Цена поражения

В пределах мрачного замка было темно и тихо. Полная луна возвышалась над исполинскими башнями, а фосфорные лучи ночного светила почти ласково касались каменных крепостных стен, придавая им лёгкий оттенок светло-серого. Ночь была поистине необыкновенная: окрестную тишину векового строения нарушали частые вздохи и измученные стоны, чередующиеся с истошными криками; мрак тёмного зала рассеивал лишь блёклый свет факелов, что расположились по углам помещения. Обширный зал не мог похвастаться обилием какой-либо изысканной мебели. Посередине стоял только высокий трон с резной спинкой и столь же необыкновенными ножками, выполненными из редкой породы красного дерева и отделанными позолотой. Обшито само кресло было красным бархатом, что в сочетании с золотом придавало некое ощущение роскоши. На полу неподалёку от единственного предмета мебели расположилась чёрная медвежья шкура, на которой покоился почти бездыханный пленник. Вампир лежал неподвижно, свернувшись калачиком. Его руки были скованы тяжёлыми браслетами наручников, кончики пальцев чуть подрагивали, когда он издавал еле слышные всхлипы, а ноги, согнутые в коленях, тесно прижимались к животу. На бледной коже так акцентировано выделялись синяки и следы от укусов, а кое-где бескровную плоть «расписывали» тонкие струйки крови, выписывающие невообразимо красивый узор. Я лениво приподнялся с насиженного места и присел на корточки возле узника, в ответ на что он вздрогнул, но не дёрнулся в сторону – видимо, понял по предыдущему опыту, что убегать от демона в его владениях – занятие, достойное истинного глупца. Вампир был слишком горд, чтобы признать своё поражение, но так же он был слишком слаб для того, чтобы продолжать бессмысленную борьбу. - Ну, продолжим играть, или ты уже устал? – практически ласково спрашиваю, коснувшись тыльной стороной когтя влажной щеки юноши. В ответ привычная тишина и лишь шумный выдох. Он так безнадёжен, что аж тошно становится. Хватаю вампира за отросшие, небрежно спутанные рыжие волосы и насильно поднимаю его голову, принуждая посмотреть на меня. Злой, ненавидящий взгляд кроваво-алых глаз упирается в меня, что вызывает у меня только тихий смешок. - Смахиваешь на загнанного в угол щенка, честное слово. – Лёгкая наглая ухмылка едва касается моих губ и неумолимо тает в обыденной серьёзности. Чуть приближаюсь к ушку пленника и вкрадчиво шепчу, чувствуя, как дрожит его хрупкое тельце в моих сильных руках: - Давай же, я хочу услышать твой голосок… Мы уже два дня ходим вокруг да около, а ты по-прежнему упрямо молчишь. Красноглазое создание начинает изо всех сил вырываться и брыкаться у меня в руках. И как он до сих пор не уймётся, не поймёт, что все его отчаянные попытки вырваться – бесполезная трата сил, которые пригодятся ему в будущем. Клацнув зубами, вампир пытается укусить меня, и это несказанно забавляет, отчего я даже начинаю смеяться в голос. - Глупый. – Делаю не утешительные выводы, а затем швыряю непокорную игрушку обратно на шкуру зверя и довольно присвистываю, замечая, что пленник перестал лягаться. Он почти не двигается, лежит сломанной куклой, сверкая грозным взглядом исподлобья. Превосходный контраст его почти болезненно бледной кожи и беспросветно тёмной шерсти на тушке убитого медведя приводит меня в восторг. Я криво улыбаюсь уголком губ, а после щёлкаю пальцами, отчего чёрные сгустки тумана медленно опутывают запястья парня, лишая его последней надежды на освобождение. Его обнажённое тело мечется в каких-то безнадёжных стремлениях высвободиться из магических оков, утяжеливших и без того увесистые наручники. - Признайся наконец, что больше не можешь терпеть эту боль, - спокойно вещаю, медленно расхаживая из стороны в сторону. К своему удивлению, замечаю, что ненавистный взор вампира неотрывно следит за мной. – Всего пара слов, и все твои страдания прекратятся. – Двумя пальцами беру безвольную, но столь прекрасную жертву за подбородок, а он безропотно влечётся за мной. Выдыхаю прямо в его дрожащие от боли губы, а после провожу кончиком длинного языка по белоснежным вампирским клычкам, которые лишь немного уступают моим демоническим клыкам. Юноша отворачивается, с настолько явным презрением фыркнув, что я не сдерживаю себя и наношу ему очередной удар, к которым, казалось бы, его тело уже привыкло. - Тварь. – Грубо бросаю, не удостоив вампира даже быстрым взглядом. – Я ведь всё равно сломаю тебя. Рано или поздно это случится. Это неизбежность, от которой тебе не спрятаться. – От подобного осознания лукавая ухмылка сама по себе расцветает на моих губах. Узник небрежно стёр с лица выступившую кровь, а после нервно хихикнул, решив таки в первый раз нарушить воцарившуюся после моих слов тишину: - Твои требования чертовски невнятны. – Усмешка. Наглая. Я бы даже сказал – ядовитая. Перевожу заинтересованный взор на вампира, а после вмиг оказываюсь рядом с ним и провожу ладонью по его боку, заведомо зная, что он не будет сопротивляться – сил не хватит. Белоснежная кожа покрывается мурашками, как только я едва дотрагиваюсь до неё. - Чем же они невнятны? – стараюсь звучать лукаво, столь же язвительно, но так возненавидеть его у меня не получится даже при огромном желании, ведь я люблю свои игрушки. - Ты хочешь, чтобы я заговорил? Или хочешь, чтобы я покорился? – голос невероятно чёток и холоден. В глазах ни капли страха, лишь презрение. Настолько гордый, чтобы признать поражение, но слишком слабый, чтобы бороться в полную силу… Не считаю нужным отвечать. Вместо слов можно продемонстрировать всё языком жестов, к которым моя восхитительная жертва не привыкла до сих пор. Тонкие чёрные нити оплетают его руки до самого локтя, полностью лишая движения. Некоторые ленты, если так можно назвать полупрозрачные клубы тумана, преобразованные в более-менее упорядоченный вид, скользят по молочной бархатной коже, стремясь к самым чувствительным точкам на, пожалуй, чересчур хрупком теле пленника. Вопреки всем моим ожиданиям вампир не говорит больше ни слова. Лишь мычит или стонет, яростно кусая губы и вопросительно глядя на меня, что кажется таким жалким, таким отвратным, насколько это возможно. Лёгкие путы едва касаются его уже восставшей плоти, отчего парень выгибается дугой, разомкнув губы в немом крике, так и не вырвавшемся из охрипшего горла. По-прежнему боится потерять честь в моих глазах, хотя падать ниже уже некуда – внизу лишь пустота. Руками пытается царапать камень, но я быстро лишаю его этой прекрасной возможности, грубо сжав его запястья в своей когтистой ладони. Надавливаю острым когтём на отчётливо выделяющуюся под вампирской кожей венку. - Ненавижу… - слетает с искусанных до крови уст, когда мой коготь проникает в тонкое запястье. - Звучит, как комплимент, - спокойно поглаживаю вампира по волосам, а нитям мысленно отдаю приказ усилить хватку, и они покорно сжимают его член, причиняя неимоверную боль. Узник тихонько скулит, до последней секунды этой пытки надеясь потерять сознание, но вампиры слишком сильны, чтобы так просто валяться в отключке от подобных игр. Я с упованием жду того сладкого момента, когда пленник наконец сдастся и попросит остановить это безумие, но он упрямо молчит, продолжая терпеть все мои нападки. Вот чуть утолщённая лента скользит по внутренней стороне его бёдер, стирая в некоторых местах выступившие бусины пота, а затем начинает толкаться в плотно сжатое колечко мышц. Вампир вскрикивает и дёргается всем телом, отчётливо понимая, к чему ведут мои действия, в чём моя основная задумка. Невозмутимо наблюдаю с близкого расстояния за мучениями моего узника, а сам неторопливо делаю один глоток из стеклянного бокала, вальяжно разместившись в удобном кресле. Всегда хотел попробовать кровь высших вампиров, а тут подвернулась такая прекрасная возможность, что я просто не мог не воспользоваться ею. Красноватая жидкость на вкус солоноватая, с характерным металлическим привкусом, но что-то есть в ней особенное – то ли сладковатый аромат, то ли некий мятный привкус, вертящийся на кончике языка. Довольно урчу, а после замечаю умоляющий взгляд рубиновых очей, прикованный ко мне. «Неужели уже сдался?» - быстро проносится в голове мысль, но я обрываю её полёт, резко встав с трона и приблизившись к вампиру. - Больше не можешь? – спрашиваю ровным тоном, серьёзно взглянув на жертву. Он согласно кивает, а затем жмурится и сжимает губы, когда лента всё же проникает в его напряжённое тело. – Хочешь, чтобы я прекратил? – в ответ вновь согласный кивок. Довольно улыбаюсь, после чего щёлкаю пальцами, и извивающаяся в тесном нутре лента проворно выскальзывает из истощённого измученного тела и растворяется в окружающем полумраке. Игрушка облегчённо вздыхает, но он слишком рано обрадовался мнимой свободе – я никогда просто так не отпущу его. Окидываю неким оценивающим взглядом свою беспомощную награду за победу в битве против вампирского клана, и ухмылка на губах становится столь наглой, что пленник громко сглатывает накопившуюся во рту слюну, почуяв неладное. Бессмысленно пытается принять сидячее положение, но это у него не получается, так как я упираюсь коленом в его живот, придавливая узника к полу. Надавливаю чуть сильнее и слышу судорожный выдох. - П-прекрати… - звучит его хриплый, едва дрожащий голосок в ночной тиши. Уже не такой смелый, уже дрожит, как травинка на ветру от одного моего сурового взгляда. И куда только исчезла обыденная дерзость? Неужто за два дня я смог убить в нём всё то, что так меня привлекло в этом рыжеволосом вампирыше со скверным характером? Нет, не верю. Убираю колено, пренебрежительно фыркнув и приказав нитям отпустить его затёкшие руки. Как только полупрозрачный дымок исчезает, замечаю, что на тонких запястьях виднеются красные следы от наручников, а кое-где мои ленты оставили едва заметный невооружённому взгляду след из прозрачных капелек яда.

***

Пару дней назад. Выслушивать унылые речи побеждённых вампиров становится невыносимо. Весь этот официальный приём, неудобные костюмы и наигранное гостеприимство – истинная фальшь в своём первородном виде. Вампиры, которые ещё пару дней назад были нашими врагами, теперь спокойно пьют вино за одним столом с демонами, а демоны спокойно флиртуют и клеят клыкастых врагов. Как это отвратно. Как меня от этого тошнит. Порыв стремительной мысли нарушил какой-то горделивый вампир, подошедший ко мне и предложивший бокал красного вина. Я вежливо отказался, но он настойчиво впихнул мне стеклянный кубок, и мне таки пришлось выпить с ним. - И где же радость от победы? – ехидно поинтересовался подвыпивший «гость», несильно толкнув меня в плечо. - Там же, где вампирская гордость сейчас… - ядовито бросаю, отстранившись от мужчины, общество которого весьма неприятно. Да, свою гордость вампиры явно засунули куда подальше, раз решились согласиться на мирный договор с нашими грабительскими условиями и даже притащились сюда. Тяжело вздохнув, собираюсь покинуть зал приёмов и уединиться в своих покоях с парочкой каких-нибудь распутных демонов, которых можно снять на одну ночь. Но все мои планы нарушил всё тот же наглый вампир, теперь резко схвативший меня за локоть. Я обращаю на него злой, почти уничтожающий взгляд, но всё же решаюсь поинтересоваться: - Что ещё? – голос ровный, тон спокойный, вопреки бушующему огню негодования. - Я, как глава нашего клана, прошу вас принять наш скромный подарок, – совершенно серьёзно заявляет длинноволосый мужчина, учтиво поклонившись мне и сверкнув слегка прищуренным хитрым взглядом. Я искренне заинтересованно уставился на него, но в золотых демонических глазах всё равно мерцало пренебрежение и отвращение. Я даже не знал, что они пали настолько низко, что задабривают меня подношениями. Ну, что ж, это их право. Я скрещиваю руки на груди, криво ухмыльнувшись уголком губ. - Что за подарок? - Подарок, достойный вашей блистательности. Ох, как это гадко, и звучит как плевок в душу, но я скрываю злобу за столь же наигранной улыбкой. Замечаю, что в зал несколько вампиров в военной форме торжественно вводят какого-то молодого даже по меркам вампиров юношу. Его огненно-рыжие волосы прилежно уложены в высокий хвост на затылке, а алые глаза пылают ненавистью ко всем присутствующим. Вот его взор обращается ко мне, и вампир тут же скалится, как дикий зверь, пойманный на цепь. Кстати говоря, его ведут на небольшой тонкой цепочке, предусмотрительно прицепленной к аккуратному ошейничку на изящной тонкой шее. - Это наш вам подарок, господин Альдо. Мы надеемся, что вы не разочаруетесь. – Продолжает трепаться вампир, а я со свойственным мне любопытством разглядываю «подарок». Невысокий рыжик был одет в белоснежные одежды, характерные лишь для аристократов из весьма знатных вампирских семей. Дорогая ткань, позолоченные фигурные застёжки на жакете и прямых брюках со стрелками. На тонких запястьях поблёскивало несколько золотых браслетов, мешающих пленнику использовать особенно сильную магию. Я легко улыбнулся, приняв из рук мужчины тонкую цепочку: - Заманчивый подарок. Я весьма благодарен вам. Конец воспоминания.

