В приветливой тени леса Слышится зов тишины, такой успокаивающий… Освобождаемый лишь полной луной, Завыванием оборотня И тропой под моими босыми ногами — Эльфийской тропой. Слышу музыку из глубин леса Песни совращения сирен Эльфы зовут меня Tapio, Владыка Леса Miekki, Голубая Лягушка, Спаситель больных и печальных Открывают мне ворота, позволяя идти по дикой тропе Это путь к землям, Где я остаюсь героем, Тропа, где Красавица встречает Чудовище — Эльфийская Тропа… Этим миром честности Правят магия и могущественные мечи — Вот почему моя душа стремится в прошлое, Эльфийская тропа… Лунная ведьма взяла меня полетать на своей метле, Познакомила со своим давним другом — гномом, Сказала мне хранить для него тепло А в роще я встретил остальных — народ из моих фантазий Bilbo, Злая Сова, гоблины и феи Снеговик, Ива, тролли и семь карликов Тропа будет вечной Это пусть к землям, Где я остаюсь героем, Тропа, где Красавица встречает Чудовище — Эльфийская Тропа. Этим миром честности Правят магия и могущественные мечи — Вот почему моя душа стремится в прошлое, Эльфийская тропа… Когда я возвращаюсь к себе в комнату И засыпаю, Песни из дебрей Возвращают меня к небытию В этой колдовской ночи Я смотрю на мир так, как о нем думают эльфы… В этой колдовской ночи Я смотрю на мир так, как о нем думают эльфы…
Пение… Единственное, что Азмаиль умела делать. Она любила петь, рушить тишину собственным мелодичным голосом. Эту ночь она провела, вновь и вновь окунаясь в воспоминания, что, подобно меду, ласкали сердце. Сон пропал, будто его и не было. И через несколько мучительных часов, Азмаиль почувствовала, что солнце поднимается…Глава 2.
18 февраля 2014 г. в 20:01
Автор искренне надеется, что глава получилась интересной и хорошей) И отзывы — они очень нужны**
Первые несколько дней пролетели почти незаметно. Азмаиль практически не выходила из своей комнаты. Девушке доставляло огромную радость, когда Лауриндие могла найти свободную минутку, чтобы заскочить и поговорить с ней. Она очень быстро нашла общий язык с этой служанкой. Девушка была очень скромной, спокойной, по ее речам было понятно, что она достаточно образована и знает много историй.
Эльфийское сердце тосковало по жизни, полной свободы и приключений. Раньше она путешествовала по Средиземью со своими друзьями, которых сейчас, возможно, уже нет в живых…
Сидя целыми днями в своем излюбленном кресле, она ощущала себя одинокой и брошенной. Впервые оказавшись в таком неблагоприятном положении, эльфийка старалась сохранить маску извечной сдержанности и равнодушия. Но сама Азмаиль прекрасно понимала, что долго сдерживаться не сможет. Она не обладала такой мудростью как Леди Галадриэль или Владыка Келеборн. По своему происхождению она была простой эльфийкой, без рода и семьи. Была до тех пор, пока не встретила их… Таких же простых эльфов, которые из толпы выделялись лишь внешностью. Да, они помогли встать ей на ноги, когда она уже потеряла всякую веру, любили ее так же сильно, как если бы она была их родственником. И боль утраты слишком свежа… Слишком много воспоминаний связано с ними, этими горе — путешественниками.
Азмаиль нежно улыбнулась воспоминаниям, вдыхая лесной воздух. Эти дни в Лотлориэне, по ее мнению, были самыми прекрасными. Дверь тихо скрипнула, но эльфийка, как и всегда, не обратила на это внимание, пропев:
— Приветствую тебя, Рие.
— Здравствуй, Азмаиль, — так же произносит в ответ служанка, бесшумно скользя по полу и присаживаясь напротив кресла на пол.
Азмаиль продолжала наслаждаться теплыми лучами солнца, которые бликами падали на её бледное лицо, а Лауриндие оглядывала Серовласку. Девушке казалось, что не будь Азмаиль слепой, многие бы эльфы с восхищением смотрели на нее: утонченные черты лица, длинные ресницы, которые, на удивление девушки, были не черными, а светло коричневыми. Вот только кожа была чересчур бледной. Длинный прямой нос с еле заметной горбинкой.
— Знаешь, — тихо начала эльфийка, не открывая глаз. — Я всегда думала, что вот так вот буду сидеть, вечно молодая, и нянчить внуков, — по тонким светло розовым губам скользнула улыбка. — Но судьбу никогда не удавалось предугадать.
