Сладкие сны

Мааарти, блин... Хватаю край одеяла, пока это мерзнущее чудо совсем его с меня не стащило. Еще и коленями пихается, зараза такая. Говорил же ему вечером, чтобы спиной ко мне ложился, так удобнее его обнимать и греть. Елозит под одеялом, и я тут же получаю коленом в пах, когда этот балбес предпринимает попытку свернуться клубочком. Бляааа... И еще раз, когда милый, сочтя эту позу неудобной, выпрямляется на постели снова, прижимаясь ко мне всем телом, закидывает руку мне на плечо. Оп-па, как у нас тут интересно... И это в таком-то холоде... Хмыкаю, когда твердый член упирается в мое бедро. Рановато для утреннего стояка, мы недавно только спать легли, остается думать, что это такой приятный у Марти сон, надеюсь, с моим участием. Впрочем, в любом случае – с моим... Открываю глаза и тянусь рукой к горячему стволу, легко поглаживая, в ответ на что тут же получаю легкий стон. Милый не просыпается, но подается к моей руке, пытается даже во сне бедрами подергать. Не сказать, что с меня это сон как рукой снимает, но всякие приятности лезут в голову настойчивее, чем обычно. Вылезая из-под одеяла и оставляя его полностью на Марти, сажусь на постели, любуясь желанным телом. Сползаю еще чуть ниже, устраиваясь в его ногах и, не прикасаясь больше руками, губами накрываю горячую головку, вбираю в рот только ее, языком помогая раскрыться до конца и легко поглаживая самым его кончиком "ротик". Мой Мартини со стоном выдыхает, принимаясь ворочаться. Чуть придерживаю его за бедра и насаживаюсь ртом на твердый член, зубами легко царапая ствол, беру до самого горла, со сна еще немного давясь, сглатываю. И замираю ненадолго, почти уткнувшись носом в волосы на его лобке, наслаждаясь вкусом, запахом. Не знаю, проснулся ли мой гипервозбудимый балбес или еще нет, только он собирает в кулак мои волосы на затылке, тянет голову наверх. Я послушно снимаюсь, не переставая, впрочем, всасывать и ласкать языком член. - Блядь, – хриплое доносится до меня. Ага, значит, проснулся. И в подтверждение этого, милый начинает насаживать меня ртом на свой дубовый стояк. Я только "за". Не выпускаю вкусный член ни на мгновение, оставив все игры-дразнилки на следующий раз, только ласкаю губами гладкую головку, языком повторяю дорожки венок на стволе. Двигаюсь быстро, подхлестываемый руками Марти на моем затылке, вбираю каждый раз до горла, вырывая тем самым из горла моего чуда неразборчивые хриплые вскрики. Он же все просит глубже и сильнее. Даже жестче, в удовольствии рыча, когда я в очередной раз царапаю зубами нежную кожу. Себя я, с мазохистским удовольствием, стараюсь не трогать, хотя у меня стоит давно и прочно, что называется, хоть орехи коли. Но собственное удовлетворение я предпочитаю чуть отложить, тем самым сделав его ярче. А Марти давит на затылок, заставляя меня прижаться лицом к его паху, на выдохе стонет громко, толкается судорожно бедрами, стараясь войти глубже, и я чувствую обжигающю влагу в своем горле. Сглатываю, лаская головку, медленно снимаюсь, сжимая губы, чтобы ему было теснее и жарче, высасываю все до капли, не выпуская сладкий член изо рта, даже когда он начинает обмякать. Неспешно ласкаю языком, облизываю от яичек до головки, глажусь лицом об остывающий ствол. - Чего это ты... Не спалось? – Мартини чуть приподнимает голову, но тут же роняет ее обратно на подушку, расслабленно распластываясь на постели. - Зато тебе спалось и стоялось, – хмыкаю и привстаю на руках с намерением перебраться выше. - Ааа... – протягивает, – не помню. Но спасибо, – он довольно улыбается. Не за что, услуга за услугу, хе-хе. Глухой сладкой пульсацией мой стояк требует внимания. Искать где-то под кроватью смазку, а потом и салфетки мне не охота совершенно, и я переползаю наверх, становясь на колени рядом с головой милого, и недвусмысленно покачиваю напряженным членом. Он расползается в улыбке, вытягивает язык, едва доставая до головки, но попыток приподняться не предпринимает больше. Лентяй обкончавшийся. Наклонившись чуть ниже, вожу уже сочащимся членом по его щекам, подбородку, усмехаясь, когда он вытягивает губы трубочкой, стараясь поцеловать. Провожу пальцем по развратным совершенно губам, доставляющим столько удовольствия, и надавливаю на нижнюю, заставляя милого открыть рот, что он охотно тут же делает, и ныряю в этот горячий влажный плен, плавно входя на всю длину, желая прочувствовать каждое прикосновение его языка, рефлекторно сжавшееся горло, когда головкой упираюсь в него. Не надавливаю пока, так же мягко стараюсь выйти, но мое чудо только сжимает губы сильнее, обхватывает меня за бедра, подталкивая войти еще глубже. Бляаадь... Хватаю его за волосы, толкаюсь сильнее, грубо принимаясь трахать жадный рот, упиваясь его стонами, не сдерживая своих. Большим пальцем стираю дорожки слез, когда Марти давится, но остановиться и быть мягче не могу, да он и не просит, сам подхлестывает меня двигаться резче, сильнее вбиваться, голодно принимает, едва успевает дышать. Безбашенный совершенно, постоянно голодный... Собрав его волосы в кулак, влетаю чуть ли не с размаха и выливаюсь в горло. Марти глотает судорожно, жадно пьет и вдруг отстраняется, перехватывает ствол пальцами и прижимает с своему лицу, вымазываясь в еще льющейся сперме. Балбес. Снова толкаюсь головкой в его губы, тыльной стороной ладони вытираю щеку. Милый было хмурится, но отвлекается, прикрывает глаза довольно, еще лаская мой расслабляющийся член. А у меня уже ноги подрагивают, медленно выхожу из горячего рта, наклоняюсь, нежно целуя покрасневшие губы Марти, делясь его вкусом, собирая свой... Прижимаю свое чудо желанное к себе крепко, не разрывая поцелуя, снова принимаю горизонтальное положение. - Солнц, куда ты одеяло дел? – спрашиваю, зевая, не обнаружив оного на постели и даже не вспомнив, когда оно с нее уползло. Чудо ворочается, на ощупь шарит за спиной, не желая разворачиваться и искать его нормально. Продолжает тянуться губами за поцелуем и наконец нашаривает одеяло возле постели и тянет его назад, почти вручая мне. С удовольствием целую его горячие губы, укрываю, прижимаю к себе под одеялом. Марти довольно жмурится, устраивается удобнее, явно уже засыпая. - Доброй ночи, чудо, – обнимаю его крепко, чтобы не вертелся и не мерз. - Угум, – тихо бормочет куда-то мне в плечо. Будем спать до следующего стояка или будильника, хех?