«Люблю тебя в любом обличии»

No, I don't hate you don't want to fight you know I'll always love you but right now I just don't like you No, I don't hate you don't want to fight you know I'll always love you but right now I just don't like you cause you took this too far (с) Relient K, "Which To Bury, Us Or The Hatchet"

Вечер. Последние лучи заходящего солнца золотой цепью ложатся на землю; лёгкий ветерок гуляет по кронам деревьев, пробегает мимо закрывающихся цветов, тихой поступью кружит вокруг озера, оставляя после себя рябь. Облака, похожие на стаю прекрасных лебедей, следуя невидимому пути, плывут вперёд, не обращая внимания на жизнь людей. Тишину улиц нарушает лишь молодой человек, отчаянно пытающийся догнать прелестную девушку. Её тёмные волосы летят по воздуху, лёгкое желтое платьице развевается в разные стороны, делая этот момент ещё романтичнее. А если задуматься, то почему же девушка убегает? А дело всё вот в чем. Таро — так зовут нашего преследователя — давно приметил эту брюнетку. Она почти каждый день приходила в супермаркет, где работает наш друг, и почти всегда у неё было грустное лицо. Он всегда любовался этой красоткой, но ни разу не решался подойти. Этим вечером девушка вновь пришла (сегодня у неё было ну очень грустное лицо). Без лишних реплик (прим. автора: даже здрасьте не сказала, ох, как не культурно), подошла к Таро и залепила такую пощечину, которой он в жизни не получал, а в ответ выпалила: «Ты все время пялишься на меня, грязная свинья, как тебе не стыдно!». С этими словами она развернулась и выбежала из супермаркета. Таро, как истинный джентльмен, который хочет добиться девушки любым способом, конечно же бросился за ней. И вот расстояние между ними сокращается, парень дотягивается рукой до её руки. Какая мягкая кожа. Хочется касаться её снова и снова. Красавица останавливается. Казалось бы, всё прекрасно, сейчас она повернётся и извинится, представится, и они пойдут вместе в какое-нибудь кафе. Там они закажут кофе и какое-нибудь мороженное, и он будет тонуть в этих бирюзовых глазах, наслаждаться её улыбкой. Но не тут то было. Молодой человек снова получает пощёчину. Более резкую, грубую, от которой хочется заплакать самому сильному духом человеку. Но реакция нашего друга совершенно иная. — Ударь меня ещё раз своей прекрасной белой ручкой! Обзови меня, моя королева! Накажи это гадкое животное! — Т..ты чего? Девушка в недоумении. До сегодняшнего дня ей видимо никогда не приходилось видеть мазохистов. Да, самого настоящего мазохиста – Садо Таро – молодого человека с невинным лицом, преследовавшего её. — Ну, пожалуйста! — Таро… — А? Откуда ты знаешь моё имя? Пропустив вопрос мимо ушей, девушка потянулась к своим роскошным чёрным волосам. Стянув с себя парик, она, а вернее уже он, повернулся к своему школьному другу. — Та-цу-ки-чи?! — Да…, извини, я давно хотел рассказать тебе, но… решился только сейчас, благодаря Исуруги-сенпай. Она сказала: «Садо Таро, конечно, та ещё свинья, но, думаю, даже он не отвернётся от своего друга, только из-за того, что тот переодевается в девушку» — Сенпай, как видишь, вновь оказалась права. Таро смотрит на заливающееся краской лицо, накрашенные глаза и губы. Вы, наверное, подумаете, что наш герой испытывает отвращение к своему однокласснику. Нет, совсем нет. Он смотрит на него с каким-то интересом, что ли: — Тацукичи, одень, пожалуйста, парик. — Зачем? — Узнаешь… Блондин послушно натягивает обратно душный парик и вновь превращается в прекрасную безымянную незнакомку. — Доволен? — Пока нет. Но это поправимо — К-как это? Да что с тобой… Ему не дают закончить предложение, потому что Таро с силой тянет школьного друга за руку, в сторону своего дома. — Куда ты меня тащишь? У тебя же мама и сестра дома. — Не сегодня. Я отправил их в кино на ночной сеанс, так что у нас будет время. — Время? На что? — Секрет, ответ на который ты узнаешь позже, — брюнет лишь загадочно улыбнулся. Он явно задумал что-то нехорошее. Дотащив, своего друга до дома (именно дотащив), Таро достал из правого кармана ключ, отпер дверь. Зайдя внутрь, он убедился, что ни матери, ни сестры в самых тайных углах дома не наблюдается и изнасиловать его никто не попытается. — Заходи, — крикнул Таро блондину с верхнего этажа, — И проходи в гостиную, я скоро спущусь. — Извините за вторжение, — тихо произнёс Тацукичи, и медленно, как привидение, проплыл в гостиную. Недоумение роем диких ос кружилось в голове блондина. Для чего весь этот спектакль? Нет, Таро всегда отличался весьма неординарным характером, но видимо, сегодня что-то очень тяжелое прошлось по его голове, раз уж он решил,… кстати, решил что? Прошло несколько минут. Таро чем-то занимался наверху (прим. автора: а действительно чем?), шуршал какими-то пакетами. Несчастный Тацукичи то, сжимая женственные ручки, то, поправляя искусственные волосы, сидел в гостиной, как будто был на прицеле и в любой момент его могли подстрелить. Наконец главный зачинщик сей игры удосужился спуститься вниз. — Н-ну…чем будем заниматься? — блондин продолжал заикаться. — А ты как думаешь? — Ну, не знаю, в шахматы поиграем? Таро не удостоил его ответом — задумался. Лишь через несколько минут он кинул: «Поднимайся наверх, я скажу тебе кое-что». Без лишних вопросов «незнакомка» поднялась с диванчика и потопала наверх по ступенькам. Садо направился за ней. «Боже, что я творю» Тихо войдя в комнату и сев на кровать, блондин вопросительно уставился на своего друга. Таро смущённо отвел взгляд. — Честно говоря, ты…, ты…понравился мне с самой нашей первой встречи! Я люблю тебя, Хаяма! — выпалил брюнет. Вот чего-чего, а признания в любви от лучшего друга Тацукичи никак не ожидал. Да и вообще, о чём он думает? Пускай даже не надеется, что белобрысый сейчас кинется ему в объятья и их губы сомкнутся в сладостном поцелуе. — О чём ты говоришь? Ты же ведь парень, и я парень…даже несмотря на то, что переодеваюсь девушкой.… Это неправильно. — Ты не понимаешь, я пытался забыть о тебе. Потом мне очень понравилась, та красивая незнакомка, а ею оказался ты! Как ты не понимаешь, это судьба! — Что ты там себе напридумывал, Таро! Ты, конечно, симпатичный молодой парень, но то, что говоришь полное безу… Юношу резким движением опрокидывают на спину. Таро быстро оказывается сверху. Наклонившись, он целует удивлённого Тацукичи в слегка приоткрытые губы. Хаяма упирается своими белоснежными ручками в грудь друга, ссылаясь на его благоразумие и свою силу; но все без толку. Руки брюнета ложатся на девичью талию жертвы, немного сжимая кожу. Проводя влажным горячим языком по губам друга, Таро как бы просит пропуска в запертые уголки своей милой «незнакомки». От таких головокружительных ощущений, электрическим током, пронизывающим всё его существо, Тацукичи нерешительно поддаётся действиями молодого мазохиста. Встречаясь, их языки начинают кружиться в неопытном танце безумной любви, чей напор невозможно сдерживать. Оторвавшись от мягких губ блондина, Садо стягивает с него душный парик, откидывает его в сторону. Голова незадачливой «девушки» покрыта капельками пота. Таро припадает к шее своего друга, оставляет бардовые засосы на алебастровой коже. Вновь отрываясь, он скидывает с плеч светлую накидку. «Интересно, а в лифчик, наверное, напихана вата», — проносится забавная мысль в голове парня. Стянув с друга верхнюю часть одежды, Таро нисколько не удивляясь, обнаруживает кружевную ткань с пушистыми комочками ваты. Ловко вытягивая из петель застёжки верхней детали женского нижнего белья, брюнет отбрасывает её в сторону. Лёгкие «пушинки» опускаются на кровать. Перед взором Таро предстаёт прекрасная грудь с чуть выделяющимися на ней розовыми сосками. Он берет каждый из них в плен своего рта. Лижет, немного посасывает, обводит по контуру. Блондин чувствует, как плоть встаёт против желания хозяина от переполняющего возбуждения и сам еле слышно постанывает. Разум отошёл на второй план, мысли о том, что они делают, и как на это отреагируют окружающие, вылетели из головы. Сейчас, когда моральные принципы не играют значительной роли, когда ты понимаешь, что находишься во власти похоти, начинаешь понимать, насколько люди двуличны. Они пытаются скрыть свои желания, не понимая, какие страдания их ждут, и насколько прекрасно иногда бывает разбудить свои животные желания. Но брюнет не собирается быстро заканчивать «банкет». Он проводит влажную дорожку от правого соска до впадинки в животе, потом немного остановившись — до линии юбки. Дыхание жертвы и насильника сбивается, становится отрывистым. Таро замечает бугорок в области промежности. Это выглядело очень забавно, если считать то, что Хаяма был в юбке. «Я был полностью уверен, что после моих действий даже Тацукичи ответит взаимностью», — с радостью думает Таро, стягивая со своей «игрушки» длинную жёлтую юбку, а вместе с ней и последнюю вещь женского «комплекта». Перед довольным лицом парня предстает отнюдь немаленькая возбуждённая плоть. Слегка ухмыльнувшись, Садо вобрал член Хаямы в свой горячий, влажный рот. Он облизнул головку, потом провел языком по всей длине. Блондин застонал слаще и чувственней, чем в первый раз. Расширенные зрачки и плотная пелена наслаждения играли в глазах объекта обожания. Мучитель буквально доводил до экстаза своего любимого