— Я понимаю тебя, — сама себе кивнула служанка. — Сколько тебе лет?
— Тысяча восемьсот девяносто три, — глубоко вздохнув, ответила Серовласка.
— Ты еще так молода! — живо воскликнула Лауриндие.
Резкий поток ветра с силой всколыхнул белую вуаль, принося с собой нежно розовые лепестки, уже отцветающего Нифредиля — растения, схожего с подснежником. Вся комната теперь была усыпана лепестками одурманивающего цветка. На светло голубое платье эльфийки тоже попали маленькие листочки, похожие на капельки.
— Это знак, — по голосу Рие было понятно, что она улыбается.
Серовласка на ощупь дотронулась до одного из лепестков. Растение было божественно нежным, а аромат, исходящий от него, за очень короткий срок заполнял все пространство.
— Знак чего? — удивилась Азмалиь, поднося лепесток к губам.
— Лотлориэн принял тебя, как часть себя.
Лауриндие ушла, вновь оставляя Азмаиль одну. Эльфийка вновь пообещала, что зайдет чуть позже, и она ей верила. Эта девушка лишь своим присутствием успокаивала ее. Эльфийское чутье сыграло свою роль, говоря Серовласке о том, что солнце начинает садиться. Сердце сжималось от того, что она вновь не сможет увидеть закат. О, Эру, как же ей не хватало этого! Видеть небо, сияние звезд, смотреть на ослепляющее солнце, видеть мир, в конце концов! За что же судьба сыграла с ней такую жестокую шутку?! Чем она заслужила такие пытки? Боль, которая изо дня в день ломала ее, словно молодой цветок, становилась все невыносимее. Эльфийка как никогда понимала, что уж лучше пусть ей будет больно физически, чем морально. Ведь любая рана может затянуться, исчезнуть, будто ее и не было, любая, но не душевная…
Перевернувшись на другой бок, девушка сделала глубокий вдох. Почему-то именно сейчас эльфийская кровать казалась ей до безумия мягкой и теплой, а ей хотелось чувствовать под собой землю, траву, даже сено, быть под темным ночным небом и ощущать тепло от яркого костра. Но этому пришел конец. Всему, что было ей дорого и необходимо…
— Азмаиль, поторопись! — крикнул на бегу темноволосый эльф.
— Вэарендил, но так же дольше идти!
Сероволосая эльфийка наконец догнала своего друга, поравнявшись с ним. Оба эльфа сбежали в небольшой овраг, после чего скрылись за широкими стволами деревьев. Остановились они только около небольшой речушки и, переводя дыхание, эльфийка устало плюхнулась на маленький поросший мхом пень. Ее спутник остался стоять, взволнованно оглядываясь по сторонам.
— Зачем нужно было идти в обход, когда мы могли встретить их около сторожевой башни? — все еще тяжело дыша поинтересовалась девушка.
— Так безопаснее, — перестав оглядываться, эльф опустился на землю. — Здесь повсюду шастают орки. Немного подождем, если не придут, пойдем искать парней.
— И угораздило же их охотиться именно сейчас! — возмущенно воскликнула Азмаиль, вытаскивая из сумки кусочек лембаса и протягивая половинку другу.
— Спасибо, — кивнул темноволосый.
Журчание лесного ручья и шелест листьев на деревьях заставлял их вздрагивать и нервно оглядываться. Вечерело. Названный Вэарендилом достал из-за пазухи карманный нож, начиная строгать им палку, стараясь отвлечь себя от мыслей о друзьях. Девушка пыталась спрятать выбившиеся из прически пряди.
— Не нужно было отпускать их, — ворчливо заметила эльфийка. — Они ушли еще утром. Ни на секунду вас оставить нельзя.
— Не переживай, Инкалион приглядит за нашим безрассудным лучником, — усмехнулся темноволосый.
— Он-то приглядит, — согласилась Азмаиль. — А вот кто приглядит за самим Инкалионом?
Эльфийка распахнула глаза. На секунду ей показалось, что она их так и не открыла, но в сознании промелькнула мысль, что пора бы привыкнуть к своей слепоте. Дыхание сбилось, и девушка постаралась усмирить его. Медленно приподнявшись с кровати, она опустила ноги на холодный каменный пол, чувствуя легкую дрожь в теле.
Заснуть у нее больше не получилось и, сидя в кресле, она чуть слышно напевала песню, что так сильно любили ее друзья: