Вещий сон

Сегодняшняя охота была не просто неудачной, она была абсолютно и окончательно проваленной. Все птицы и звери, будто зная о приближении чужаков, заблаговременно попрятались в чаще леса, и лишь редкие белки да дятлы нарушали напряженную тишину. Артур про себя радовался, что не взял с собой рыцарей - такого позора он бы просто не вынес. И даже мысль, что терпеть поражение от природы им бы пришлось вместе, не сильно утешала наследного принца. Не принести с охоты никакой добычи – значит признать свою несостоятельность как мужчины и запятнать честь рода. Отец никогда не простит ему такого... Да что там отец? Он сам себе не простит. Чуть поодаль неспешно шел подуставший Мерлин. «Ну и хилый же у меня слуга...» - без тени издевки подумал Артур, глядя на мага, увешанного комплектами болтов, походным снаряжением и прочим, - «Мы прошли-то всего около семи километров! Я еще бодрый, а у него, вон, уже и ноги заплетаются». По правде сказать, принц и сам валился с ног от усталости, но гордость никогда бы не позволила ему признать такое. Он всегда должен быть самым сильным, самым ловким, самым выносливым. Он всегда должен быть первым, и никак иначе. Еще несколько сотен метров, и Артур почувствовал, что остатки сил покидают его закаленное годами тренировок тело. Еще немного, и принц бы все-таки постарался переступить через гордость и, пусть и с неохотой, признать, что даже он может чувствовать усталость. А, точнее, просто чувствовать. Однако, Мерлин, не настолько выносливый, но оттого не менее упрямый, все-таки опередил принца. - Артур, давай сделаем привал, - с ноткой жалости в голосе предложил маг, - Скоро стемнеет, и нам нужны силы, чтобы добраться до Камелота, пока ворота не закроют на ночь. - Мерлин, какой Камелот? Ты хоть понимаешь, что если я вернусь вот так, с пустыми руками, это будет сильнейший удар по репутации! - Тебя так волнует, что о тебе думают люди? - Не только обо мне, это скажется и на Камелоте тоже, - Артур пристроился на поваленном дереве, и снимал доспехи. Мерлин, уже успевший скинуть котомку и отстегнуть от себя все оружие, собирал хворост, благо его было много, и не пришлось далеко уходить. - Сомневаюсь, что народ умрет с голоду без пары оленей, подстреленных его Высочеством. Или дичь, которую завалил ты, имеет какие-то особые свойства? – маг вопросительно поднял бровь и посмотрел на Артура. Тот не всегда понимал подколок, ведь он был принцем – а над принцами не шутят, поэтому воспринял эту шпильку всерьез, и лицо его вытянулось в немом изумлении от такой дерзости. Картина была из разряда чертовски веселых, и, наверное, поэтому маг постоянно подтрунивал над Артуром. Правда наблюдать столь умилительное зрелище Мерлину пришлось недолго, ведь рука принца потянулась к рукояти меча. И кто знает, что стало бы с магом, если бы природа не сделала этот день еще менее удачным. Небо, которое и так всегда было пасмурным, заволокли тяжелые, темные, грозовые облака. Погода никогда не радовала своим постоянством туманный Альбион, даже в летние деньки, которые обязаны быть солнечными. Стал накрапывать дождь, который, скорее всего, должен был через несколько минут превратиться во вполне серьёзный ливень. Природа делала всех равными, поэтому, как только первые холодные капли достигли наших путников, они, не сговариваясь, позабыв об усталости, схватили свои вещи, и рванули туда, где, как помнил Артур, было старое, расколотое молнией дерево, в корнях которого после удара появилось небольшое подобие пещеры. Места там было немного, но достаточно для того, чтобы укрыться от дождя и устроиться на ночлег – в такую погоду они, даже если бы и хотели, не смогли бы вернуться в Камелот. Однако до укрытия они добежали уже промокшие до нитки. Собранный хворост пришлось выкинуть на полпути – от сырых веток нет никакого толку. В расщелине между корней оказалось даже более просторно, чем предполагал принц. Конечно, там нельзя было выпрямиться во весь рост, зато можно было вполне комфортно разместиться лежа или сидя. К тому же (должно же быть хоть что-то хорошее в этом дне!) там обнаружилось много сухих веток, вероятно занесенных сюда ветром. Мерлин мысленно поблагодарил предусмотрительного Гаюса, который, втайне от него, положил ему в котомку пару теплых походных плащей. Одним из них маг, путем пятиминутной борьбы с ветром и дождем, смог завесить вход в укрытие, отгородив их от бушующей стихии. Лишь наверху зияло небольшое отверстие для выхода дыма от еще не разведенного костра. Развести огонь для любого мало-мальски опытного путника – дело нескольких минут, но разве можно на чем-то сосредоточиться, когда рядом с тобой без перерыва брюзжит промокшая королевская особа? В конце концов, Мерлину пришлось пригрозить пустить на растопку арбалет Артура, на что тот сразу же ответил тоном, не терпящим возражений: - Только попробуй его сжечь, Мерлин. - Хорошо-хорошо, слушаюсь и повинуюсь, ваше высочество, - усмехнулся маг, и хотел было отвесить шутовской поклон, но, из-за отсутствия свободного места, резко потерял равновесие, и приземлился прямо на тот злополучный арбалет. Тетива резко распрямилась, и болт, пробив дырку в плаще, завешивающем вход, улетел куда-то в лес. Когда маг немного отошел от только что пережитого страха, и посмотрел на Артура виноватым взглядом, весь вид наследного принца выражал только одно. Ты идиот, Мерлин. *** Однако вскоре в их убежище уже вовсю полыхал веселый огонек, холод и сырость постепенно сменялись теплом и уютом, и вместе с этим повышалось настроение путников. День начинал казаться не таким уж и неудачным, а после нескольких глотков вина из походной фляги – вообще прекрасным. Находчивый Мерлин приспособил свой пояс и пояс Артура в качестве веревок для белья, и над костром, на безопасном расстоянии, сушились их промокшие туники. Маг хотел было повесить туда не менее сырые портки, но принц остановил его: - Избавь меня от этого. Сами высохнут. Пожав плечами, Мерлин аккуратно разложил около огня их сапоги, и полез в котомку, где должны были быть какие-то припасы. Все-таки Гаюс – святой человек. Вяленое мясо и несколько сладких яблок составляли весь их скромный ужин, но большего и не надо было. За хрупкой завесой, отделявшей их от внешнего мира, все ещё бушевал ливень, а солнце уже давно скрылось за горизонтом, но здесь было уютно. Гораздо уютнее, чем в холодных стенах Камелота. Задорно потрескивал костер, отбрасывая на лица путников причудливые тени, вино тоже сделало свое дело – леденящий душу, проникающий до костей, холод отступил, и по венам разливалось жидкое тепло, расслабляя и успокаивая. Вскоре, вся накопившаяся за день усталость дала о себе знать, и Мерлин аккуратно расстелил второй плащ, положив его поближе к огню и даже ухитрившись сделать некое подобие подушки. Это великолепное, по походным меркам, ложе, естественно предназначалось для Артура. Сам Мерлин же устроился поодаль, в глубине расщелины, где было далеко не так тепло, да и земля все еще была сырая. Но он слуга, а Артур – господин. Знати не пристало спать на мокром и холодном лежбище. Маг уже свернулся калачиком, подложив под голову свою, почти опустевшую, котомку, как вдруг почувствовал, что его в буквальном смысле за шкирку притягивают ближе к костру. Туда, где тепло и сухо. Туда, где Артур. - Будешь спать со мной. Не хватало еще, чтобы ты заболел. Кто тогда понесет все, что мы поймаем завтра, в Камелот? – Артур говорил слегка грубым тоном, но даже идиот бы понял, что под этим скрывается искреннее волнение. А Мерлин, несмотря на все заверения принца, идиотом не был. Лежать рядом с Артуром действительно было куда более приятно. Однако если раньше маг мог спокойно разлечься так, как душе угодно, то теперь появилась некоторая неловкость. Ведь Артуру явно не понравится, если на него по-собственнически закинут ногу, не правда ли? Поэтому Мерлин лежал практически «по стойке смирно», и боялся хоть немного пошевелиться, но насыщенный день, полный забот, настолько вымотал мага, что тот практически моментально заснул даже в таком неудобном положении. *** В отличие от сладко посапывающего мага, Артур заснуть никак не мог. Да, он устал, да, он хочет спать, но сна все равно ни в одном глазу. Причина? Причина сейчас прижимается к нему во сне, все-таки закидывая ногу на бедро принца, а рукой притягивая к себе в объятья. Лежать, как бревно, становится просто неудобно, поэтому таким естественным кажется поддаться этому настойчивому требованию, и, повернувшись на