящее казалось все более нереальным, а действительность сужалась до пальцев, ласкающих его тело. Он даже не заметил, когда расстался с одеждой, только лишь ощутил обнаженной кожей шершавость верхней одежды и холод железных заклепок ласкающих его мужчин. - Что вы?.. - но говорить ему не дали, вновь закрывая рот поцелуем. - Т-с-с, малыш, - обдал мятным дыханием ухо держащий сзади мужчина, передавая его в объятия ахренительно целующегося мужика. И теперь он, уже практически повиснув на нем, с жаром отвечал на поцелуй, в то время как сзади вовсю хозяйничал первый мужчина. Он застонал в целующие его губы, когда в него проник член, но только от ощущения легкого дискомфорта, с лихвой перекрывающегося наслаждением от умелых пальцев, ласкающих член. Но вот рука выпустила член, заставляя парня протестуще застонать, и скользнула по животу. Его притянули к себе, резким движением входя в него полностью, до основания. Вот поцелуй разорвался, и горячие губы двинулись вниз, оставляя влажную дорожку и слегка прикусывая чувствительную кожу на животе... вот мужчина коснулся чувствительной головки члена и обхватил губами, поддразнивая языком. Теперь он стонал в голос от невыразимого удовольствия. Упершись руками в поручни, он сам пытался двигаться навстречу вбивающемуся в него члену, но сильные руки удерживали его на месте, не позволяя двигаться. Но вот сзади мужчина увеличивает темп и, резко прижимая его к себе, с тихим рыком кончает. И словно по команде мужчина, делавший умопомрачительный минет, с развратным чмоканьем выпускает член, лишая наслаждения и заставляя протестующе замычать.       На его возмущения не обращали внимания, тут же он ощутил, как запястья обвивает жесткий ремень, и его тянут вверх, заставляя вытянуться в струнку. - Что вы делаете? - непослушными зацелованными губами прошептал он, затуманенным взглядом глядя вверх на обхваченные его же ремнем запястья. Его обдало холодной волной, и возбуждение практически спало, заставив мысли в панике заметаться. - Тебе понравится, малыш, - интимным шепотом сказали за спиной. Вдруг стало как-то много рук, которые оглаживали, ласкали, сжимали, доводя до изнеможения, заставляя кричать в голос и извиваться. Заливаясь краской стыда, умолять, чтобы позволили кончить. Но к его мольбам были глухи. Горячие руки по всему телу, ритмичные движения вбивающегося размашистыми движениями члена, он уже сбился какого по счету мужика. Казалось, вокруг не существует ничего, кроме животного наслаждения, сильных пальцев, сжимающих бедра так, что наверняка останутся синяки. Словно альпинист, взбирающийся в гору, с сорванным хриплым дыханием, он чувствовал приближающийся пик наслаждения, но его вновь и вновь возвращали на землю, заставляя рваться, сдирая кожу на запястьях от непреодолимого желания прикоснуться к себе и наконец получить разрядку, так, что внутри все сжималось и скручивалось в болезненный комок. Очередной толчок, и он почувствовал, как с болезненной истомой сокращаются мышцы, и услышал стон стоящего сзади мужика, резко прижавшего его к себе. Чьи-то руки ласково поглаживали обмякший член, целовали припухшие искусанные губы, кто-то ослабил ремень, и сильные руки подхватили безвольное, почти бессознательное тело, и перенесли на сиденье. Где-то на заднем плане слышались чьи-то тихие переговоры и смех, но все это уплывало в ту же туманную морось, что встретила его на школьном крыльце. Чей-то очень знакомый голос звал его по фамилии, вытягивая на поверхность из блаженного небытия. - Селиванов! Селиванов! - голос казался чертовски неприятным и тошнотворно знакомым. Он распахнул глаза и уставился в увеличенные стеклами очков насмешливые глаза преподавателя. - Ты если смотришь "мокрые сны" на занятиях, так хотя бы делай это тихо!