Любовь

- Силы небесные, что же я натворил?! – граф де Ла Фер выхватил из-за пояса охотничий кинжал, высоко подпрыгнул, и одним быстрым движением перерубил петлю, в которой болталась туда-сюда его обожаемая Анна. Кинжал выпал из трясущихся от волнения рук не ведавшего раньше страха молодого человека. Вместо него в них с шелковистым шорохом платья и легким грудным вздохом впала прекрасная юная белокурая графиня. Схожая ликом и кротким нравом с ангелом, сейчас, падающая, будто не с осиновой ветки, а прямо с неба, Анна как никогда была на него похожа. - Анна, о, Анна, жена моя, любовь всей моей жизни! – граф бережно прижал к себе бесценную ношу. Не будь его руки заняты ей, он бы начал рвать на себе волосы. Во всех местах. Они только что чуть не подняли шляпу с пышными перьями, встав дыбом от осознания чудовищности своего поступка и вины перед дражайшей супругой. Осторожно, боясь дышать, граф уложил графиню на мягкое ложе из лесной ярко-зеленой травы, подавил в себе желание, немедленно заняться с нею любовью, приведя в себя страстным поцелуем, и принялся делать Анне искусственное дыхание. - О нет, нет, не-е-е-е-т, только не это, Анна, только не это! – раненым зверем взревел несчастный, убитый горем муж. Сорвал с себя шляпу и стал обмахивать графиню ею, - Как же я буду дальше жить?! Без тебя, возлюбленная жена моя, свет и смысл моей жизни, лапушка, ягодка, рыбка, зайка моя! Очнись же, солнышко, раздвинь… открой глазки! О, не-е-е-ет!!! Анна все не приходила в себя, потому Оливье, как последнее средство, вырвал из шляпы самое красивое перо, и пощекотал им точеный очаровательный носик графини. Красавица чихнула и с испуганным вскриком распахнула небесно-голубые глаза. - О-о-о-о д-а-а-а!!! – молодой граф вновь схватил юную графиню в охапку и прижал к себе с такой силой, что та едва не лишилась сознания еще раз. - Оливье, что случилось? – сдавленно пискнула белокурая красавица. И тут же вскрикнула от изумления. Когда поставивший ее на ноги граф рухнул перед ней на колени, и поднес к губам край ее платья. Нет, граф де Ла Фер не смог поцеловать его. Он этого недостоин! Лобызать сапожки жены из мягкой кожи с вышивкой золотом и украшенные драгоценными каменьями - не заслужил! Простые сапоги в коровьих лепешках и то бы не осмелился! Он же чуть было не убил ее! Без суда и трибунала! И за что?! За то, что бедная девочка схлопотала за что-то там лилию на плечико?! Еще не факт, что за дело, мало ли как оно могло быть на самом деле! По-любому это ничего не важно! Что же он наделал?! Не вынеся мук совести, граф безудержно разрыдался в бархатный подол жены. Стыдливо прикрывающей порванным платьем восхитительно округлое белоснежное плечико, которое нисколько не портил этот дурацкий цветочек на нем. - Г-г-г-граф, я д-д-давно хотела вам рас-с-с-с-сказать… - жемчужные зубки Анны стучали друг о друга от избытка чувств. - О, не говорите ничего, умоляю вас, я так виноват, так виноват перед вами! – прорыдал Оливье, машинально сморкаясь в подол графини, - Что бы ни было в вашем прошлом, уверен, вы ни в чем не виновны! Вы же ангел! Это все злые люди, окружающие вас на протяжении всей вашей горемычной жизни! А я… я… Мне нет оправдания и прощения тоже нет, даже если вы милостиво даруете мне его! Нет, я этого не вынесу, я не могу жить с таким позорным пятном на своей репутации! Я запишусь в полк мушкетеров и погибну на войне! Нет! Я недостоин и этого! Лучше я сопьюсь и умру от цирроза! Нет, этого ждать слишком долго! Я повешусь! Сейчас же! Немедленно!!! - Оливье, нет, стойте, умоляю, заклинаю вас! Да стойте же! Долго граф и графиня бегали по полянке – она гонялась за ним, чтобы отобрать веревку. В кармане Оливье была еще одна, предыдущая продолжала болтаться на лилейной шейке Анны. Чей муж никогда не ездил на охоту без веревок, мало ли для чего они могут пригодиться. Вот и пригодились так кстати. - Оливье, мне нельзя столько бегать, я беременна! – выкрикнула запыхавшаяся бедная Анна свой последний козырь. Целый козырной туз. И даже джокер. Анна ведь была не только ангельски прекрасна, но и умна. Ум поэта! Граф де Ла Фер замер и заколебался. Внутренне. И что теперь?! Может утопиться с горя, а?! У него и черный пруд как раз есть, вполне себе подходящий. Там ему и место, среди пиявок-кровососов. Что же он только что едва не наделал?!! Ужас!!! Только смерть от собственной руки, которую он поднял на женщину, на жену, искупит его вину! Нет, стоп, так нельзя. Он теперь счастливый отец семейства!!! - Анна… - прошептал граф одними побелевшими губами, отбрасывая веревку и со всех ног кидаясь к бегом устремившейся навстречу ему супруге, протягивающей к нему руки так же, как и он к ней. - О, Анна-а-а-а-а-а!!! Вы сделали меня счастливейшим из смертных! Если это будет девочка, назовем ее так же, как вас! Если мальчик… плевать, тысяча чертей, тоже как вас, я вас так люблю, Анна!!! Бесценное мое сокровище, моя прелесть, зайка моя! - Люблю вас, Оливье, люблю, люблю, люблю!!! – разнеслось по полянке громким эхом. - Ку-ку, - испуганно взмыла с дуба кукушка, и принялась куковать дальше. Если ей верить, жили после этого Оливье и Анна долго-долго и, само собой, счастливо-пресчастливо! - счастливый конец -