бок, обнять Мерлина в ответ. Тот лишь, что-то невнятно пробормотав, прижимается еще ближе, и расплывается в счастливой улыбке, а вот Артур уже задумывается над тем, действительно ли хорошей идеей была ночевка вместе с Мерлином? От невозможности заснуть, принц начинает разглядывать такое по-детски счастливое лицо своего слуги. Тонкие черты лица, скулы, словно выточенные из слоновой кости, густые ресницы, наверное, даже слишком густые для юноши, и алые губы. Губы, которые столько раз хамили принцу. Губы, которые столько раз защищали его, практически выкрикивая дерзкие речи. Губы, которые так хочется попробовать на вкус... Не задумываясь ни о чем, Артур наклоняется, и легко, практически не касаясь, целует мага. Губы Мерлина оказываются сладкие, с легкой виноградной ноткой из-за выпитого вина, и принц упорно пытается убедить себя, что именно оно, а не юный чародей рядом, заставило его покраснеть от смущения. И, хотя костер уже догорает, оставляя после себя лишь чуть теплящиеся головешки, в расщелине становится до одури жарко. Поцелуй, который должен был удовлетворить любопытство, лишь разжигает его еще сильнее, заставляя сердце колотиться с бешеной скоростью. На ум сразу приходит нелепое сравнение, что целовать Мерлина все равно, что биться на мечах. Попробовав один раз, полюбишь на всю жизнь. А после того, как замутненный взгляд принца встречается с пронзительно-синими глазами Мерлина, сравнение уже не кажется столь нелепым... Взгляд мага словно прошивает насквозь, ощупывает душу, ища ответ на незаданный вопрос. Или же все это только кажется? Сомнения отступают на второй план, когда Мерлин немного подается вперед, и сам, без какого-либо смущения, целует опешившего от такой наглости Артура. Маг пытается сделать это властно, сильно, но удача сегодня не на его стороне, и буквально через несколько секунд его неловкая уверенность ломается, обнажая всю подноготную чувств. Ему страшно, он боится неизвестности, боится того, во что может вылиться сегодняшняя ночь, но, в то же время, хочет с головой погрузиться в неизведанное и утонуть в вязком омуте желаний. Парадоксы чувств сковывают душу, лишая возможности выбирать, но этого сейчас и не надо – Артур уже решил все за них двоих. Поцелуи становятся все более страстными и настойчивыми, и уже не важно, кто из них слуга, а кто – господин. Здесь, за непрочной кожаной завесой стираются границы и нарушаются запреты, хранимые веками. Так было предсказано Судьбой, так захотели они сами, ведь невозможно построить новый Альбион, не сравняв с землей старый. Каждое неловкое касание разгоряченной кожи имеет особый, невысказанный смысл, переворачивая пласты истории. Но затуманенному страстью рассудку принца нет дела до того, как сильно изменится будущее лишь от одного лишнего жеста – сейчас есть только Мерлин. Мерлин, столь открыто и доверчиво прижимающийся к нему, словно боясь, что Артур вот-вот исчезнет. Мерлин, который лихорадочно освобождает их от одежды, желая, наконец, почувствовать жар чужого тела. Невинный, трогательный, прекрасный Мерлин. Его Мерлин. *** Солнечный свет резко бьет в закрытые глаза, вырывая из сонной неги, и Артур силой подавляет желание высказаться всеми словечками, подцепленными у Гавейна. Однако, вместо ожидаемого пробуждения в промерзшем за ночь укрытии, принц просыпается на своей камелотской кровати. Теплой, мягкой, удобной и почему-то до безумия одинокой. «Это был... сон? – разочарованно провозглашает внутренний голос, - Всего лишь сон, где вы с Мерлином...» - на этом месте Артур накрывает голову подушкой. Невозможно. Нет, действительно непостижимо. Чтобы ему снилось такое, да еще и с Мерлином? Этим ушастым раздолбаем? Однако мокрое пятно на ночных штанах говорит красноречивее всех обрывков сновидения. Он хочет собственного слугу. Жизнь прекрасна. - О, вы уже проснулись! – как всегда бодрый и оптимистичный Мерлин принес утренние сандвичи, - Как спалось? Сейчас это действительно звучит как издевательство, но Артур, проигнорировав вопрос мага, сонно протягивает. - Мерлин, собирайся. Сегодня мы идем на охоту. - Но на улице пасмурно, да и вообще... - Возражения не принимаются. И, да. Захвати с собой подушку. *** Лишь на следующее утро Артур поймет, что сон был вещим...