Ярость и нежность

      Идиотизм. Сплошной и нерушимый. Как вообще эта блондинка могла позволить себе наорать на меня? На меня! На мощного и сильного гибрида! Сучка. - Что-то случилось? – поинтересовалась Ребекка, пройдя мимо Клауса. Девушка не хотела ничего у него спрашивать, но пришлось: кислая мина брата не нравилась ей, ой, как не нравилась. - Что это вдруг? С каких это пор тебе интересно то, что меня касается? – Клаус прищурился и, словно король, сел в кресло. Впрочем, почему как? Он и есть король. Что это она на меня уставилась? Как же меня всё бесит. Устал. Был бы человеком, давно бы уже крикнул «в отпуск» и сбежал из этого дурдома. Но этот сраный мир меня не отпускает. - Ты мой брат, забыл? – сарказм чистой воды. - Если ты не интересуешься делами своих близких, это не значит, что мы не будем интересоваться тобой, эгоист хренов, - отчеканила она. - Смело. Сильно. Громко, - проговорил Клаус, - Но не убедительно. Ребекка встала с дивана и злобно посмотрела на брата. В её глазах было что-то неуловимое. Что-то, что напоминает детскую обиду или печаль. Столько всего видели эти красивые глаза? Столько пережили. Столько слёз было выплакано. Столько смертей лицезрели они. Сжав свои кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели, она развернулась и ушла. Что? И это всё? Что-то ты сдаешь, милая. - Пошёл к чёрту, - только и шикнула Ребекка, выходя из гостиной. - Поверь, я уже у него, - с улыбкой прокричал Ник. - Это твои проблемы, - послышался тихий шёпот, но вампиры прекрасно всё слышат. Ребекка и рассчитывала на это.       Клаус прикрыл глаза, не зная, что ему сейчас делать. Может быть, появиться на пороге дома Форбс и нафиг оторвать белобрысую головку от прекрасного тела? Или вырвать сердце этой бесстрашной вампирше? А может, прицепить цепями к стене и мучить? Мучить так долго и так мучительно, как поступал с тупыми вампирами лет триста назад? Но что-то явно ему нравилось в ней. Сила? Красота? Острый язычок? Всё. А особенно язычок. Она всегда ловко находила словечки и фразочки, на любые реплики Майклсона. Кэролайн. Очередная головная боль. Но ведь можно же о ней и не думать. Но как это сделать? Как? Когда каждый её поступок, каждая фраза, впиваются иголками в чёрное сердце, больно колют его. Она жалит его своими словами, как пчела, оса, ну, или шмель. Язычок. А может, Клаусу больше хочется попробовать на вкус этот язычок? Может, его это и страшно бесит? Что какой-то Тайлер Локвуд, какой-то щенок, ласкает эту блондинку, когда захочет, а Клаус - нет? Но, это же глупо, Клаус. Сколько тебе? Пятнадцать, двадцать, сорок пять? Нет, мать его. Тебе тысяча! Тысяча лет с хвостиком. Неужели тебя до сих пор тянет на этих пустышек? На этих современных красавиц. А если подумать, то ей всего восемнадцать. Она мала. Она ещё ребёнок. По сравнению с тобой. Да ты ей в пра-пра-пра-пра... и так далее дедушки годишься. Но тогда почему она заполняет тебя? Прямо изнутри! Прямо в лёгких. Хочешь вычеркнуть её из мыслей, выплюнуть из лёгких её аромат корицы и мандарин, вырвать её сердце? Ты слишком жесток для неё. Столько всего сделал плохого и страшного близким? И тебе на всё это плевать. Ты просто хочешь её. Просто хочешь. Какое странное желание. Какая странная потребность в ком-то. В ней. Но разве это то, о чем ты думаешь? Нет. Это не «то», и слава Богу. Закрыл глаза и погрузился в легкий сон. Да, ему бы сейчас поспать немного. Но это не сможет убрать её хренов образ из-под век. Закрывает глаза. Она. Смеётся ему в лицо, плюёт в душу, издевается, не верит, да и правильно делает. Пальцы сильно сжались на подлокотнике кресла. Кажется, нужно покупать новую мебель. Пошла вон. Пошла вон, сколько можно? Со вздохом открывает глаза. Недовольный, злой, растерянный. Вот что ему делать? Ему нужно убить эту стерву, прежде, чем она поселится в