человека. Заметив, что Таро всё ещё в одежде, Хаяма, потянулся к синему галстуку, обвившему горло партнёра ядовитой змеёй. — Да я и сам могу… — с лёгкой насмешкой в голосе произнес Садо. Тацукичи не обратил на это внимания, продолжая расстёгивать пуговицы рубашки одну за другой. Вытянув из петли последнюю пуговицу, блондин с лёгкостью откинул элемент школьной формы в сторону и потянулся пухлыми от первого поцелуя губами к губам своего уже желаемого мучителя. Таро не стал отказываться. Их губы снова встречаются, но на этот раз Садо становится нежнее, он с легкостью покусывает нижнюю губу Хаямы, тот в свою очередь постанывает прямо в рот. Таро ловит каждый стон, выдох друга, словно боится, что не сможет без него дышать. Вспомнив, о такой загвоздке, как «а Таро то ещё одетый!», Хаяма отстраняется от поцелуя и тянется руками к ремню, оттягивает пряжку, вынимает из петли пуговку, и когда тянется к ширинке, замечает, что не один он возбудился до предела (прим. автора: нет, блин, ты тут один такой). Таро наблюдает за Тацукичи, не скрывая улыбки на лице — такой милый и слегка наивный Хаяма стягивает штаны вместе с трусами и на его милом личике появляется большое, в обоих смыслах этого слова, «удивление». Когда с процессом целования-раздевания покончено, Таро, наконец, решает приступить к главному действию, как говорится «для чего мы все здесь сегодня собрались». — Теперь я могу продолжить? — с лицом довольного кошака спросил мучитель. — Да…конечно — почти на выдохе произнёс Тацукичи, — Пожалуйста, не мучай меня больше. Всё-таки, я не такой мазохист, как ты, — с усмешкой произнёс парень, тяжело дыша. В синих глазах Садо зажёгся похотливый огонёк. Этих слов он ждал целый год. Сунув в приоткрытый рот два пальца, Таро приказал: «Оближи!» Блондин, повинуясь приказу своего «господина», прошёлся язычком по пальцам, иногда покусывая их, вызывая возбуждающие стоны Таро. Посчитав, что «смазки» вполне достаточно, юноша провел пальцем между ягодицами Хаямы. Синеглазый услышал разочарованный сдавленный выдох. Улыбнувшись реакции друга, Садо нащупывает тугое колечко мышц, слегка надавливает на него, проталкивая сначала один палец внутрь, даёт привыкнуть девственному телу к новым ощущениям. Чувствуя слабое жжение внизу, Хаяма непроизвольно начинает сжиматься. Второй палец заставляет слёзные канальцы проснуться от долгого сна. — Расслабься, — посоветовал Таро, — Так нам обоим будет проще. Растягивая друга, Таро делает плавные движения длинными ловкими пальцами. От последнего друг прогибается, чуть ли не вставая в мостик. Не желая больше сдерживаться, он вытаскивает пальцы из партнёра и поспешно заменяет их собственным членом. Входит резко и сразу на всю длину, заставляя своего партнёра громко закричать. Боже, каждую ночь мазохист мечтал завладеть этим телом; заставить этого непутёвого блондина просить ещё и ещё, царапать эту мертвенно-бледную кожу, оставляя на ней багровые царапины из которой тоненькими ручейками льётся кровь. Целовать каждый миллиметр тела, не обделяя ни одно местечко, покусывать эти податливые губки, немного распухшие от такого количества поцелуев. Зарываться в эти золотые волосы, вдыхать их запах, понимать, что это тело принадлежит только тебе. Убивающая боль, ударом молота, впившаяся в хрупкое тело «девушки», не давала покоя. Белобрысый извивался, сжимал руками простынь, делал всё, чтобы избежать этой пытки. Но позже, где-то внутри, появились искры наслаждения, мука сменилась удовольствием, наполняющая «сосуд» до краёв. Садо, убрал одну руку с бёдер Тацукичи и переместил её на его член. Немного встрепенувшись, молодой человек выдавил из себя нечто вроде « Садо, ах», в то время как его «друг» быстрыми движениями доводил его до экстаза. Теперь, превратившись в одно целое, они двигались в унисон, поддаваясь своим страстным порывам, наполняя пустой дом дикими стонами. Их ничто не останавливает, наконец-то они показывают друг другу, насколько сильна их любовь. Пот, попадая на маленькие ранки блондина, заставляет их гореть, но сейчас не до этого. То блаженство, морским вихрем накрывшее его существование намного сильнее физической боли. Хаяма кончает первым. Обмякшее тело еле сдерживается под уже вялыми напорами Таро. Через несколько секунд он чувствует, разливающуюся тёплую белую жидкость Садо внутри себя. Обессиленный Садо падает рядом со своей жертвой. — С-спасиб-бо, — изнурённо улыбается Тацукичи, ложится на голую грудь молодого мазохиста и засыпает сладким сном. Брюнет укрывает их обоих тёплым покрывалом, зарывается в блондинистую голову и вскоре засыпает с мыслью: «Я люблю тебя, Хаяма…в обоих твоих обличиях».