Никогда не бывает достаточно

сентябрь 1940 года Хоть Италия и была союзником Германии во многих вопросах, в которых они были полностью солидарны, некоторые дела между этими двумя странами-союзниками находились на не слишком высоком уровне. После поражения Франции, дуче Италии чувствовал себя обделенным и в любой момент мог сделать что-то лишнее, и тогда Гитлер решил – нужно немедленно действовать. Он не мог допустить, чтобы его антисоветский блок встал на путь «самостоятельных» захватов и подчинил себе балканские страны. Фюрер принял решение воздействовать, пока не стало слишком поздно. Он не для того готовился все это время, чтобы внезапно Италия испортила его планы. Именно поэтому, вызвав одного из своих самых надежных людей, герра Ульриха Риббентропа, Гитлер приказал отправляться в Италию в кратчайшие сроки для согласования всех своих действий в Европе и проявлению полнейшего контроля со стороны немцев. Когда чемоданы уже были собраны, а нужные бумаги аккуратно запакованы в специальные защитные конверты, герр Риббентроп стоял на перроне вместе с сопровождающими и скучающим взглядом обводил солдат, выкуривая сигарету. Казалось, никто и ничто не интересовало в этот момент мужчину, а восемь пар глаз совершенно не смущали его. Никому из них никогда не удавалось заполучить хоть немного интереса со стороны этого человека, как бы они ни пытались это сделать. Ему нужно было видеть что-то действительно уникальное, чтобы хотя бы заговорить с одним из своих подчиненных. Но Риббентроп все же имел одного человека в своем подчинении, в котором видел кое-что особенное. Его имя было Луи Томлинсон. -Томлинсон! – резко отстраняя сигарету ото рта, зовет вышеупомянутого юношу Ульрих и сиюминутно статный шатен делает шаг вперед. Герр Томлинсон выглядел по обыкновению собрано и строго – его длинный плащ темной расцветки закрывал ноги практически полностью, можно было увидеть лишь черные, начищенные до блеска высокие сапоги, подошва которых равномерно стучала по сырому асфальту. Вечером сентября, в Германии уже устоялась прохладная погода, поэтому Луи имел крепко обмотанный шарф вокруг шеи, который скрывал его форму, а черными кожаными перчатками Томлинсон отточенным движением поправил козырек своего головного убора, после, задерживая руку в положении прямо в знак приветствия. -Герр Риббентроп,- с привычной ноткой холода и строгости произносит Луи, учтиво склоняя голову перед мужчиной. Он смотрит на своего прямого начальника по обыкновению собранно, когда Риббентроп начинает говорить ему суть проблемы. Министр сообщает Луи, что именно ему следует присутствовать на переговорах с первыми людьми Италии, т.к. в этом случае они добьются большей эффективности. Риббентоп просчитал все довольно точно – на встрече так же будет присутствовать много итальянских солдат из личной охраны дуче, которым, был уверен дипломат, поручили пристально следить за «гостями». Именно поэтому мужчине было нужно иметь кого-то там из своих людей тоже, но это определенно должен был быть кто-то толковый. Луи должен был внедриться в их общество на время, разобраться в скрытых замыслах и намерениях, пролезть в самые глубины их мыслей. Томлинсон все понимал, поэтому он ни секунды не колебался, прежде чем утвердительно кивнул и лаконично ответил, что не посмеет подвести Германию в целом и своего начальника в частности. *** Луи не привык жаловаться по поводу чего-либо. Будь то холод из-за неудачного выбора одежды, или же голод по причине долгих походов – молодой человек оставался максимально беспристрастен и холоден. Парень считал просто неподобающим то, что эмоции выходили на поверхность и делали его слабым. «Слабым не место в этом мире»,- именно так всегда говорил его фюрер, и Луи не мог с ним не согласиться. Герр Томлинсон гордо носил звание солдата СС и был немцем до мозга костей. Именно поэтому, ему никогда не было суждено понять итальянцев с их громким поведением и распущенностью. Прямо сейчас Луи наблюдал за своим вечным оппонентом – младшим лейтенантом Стайлсом, который, окруженный небольшой компанией своих подчиненных курил сверток марихуаны. Большим и указательный пальцем, он убирает от себя продолговатый сверток и запрокидывает голову, когда медленно выдыхает мутный пар вверх. Нижняя губа Хаззы выпячивается немного вперед для удобства, и парень кажется таким соблазнительным сейчас, когда его окружает дым, а затуманенные глаза устремляются в сторону Луи. Гарри ухмыляется. Сеньор Стайлс был не намного старше Томлинсона, им обоим было около двадцати, но в отличие от Гарри, Луи хотя бы имел представление о том, что происходит. Немец знал, что стоит на кону и не позволял себе хоть немного расслабиться, всегда держа себя в сосредоточенности. Она требовалась всегда, и сейчас, глядя на объект своего вечного презрения, Луи потребовалась еще и выдержка, ведь он в любой момент мог сорваться и, даже не используя оружие, которое находилось около пояса его тесных брюк, убить этого отвратительного мальчишку. Хоть внешне Хазза словно с обложки – его характер просто невыносим. Каждая их мимолетная встреча с Томлинсоном проходила по определенному сценарию – кудрявый первым находил Луи и пускал в его сторону очередной саркастический комментарий, на который юноша отвечал в таком же ключе. После они обменивались презрительными взглядами и словно старались убить друг друга ими. Но об открытой конфронтации не шло и речи – на них обоих давили вожди, принуждая к вежливому, и профессиональному отношению друг к другу. Луи, естественно, считал это правильным, но иногда просто не мог удержать всю свою природную ядовитость и дерзость в себе. Хотя если подумать, только Гарри вынуждал немца чувствовать столь сильные эмоции – ненависть и гнев. -Герр Томлинсон,- скучающим тоном заметил Стайлс, но его вспыхнувшие интересом глаза выдавали невероятно сильно то, как он восторжен от вида парня перед ним. -Лейтенант Стайлс,- в свою очередь приветственно сказал Луи и изо всех сил постарался не выдать своего отвращения, которое он заменил снисходительностью и это совершенно не то, что мог бы принять в ответ кудрявый юноша. Гарри практически позволяет растянуться губам в широкой чеширской ухмылке, но вовремя себя останавливает, крепко прикусив губу. Сегодняшняя встреча должна была стать особенной для Стайлса – дуче дал ему особое поручение, которое он выполнит без отлагательств. Вот Гарри кивает своим солдатам, чтобы они не следовали за ним, а потом говорит Луи пойти с ним. Напряжение в воздухе практически осязаемо, когда немец, чеканя шаг, направляется за Стайлсом и быстро размышляет о том, какова причина их аудиенции. Хоть они и говорили раньше, сейчас Гарри оповестил арийца, что их беседа должна произойти один на один и это невольно настораживало всегда просчитывающего на несколько шагов вперед Луи. Так же он заметил, как нервно дергается кадык Стайлса, а его пальцы не перестают сжиматься в кулаки, что могло значить лишь одно – итальянец отчего-то заметно нервничает. Гарри любезно дал Луи войти первым, жестом указывая на приоткрытую дверь своего кабинета, а после и сам вошел, тут же закрывая дверь на щеколду. -Информация, которую Вы собираетесь передать мне, находится на высшей степени секретности?- задает вопрос немец, проследив за действиями своего собеседника. -Возможно. Бровь Луи дергается, но Гарри не видит этого, так как до сих пор устремляет свой взор на щеколду и поглаживает ее застежку пару раз пальцем, чтобы хоть на немного успокоить свои нервы. -В чем суть вопроса? – прямо и не церемонясь, спрашивает шатен. Он не привык долго разводить беседы попросту, тратя и свое, и чужое время. Все нужно было делать четко и точно, именно так всегда считал Томмо. Но этот момент словно длится вечность для него. Когда Стайлс неторопливо разворачивается, распрямляя свою руку, в которой держит пистолет. -Возможно, Вы уже в состоянии понять, что происходит, герр Томлинсон. Зеленые глаза парня опасно сощурены, а стойка прекрасно отработана. Это то, что привык делать Стайлс – выполнять приказы. Подчиняться. Брови Луи удивленно приподнимаются, но уже через секунду на его лице снова беспристрастность. Юноша только не мог понять одного: как дуче мог потребовать от кого-либо из своих подчиненных смерти представителя Германии? Это не было ему на руку и могло спровоцировать множество нежелательных последствий. Но сейчас важно другое – что сделает Томлинсон. И Луи уж точно не медлит, обхватывая запястье Гарри и дергая его так сильно в сторону, чтобы вывернуть. Он видит, как Стайлс зажмуривается и показывает зубки, шипя. -Вы, правда, считали, что сможете сделать это так просто, лейтенант? – шепчет куда-то в затылок кудрявому Томмо, когда он прижимает итальянца к узкому пространству между его письменным столом и дверью. -Томлинсон, – тихо выдыхает Хазза, беспомощно дергаясь, и чувствует крепкую хватку Луи на своих скрещенных сзади руках. И Гарри практически задыхается, когда слышит холодное: -Вы не достойны жить. Герр Томлинсон резко поворачивает Гарри лицом к себе и кудрявый может заметить чистую ярость, разливающуюся в глазах арийца. Скулы напряжены, а лишь один взгляд на острую линию челюсти Томмо заставляет что-то почти болезненно сжаться в животе Стайлса, и он без промедления смиренно падает на колени. Первая пощечина настолько сильна, что заставляет голову Гарри последовать за рукой, в сторону. -Бесполезный, просто бесполезный, - говорит Луи, сжимая подбородок Хазза пальцами и после распрямляя их. Гарри закрывает глаза и Томмо ведет рукою до тех пор, пока не чувствует копны кудрей у себя под пальцами. – Ты ничтожен, Стайлс. Луи держит волосы шатена и не дает ему отстраниться, когда тот получает еще одну пощечину. На сей раз удар приходится в нижнюю часть скулы и если бы Гарри не сжимал губы, ему было бы почти не больно. -Ты думаешь, я думал о тебе после того раза? Замечал то, что ты ведешь себя как последняя шваль? - Томмо с нажимом кладет указательный и средний пальцы между губ Хазза и парню не остается ничего, кроме как приоткрыть рот и обхватить им первые фаланги. – Нет, мне все равно. Луи поворачивает пальцы на 360 и глубоко толкает их в рот Стайлса ладонью вверх. -Ну же, соси. Это все, на что ты способен. И Гарри сосет. Не потому, что он боится властного и непреклонного сейчас Луи, а из-за своей бесконечной преданности к нему. Конечно же, он понимает, о чем говорит сейчас Томмо, ведь Гарри делал все для того, чтобы он заметил. Специально дразнил его в надежде на еще один небрежный, мокрый и теплый поцелуй от такого ледяного на вид арийца. С громким глухим звуком падает пояс Луи и оружие на нем, юноша расстегивает свои строгие брюки и, приподнимая бедра, спуская их до колен вместе с бельем. Он обхватывает волосы Гарри и прижимается своим вставшим членом ему прямо в лицо. -Давай, детка, насаживайся на мой кол. Прямо с налёта, тебе ни к чему ухаживания. Хазза широко раскрывает рот и обильно смачивает слюной член Томлинсона с низа до его основания. Луи отталкивает от себя парня, так, чтобы тот был прислонен затылком к стене и подходит ближе, становясь в ногах Гарри. Он бьет своим членом губы кудрявого, размазывая по ним смазку и собственную слюну Стайлса и, наконец, толкается им в рот кудрявого. Щеки Гарри впалые, он сильно всасывает в себя воздух и пытается глубже взять ствол Луи. Томмо приподнимается и Стайлс замирает, когда чувствует член юноши прямо у себя в глотке. Он давится, кашляет, но Луи не собирается его отпускать, с той же силой держа кудрявые волосы лейтенанта. Томлинсон слышит прерывистое дыхание парня, но ничего не может поделать с собой и проходится стволом внутри горла Хаззы снова, держа при этом пальцы на внешней стороне горла Гарри и чувствуя выпуклость от своего члена внутри него. -Расслабься, будет не так больно. Луи продолжает насиловать глотку Стайлса, на глазах кудрявого выступают слезы и Хазза чувствует, как перед ним все расплывается. По подбородку не прекращает стекать слюна и ариец тихо шипит: -Что б тебя, Стайлс… Гарри с мокрым звуком вытаскивает член Томмо из своего рта и принимается слепо лизать и хватать губами поджавшиеся яички Луи. Он кладет свои руки поверх рук немца и Луи замечает, насколько же отличается загорелая, поджарая кожа Гарри от мертвенно-бледной его. И Томлинсон не может сдержаться, когда Хазза закусывает и оттягивает кожу на его бедре. Он кончает, пачкая губы и щеки Гарри, дрожа всем телом и склонившись ближе к парню. -Тшш,- успокаивающе шепчет кудрявый, когда, поднявшись на ноги, обнимает торс Луи, который сейчас не находит сил для сопротивления. -Прости меня. Я потерял контроль. -Все хорошо, все хорошо, - так же интимно, словно это самые секретные в мире слова говорит Гарри на ухо Томмо. – Я люблю, люблю тебя. От ответа Луи отвлекает громкий стук в дверь и с сильным итальянским акцентом произнесенное: -Лейтенант Стайлс? -Да? – громко откликается Хазза, понимая, что его уже давно дожидались в кабинете дуче. -Меня послали проверить, все ли в порядке? -Все замечательно, сержант. Я буду через минуту. Когда сержант Малик, удовлетворенный ответом, уходит, чтобы доложить услышанное вождю, Гарри говорит: -Мой приказ был не в том, чтобы убить тебя, Луи. Томлинсон вопросительно смотрит на юношу, заправляя рубашку в штаны и проверяя все ли так как надо. -Я должен был узнать настрой вашего визита и…,- Хазза подходит ближе к немцу, -…лично твои мысли на мой счет. -Какой Вы все-таки…,- договорить Луи не дали настойчивые губы, занявшие его рот чем-то более интересным, чем ничего не значащие сейчас слова.