We will All Die in One Day

Мы выиграли эту битву. Я никогда не признавал этих людей как своих близких. А теперь я понял – мне их не хватает. Словно вырвали сердце из груди, оставив лишь пустоту внутри, чтобы гибнуть с каждой секундой, с каждой минутой, с каждым часом, испытывая невыносимую боль и тошнотворное чувство. Оглядываю поле битвы вокруг себя. Фран, по своей сути, еще совсем маленький ребенок, лежит, застыв в неестественной позе, его ладони сжаты в кулаки, которые больше никогда не раскроются. Совсем недалеко Бельфегор, весь в королевской крови, которую он всегда так тщательно берег, но которая теперь расплескана по земле, и ее пятна напоминают чернильные – такие же темные, беспорядочные, неправильные настолько, что хочется подойти и стереть их, вырвать грязный листок бумаги. Но это не бумага… Это поле нашего сражения. Луссурия, Леви-а-Тан, Мармон – словно брошены в одну большую кучу, как никому ненужная вещь. У всех, у всех на лице маска смерти, трагичная, нелепая. Вроой, вы ведь минуту назад досаждали меня своим нытьем! Быстро встали и отправились выполнять свою работу! Я никогда от вас многого не требовал! Все, что нужно от вас, лишь подчиняться мне и вашему боссу! Пожалуйста. Пожалуйста… Я оборачиваюсь, когда чувствую прикосновение к своим пепельным, выжженным волосам. Занзас перебирает пряди, пропуская каждый отдельный волосок через пальцы. Теперь они не пепельные… Грязно-серые, неаккуратные, без блеска, все в крови. Разве тебе приятно прикасаться к ним? – Мы ведь… Победили, – произношу я тихо, поджимая губы и опуская глаза. Новость не приносила никакой радости. – Какая это к черту… победа? Я посмотрел на его лицо, измученное, израненное. На лице отчаяние, ненависть, безысходность: весь коктейль чувств, которые невозможно передать словами. Занзас не отводит глаз, лишь хмурит брови, но так же, как и я, поджимает губы. Мы молчим несколько минут, оглядывая местность пустым взглядом, но он нарушает молчание первым, кидая мне один из своих огнестрельных пистолетов: – Ты помнишь, что мы обещали? Глупый вопрос. Такие вещи невозможно забыть. Мы все умрем в один день. Свою работу мы выполнили. Я подношу дуло пистолета к своему виску, кивая Занзасу, который сделал то же самое. – На счет три. Раз… Я уверенно кладу палец на курок, готовясь выстрелить четко по времени. – Два… Голос Занзаса немного с хрипотцой, уставший, не такой, как обычно. А впрочем, я привык постоянно слышать этот голос за столько лет, но эти ноты… Я слышу их впервые. Я не боюсь смерти. Я вообще ничего не боюсь. Мне лишь нужно нажать на курок, вот и всё. И больше ни о чем можно будет не думать. Лишь цифра, последняя цифра. – Три. Звук выстрела. Звук осечки. Нет, нет, нет! Раз я все это слышу, раз я до сих пор думаю, осечка была у меня. Мне нужно поскорее выстрелить вновь! Но за все эти миллисекунды, что я думал об этом, я успел мимолетно взглянуть на Занзаса. Он мертв. Так же, как и остальные. А я? Почему вы оставили меня одного?! В бессилии падаю на колени рядом с ним, стараясь не смотреть на лужу крови, постепенно увеличивающуюся около него. К горлу подступает ком, от которого становится трудно дышать, который давит на мою душу, старается вырвать слезы, но я не плачу, а лишь пару раз тяжело всхлипываю. Выстрел. Последней моей мыслью было то, что я хорошо выполнил свою миссию. Мы все умерли в один день, мы все умерли одинаково – на этом чертовом поле, под этим чертовым небом.