USS
Он почти достиг апогея, но силы были на исходе. Он уже не ощущал своего тела – его плоть, должно быть, давно сгорела в огне безрассудного желания обладать этим умом, духом Эфира - через слияние и движение в унисон, проникая в глубины подсознания и жадно поглощая то, что было его сущностью. Еще… немного. И… Небытие.Er
- Khaless nau uss mzild taga dosstan, - произнес Доктор, будто бы с горечью, а впрочем, это могла быть и спокойная уверенность в истинности своих слов. Жизнь шла своим чередом: ночь - прекрасна, утро – безнадежно. И это место, мрачное, незнакомое ранее, казалось ему самым холодным во Вселенной. Доктор нежно прикоснулся к панели управления ТАРДИС, силясь унять внутреннюю дрожь, которая била обоих. - Я не хочу, - признался он вслух скорее самому себе, чем ей. – Но я должен. – Утерев испарину со лба рукавом кожаного бушлата, он невольно прикрыл глаза, чтобы не видеть тревожное мелькание красных огоньков на консоли, затем вздохнул и подошел к двери. В этот раз Доктор точно знал, что ждет его там, снаружи. Искупление. Кровавый рассвет начинал новый день бессмысленной битвы за мир. Так уж получилось, что это был и Его мир, затерянный где-то в недосягаемой близости, стертый из Времени его собственной рукой бесконечное множество раз. Раскаяние. Доктор хотел снова обрести ту свою жизнь, от которой трусливо бежал целую вечность назад, твердо уверенный в том, что вернуться он сможет в любой момент, ибо время, состоявшее из этих самых моментов, было ему подвластно как никому другому. Впрочем, все оказалось гораздо занимательнее, чем он надеялся, и затянувшееся путешествие, изредка утомлявшее его своим разнообразием, не собиралось заканчиваться здесь. Там. Тогда. Доктор сделал шаг вперед, размышляя, не отказаться ли от решения и на этот раз, в конце концов, впереди целая вечность, и он успешно обгоняет время, ускользая от его хватки в самое последнее мгновение. Глупый бег по кругу. Ненавидел ли он себя? О, нет... Его шаги гулко раздавались в абсолютной тишине почти исчезнувшего мира. Один, два, три. Иногда Доктор специально посещал подобные места - они обладали потрясающим очарованием разрушения и гибели, - что ж, будучи Повелителем Времени, он умел ценить разные проявления существования. Четыре, пять, шесть. Воздух тут был густой, тяжелый, с привкусом ржавого железа, соленого моря и сладкой солнечной пыльцы. Семь, восемь, девять. Доктор остановился, прислушиваясь: тишина трещала по швам, а по ту сторону бурлила и шумела жизнь, такая понятная, со всеми своими битвами и победами, и такая странная здесь, в растворяющейся, сворачивающейся вселенной. Путь был здесь; в этом месте он чувствовал, как пространство сжимается, превращаясь в точку перехода, почти тая, но все еще оставаясь непреодолимым барьером между мирами. Говорили, что Повелители Времени когда-то шутя раздвигали материю параллелей, проникая везде и всюду, как им заблагорассудится, но это умение исчезло, а может быть, пространство научилось сопротивляться подобному вмешательству. Теперь приходилось ждать, как сейчас, схождения нужных координат, чтобы пройти за грань существования. Доктор боялся. Он чувствовал время, но не пространство, оно ускользало, отказываясь подчиняться, мимолетно касалось сознания и растворялось в небытии. Доктор боялся небытия. А еще, что ужасало его до безумия, - он не помнил. Это было самое страшное в его жизни - не помнить, но знать. Что-то было: его мучили кошмары наяву, одолевал ужас и - невероятное для него чувство - стыд, но он не помнил, что было тому причиной. До и после. Доктор "до" и Доктор "после". Но что произошло в тот конкретно-неизвестный, непостижимый, недосягаемый момент - он не знал. И возможно, не хотел знать. Тем не менее, он был уверен, что обязан сделать именно то, что собирался. Последний Повелитель Времени уже не мог продолжать бесконечный сумасшедший бег. Видения преследовали его теперь всюду, и чаще всего это был огонь, в котором сгорал Галлифрей... Или он сам, меняя облик, исчезал в пламени артронной энергии. И возможно, это был не он, или, нет – это был не только он – хотя, нет, это все же был он, но распадающийся на множество осколков. Просто Доктор. Не просто – Доктор. Он подошел к самому краю пропасти и устремил свой взор к клубящимся багровым тучам внизу. Ему было все равно - о, это пугающее, иногда свойственное ему, равнодушие - что происходит там, какая катастрофа стирает из бытия очередную цивилизацию. Небо над головой было усыпано огромным количеством звезд, миллиарды миллиардов миров взрывались когда-то, принося с собой в дар свет своей смерти. Над головой сверкнула молния, и тишину взорвал раскат грома, набирая обороты, отдаваясь эхом во всех мирах, что начали сливаться, насаженные на невидимую ось. - Малекит! - услышал Доктор. - Малекит! Голос был незнакомый, но Доктор отчего-то сразу понял, что обращаются к нему. Нет, это было не его имя, но все же. - Малекит! Доктор поднял руки, словно удерживал невидимые, готовые сомкнуться своды туннеля между мирами. - Vendui'! - крикнул он, поднимая лицо к небесам и задыхаясь от внезапного бессилия. - Я здесь! По коже потекли холодные струйки воды, все кругом застонало, и на Доктора обрушился шквал с ледяным дождем, стремительный вихрь подхватил его тело и понес за пределы гибнущей вселенной. ...Его ударило о землю со страшной силой, сверху придавило чем-то тяжелым. Невыносимая боль пронзила тело, и он закричал. Легкие словно взорвались от дикого напряжения, на мгновение он ослеп и оглох. Тотчас же глубоко внутри зародилась искра пламени; Доктор, ощутив пока что успокаивающую теплоту регенерации поврежденной плоти, всхлипнул и попытался пошевелиться. - Странно, - раздался рядом насмешливый голос, и носок тяжелого сапога ощутимо ткнул Доктора под ребра, отчего тот зашелся в кровавом кашле. - Вот ты лежишь здесь, раздавленный собственным флагманским кораблем, поверженный враг Асгарда, всемогущий, устрашающий Малекит, а я размышляю, облегчить ли твою участь или позволить помучиться еще? Доктор со свистом втянул в себя воздух и посмотрел сквозь застилавшую глаза красную пелену Эфира вверх, на искаженные черты лица ухмыляющегося незнакомца. "Кто ты?" - попытался спросить умирающий Повелитель Времени, но из его груди раздался только неразборчивый хрип. - Я отрубил бы твою голову и принес в подарок Одину, - продолжал мужчина, приставив клинок к горлу Доктора. - Но в этом все равно нет никакого смысла, он и меня казнит. Я теперь не его сын, принц Асгарда, я - Локи из Йотунхейма, мятежник и преступник, - добавил он, рассмеявшись. - Подыхай, я полюбуюсь. Должно же меня что-то порадовать сегодня. Мне нравится моя ненависть, Малекит, я упиваюсь ей, словно мёдом. Последней мыслью, звучащей эхом в поглощаемом пламенем сознании было – «Локи». Он запомнит это имя.