его сердце. Но есть ли у него это сердце? Смешно. Сердце у тысячелетнего гибрида. Такое ощущение, что у него вместо сердца чёрная дыра. Все пытаются проходить мимо Клауса. Никто не должен влюбиться в него. Но если всё оборачивается не так, то девушки исчезают в его глазах, влюбляясь окончательно. Но только сам Никки ничего не чувствует. Ему уже давно плевать. Он разочаровался в чувствах ещё в далёком… Неважно, каком году. Татья. Именно так её звали. Эта сучка успела влюбить в себя сразу двоих братьев. Но что страшнее, чем то, что два брата влюбляются в одну девушку? В ту, копия, который перерождается каждые пятьсот лет. Каждые, твою мать, пятьсот. Сальваторе тоже попались. Он ничего больше не чувствует. Так проще. Зачем нужна любовь? Это же слабость. Такая липкая, такая губительная, такая… Глупая. Сколько всего происходило из-за женщин? Драки, войны, падения великих стран. - Сука, - выкрикивает он. То ли на себя, то ли в сторону Кэролайн. Её аромат до сих пор витает в этой комнате. Она была тут совсем недавно. Просила не трогать своего мальчишку. Ха! Да ему плевать на этого щенка. Главное, чтобы он был подальше от тебя, маленькая. - Клаус, но выслушай меня, - шептала девушка, в надежде. - Это глупо, Форбс. Если я его увижу, то убью. Он ещё в Мистик–Фоллс? Он действительно так глуп? – улыбался Майклсон ей в лицо. - Я думала, что у тебя есть сердце! – резко выкрикивает она, - Во всём виновата эта Хейли, но всю вину ТЫ свалил на Тайлера. Это глупо! А вообще, какая разница? Ну и, убил ты этих своих гибридов? Тебе разве не плевать!? Скольких ты убивал и ничего, тут вдруг на тебе. Обиделся мальчик, - яростно кричала она, а у него даже руки не поднимаются её остановить. Почему?       Её голос до сих пор в его ушах. А может, просто выйти из этой комнаты? Ведь тут пахнет ей. Любой нормальный человек бы теперь даже и не учуял, но он же гибрид. Гибрид, мать его. В голове столько не цензурных слов. На всех языках этого мира. Но он не выходит, а продолжает сидеть и вдыхать этот аромат. Хренов извращенец. От каждого вздоха лёгкие что-то царапает. Что-то цепляется, что-то одурманивает. Убить её нахер, и всё. Первая мысль. Но он не может. Особенно после этого бала. Чёртов бал. А в голове этот голос. Эти просьбы. Эти крики. - Заткнись, – грубо говорит Клаус, наконец-то. - А я не заткнусь! – снова вскрикнула она и ударила его своей рукой в плечо. - Кэролайн! – сквозь зубы, шипит первородный, - Если ты сейчас же не заткнёшься, я вырву твое молодое сердце и отправлю почтой Локвуду, уяснила? - Да что ты несёшь? – задохнулась от недовольства блондинка, - Тебе на всех плевать. На всех. Чёрт! Да с кем я говорю? – взмахнула она руками и зашагала к выходу. - Уже уходишь, дорогуша? – слащаво и приторно–сладко интересуется Клаус, допивая свой виски. А в лёгких этот аромат корицы и мандарин. - Да. И я надеюсь, что больше сюда не попаду! – шипит она и открывает входную дверь. - Жаль, - печально говорит Клаус, - Думал, ты меня развлечёшь в спальне, - выпалил Клаус, усмехаясь. Девушка остановилась у дверей, медленно повернулась. - Иди к чёрту, старый извращенец, - и выходит из дома. В ту же секунду стакан с виски полетел в стену. Форбс этого не услышала, зато стены особняка запомнят надолго. - Овца, - выпалил мужчина. До сих пор это чувство не выходило из головы. Чувство. Словно она тут. Словно смотрит и кривит губы. Он ей не нравится. - Сучка, - какой раз он уже это говорит? – Мы ещё посмотрим кто кого. А солнце продолжало светить в его глаза. Корица и мандарины. Корица… Мандарины… Клаус жадно вдыхал этот аромат. «Старый извращенец» Что творится в твоей блондинистой головушке, глупышка. Как можно было влюбиться в этого урода? Ну, как? Когда рядом такой… Ты? Ты? Нет, ты не будешь с ней, Клаус! Ты просто недостоин. Ты действительно стар. Ты не достоин любви. Почему? Потому что убивал, губил, стирал в порошок. А она такая светлая, такая яркая. Такая Кэролайн. - К чёрту, - снова выпаливает Клаус, - К чёрту из моей головы! На кой чёрт я вообще приехал в этот сраный городишко? Старый идиот! Больно. Чертовски обидно. Она выбрала Тайлера. Да и что тут выбирать? Всё очевидно. Но это бьёт по самолюбию Клауса. Очень сильно бьёт. Его всегда выбирали, всегда. А тут этот Локвуд. Этот сраный Локвуд. Хотя, не всегда. Татья… Кэролайн… Что за женщины-то такие? Клаус побрёл в свою мастерскую. Медленно, немного хромая. Толи от усталости, толи просто так. В душе разочарование. Обида. В лёгких корица. Мандарины. Я больше не буду пить чай с корицей. Я возненавижу эти оранжевые мандарины. Бред. Причём тут вообще это? Клаус подошёл к двери и открыл её. Запах красок и каких-то примесей ударил в нос. О, да. Мандарины и корица – к чёрту! Подошёл к столу, чувствуя такую нужную свободу. Такую яркую. Такую ощутимую. Сел. Твою мать! Её портрет! Да когда он успел нарисовать–то? Когда был в бреду? Или пьян? Всё! Хватит. Майклсон встал и быстро пошёл вон из этой комнаты. Нужно выпить! Срочно! Как эта блондинка так быстро приручила себе совсем не ручного и не простого первородного. Как? Загадка. И никто не скажет как. Это и Клаусу неизвестно. Просто села в его сознание и… сидит. - Я ещё попляшу на твоих косточках, Форбс, - зло прошипел Клаус и направился к мини-бару. Наверное, блондинке лучше уехать из этой страны. Так как если вдруг Клаус напьётся, то пиши - пропало! Он же убьёт её нафиг. Убьёт. Плевать – тут же отдалось в голове. Нужно найти себе какую-нибудь особу и провести с ней ночь. Когда последний раз была у него девушка? С тех пор, как приехал сюда? Вот именно, давно! Пора в объятия дамочек, Клаус. Пора. Значит в БАР!

***

Да как он может так говорить? Как может так говорить, блин? Кэролайн шла по подъездной дорожке к своему дому и сжимала кулаки. Всё, что происходило в последнее время, её страшно пугало. Бедный Тайлер. Клаус не умеет шутить. Он убьёт его. Убьёт. Мобильник звонит уже в который раз, но Кэр не решалась брать трубку. Быстро забежав в дом, она, наконец, достала мобильное устройство. «ТАЙЛЕР» Только тебя мне и не хватает. Кэролайн закатывает глаза и берёт трубку. Она пыталась прикрыть его зад, но не получилось. Нужно искать другие варианты. Срочно. Девушка шла в свою комнату по лестнице. - Тайлер, прости, что не отвечала, - начала она. - Сорок восемь пропущенных, Кэр. Я звонил тебе сорок восемь раз. Где ты была? – спросил парень. Кэролайн даже показалось, что она видит, как он щурит свои глаза. - Я была у Клауса, - призналась она. Зайдя в свою комнату, девушка бесшумно села на свою кровать и обвела помещение взглядом. - Что? Что ты сделала? Зачем? Это из-за меня? – блондинка прикусила свою нижнюю губу. - Успокойся, - тихо сказала Кэролайн. - Что он тебе сказал? – резко выпалил гибрид. - Сказал, что тебе лучше не появляться. Кстати, где ты сейчас? – спросила Форбс, ещё сильнее кусая свою губу. - Пока что дома. Думаю. Наверное, мне лучше уехать, Кэр, - проговорил Тайлер, совсем тихо. Сердце Кэролайн пропустило удар. Уехать? Уехать? ОН, что, издевается? Ну, а хотя… Может, будет лучше… - Ты всё хорошо обдумал? – спросила девушка, чувствуя, как щиплет в переносице. - Нет. Я только думаю, - признался Локвуд. - Дай мне знать, Тайлер. Дай знать, если ты что –либо придумаешь, предпримешь. Хорошо? - Конечно, Кэр, - тепло произнёс Тайлер. Девушка закрыла глаза: - Я люблю тебя. Такие нужные ему слова. И такие нужные ей самой. - Я тоже тебя люблю. Я должен отлучиться. Я перезвоню, - прошептал тот. - Люблю, давай, - просто сказала Кэролайн и отключилась. Волна неуверенности подкатила к девушке. Что-то будет. Что-то точно будет. Нужно в бар. Снять это грёбанное напряжение. Точно! В БАР!