Ананасы

В стороне кухни что-то звякнуло и грубоватый баритон коротко, но красочно выругался. Аомине неторопливо открыл глаза и, поленившись двигаться хоть на микрон, сонно покосился на источник шума. Размашисто и небрежно, Кагами уже вытирал пол и собирал остатки разбитого стакана. Судя по запаху, быстро разнесенному кондиционером по всей квартире - сок. Ананасовый. Сладкий, чуть пряный запах дразнил обоняние. Сразу захотелось выпить самому. Усилием воли, Аомине заставил себя подняться с постели и сесть, накрыв лицо ладонями. Жаркий полуденный воздух июля дул будто из печки: жаркий, душный, сухой, ветер делал летнюю жару еще хуже, чем она была сама по себе. Чертовы кондиционеры не справлялись ни на йоту, жалобно гудя оправдания, чем раздражали еще больше. Из-за чертовой духоты он спал вдвое больше, а то и втрое. Тело слушалось хуже, в голове как будто кто-то варил суп-мисо. Ощущение - хуже некуда. - Разбудил? - поинтересовался Кагами, вытряхивая осколки в мусорное ведро. - Вроде того, - ответил Дайки сиплым спросонья голосом и убрал руки с лица. Посмотрел на Кагами, который методично орудовал у себя на кухне: вытирал, убирал, мыл. Как Дайки тут оказался? Очень просто. Один раз принес кроссовки, второй раз - насос для мяча, третий раз - таблетки от гриппа. А потом начал ходить в гости. Люди многое делают просто так - за ними водится. Аомине любил приходить к Кагами. Тут всегда было тихо, просторно, прохладно. И спокойно. На крышу Тоуо так или иначе кто-то прибегал, заходил случайно, начинал обсуждать: магазины, тёлок, спорт, - всякий хлам - не люди, а горстка раздражающих факторов. Не то что здесь. А еще ему нравилось наблюдать за Тайгой, хотя последний от этого был не в восторге, о чем часто и в голос высказывался. Но поскольку слух Аомине автоматически отключался при повышении громкости собеседника, то на наблюдения его этот факт никак не влиял. - Что ты меня опять взглядом сверлишь? - вздохнул Тайга, медленно, хоть и болезненно, смирявшийся с привычкой Аомине за ним следить. - ...Сок хочу, - озвучил Дайки недавнюю мысль. А затем закрыл глаза и упал с глухим стуком обратно на кровать, заведя руки. Бесполезно. Тело было как будто ватным и чугунным одновременно, совсем не слушалось. Ничего не хотелось. Ничего не получалось. Две минуты ничего не происходило. Две минуты темноты с закрытыми глазами, жарой и часами на стене. А потом виску стало холодно, и Аомине открыл глаза. Прямо перед ним покачивался стакан с прохладной жидкостью. Сладкий ананасовый запах в комнате стал сильнее. - Ты будешь отличной женой. - Ой, да заткнись уже, - заворчал Кагами абсолютно неагрессивно, как будто не с Аомине, а сам с собой говорил. Казалось привычным видеть Тайгу на поле: громкого, заведенного, агрессивного. И после этого, спокойный и тихий дома, он вызывал в мозгу Дайки ассоциативный сбой. Иными словами: не переставал его удивлять. Выпив все залпом, Аомине заметил на стекле стакана что-то красное. - Тайга, ты палец порезал? Тот озадаченно расправил ладонь и уставился на нее, состроив недовольную рожу. - Вроде того. Взяв за запястье, Дайки наклонил его ладонь ниже и приблизил к лицу. На светлой коже пятном выступала кровь, небольшая капля сползала к центру ладони, пробегая по ее линиям, как по руслу. Аомине провел языком по ладони, медленно, горячо прижимаясь к коже, как будто даже это давалось ему с трудом в такую жару, сглотнул, провел еще раз. Аомине не был любителем фетишей. Фетишей, включавших травмы - особенно. Вид крови его не заводил, кровь - это всего лишь кровь. Просто что-то в раненной руке Тайги ему не нравилось. Кагами попытался было выхватить руку, но как-то лениво и без особого рвения. Да и Аомине держал крепко. Он протянул руку, беря парня за запястье, посмотрел на ранку. Теперь на ладони виднелась ровная линия пореза, аккурат между указательным и средним пальцем. Так надо еще умудриться. - Ты от жары совсем тронулся? - усмехнулся Тайга. Вместо ответа, Аомине лизнул еще раз, медленно проводя языком по коже. От разлитого сока, она все еще была сладкой и пахла ананасами. Захотелось вылизать ее всю. Ладони у Тайги были громадные, чуть шершавые и в основании каждого пальца залезли твердые островки мазолей от постоянной игры в баскетбол. Каждую складку кожи на ладони захотелось обвести языком. К ананановому вкусу примешивался собственный вкус Кагами, слегка солоноватый от пота и крови, в ноздри била смесь едва мускусного запаха тела и сахарно-сладкий - сока. Видимо, эта смесь была ядовитой, или вызывала привыкание, иначе как объяснить тот факт, что Аомине не мог оторваться, продолжая касаться ладони Тайги языком, губами, чуть вбирать кожу ртом. И видимо, она отравляла его всего, он понял это, когда внутри, в заварившемся и ватном от жары сознании, начало расти тупое возбуждение, как будто кто-то медленно, с нажимом, закручивал узел. Аомине вытянул руку, накрыл запястьем манжет и задрал рукав джинсовой рубашки Тайги, проводя вверх до локтя сначала ладонью, потом, неторопливо и постепенно, - губами.. Июльский вечер за окном дышал в окна, незаметный шум кондиционера, часы на стене - все плавилось и искажалось в жаре, и в голове оставался только туман, пахнущий ананасами и Тайга с этими его невыносимо большими ладонями. Тайга, наклоняющийся к нему. Тайга, убирающий руку только затем, чтобы взять Аомине за волосы и целовать. Забывший про жару, тяжелый, громадный Тайга, неряшливо стягивающий свою растянутую джинсовую рубашку и падающий вслед за ним на кровать. Поцелуй которого на вкус тоже как чертовы сладкие ананасы, тянущий его на себя. И он сам, лениво и неторопясь наваливающийся сверху, чтобы пробовать этот вкус снова и снова, не перестающий удивляться тому, как и откуда берутся силы двигаться, и почему вдруг так отчаянно плевать на июль со всей этой его тупой жарой и сломанными кондиционерами, если он может трогать Кагами как хочет, сколько хочет, где хочет, пока тот, мертвой хваткой сцепив руки у Аомине за спиной, старается сдержать голос и недовольно хмурится, ерзая на простыне снизу. Как так случилось, что они вместе? Случайно. Люди много делают случайно - за ними такое водится.