***

Всё тот же зал, чёрная шкура, замаранная белёсыми каплями семени, и трепещущее от возбуждения тело вампира. Его бледная кожа в лунном свете выглядит такой болезненной, невесомой и хрупкой, почти прозрачной. Кажется, что его так просто сломать одним касанием руки. - Пожалуйста, прекрати! - отчаянно кричит вампир. На его щеках блестят влажные дорожки позорных слёз, губы чуть приоткрыты в какой-то безумной попытке схватить хотя бы глоток воздуха. Я всё так же беспристрастно наблюдаю за его муками, наслаждаясь мгновением слабости такой непокорной игрушки, которая, как и ожидалось, сломалась под моим напором. Скашиваю взгляд на небольшую трость с круглой головкой, что толкается в нежное, не привыкшее к подобной грубости отверстие пленника. С каждым толчком деревянная трость проникала глубже в напряжённый стан, а я самодовольно ловил протяжные, иногда особенно довольные стоны узника. Его тело охотно отзывалось на грубые ласки, а афродизиак в крови сделал своё «грязное» дело, и юноша кончал, корчившись на холодной шкуре, уже в третий раз. - Я сделаю всё, только перестань! – вампир извивается, чем только способствует более активным действиям моей магической игрушки. Я молчу, вслушиваясь в его хриплые стоны и безысходные выкрики, а после, осушив бокал с довольно-таки приятной на вкус вампирской кровью, подхожу к «гостю». Он с надеждой смотрит на меня, одним лишь взглядом вымаливая спасение, но, увы, я не тот, кому суждено его спасти. Я демон, а демоны – чудовища, не способные к каким-либо проявлениям жалости. Беру двумя пальцами вампира за подбородок и тяну к себе. Он не сопротивляется. Только дрожит и отводит взгляд в сторону, окончательно потеряв надежду на спасение. - Ну, всё – так всё. – Спокойно пожимаю плечами, а затем с неким грустным вздохом приоткрываю губы пленника и требовательно целую его. Трясущимися руками рыжик упирается мне в грудь, тщетно пытаясь оттолкнуть, но у меня уже нет ни сил, ни желания, чтобы терпеть его выходки. Почти беспрепятственно проникаю длинным языком в его податливый ротик, начиная свободно исследовать всю полость, проходиться по ровному ряду жемчужных зубов. Вампир не отвечает, лишь позволяет делать с ним всё, что мне заблагорассудится – ну и пусть. Безвольной куклой падает ко мне в руки, уткнувшись носом в широкое плечо. Рыжие волосы небрежно растрёпаны, спадают на красивое лицо, закрывая его миндалевидные глаза. Такой беспомощный и доступный, что для меня, как для истинного хищника, подобная лёгкая добыча становится не столь привлекательной и манящей как до этого. Отстраняюсь от его припухших уст и резко опускаю юношу на колени перед собой, а сам с неприкрытой насмешкой во взгляде внимательно наблюдаю за тем, как он послушно освобождает мою разгорячённую плоть из плена одежды. Проворный влажный язычок скользит по всей длине ствола, обводя каждую венку, лаская особенно чуткие участки. «Таким низким способом он надеется заслужить моё доверие? Хм, пусть попробует». Расслабленно откидываю голову назад, запустив когтистые пальцы в его мягкие спутанные волосы и насильно притянув голову к возбуждённому паху. Вампир начинает кашлять и давиться, но продолжает старательно посасывать мой член, опасаясь рассердить. Показалось ли мне, но именно сейчас я уловил в его взгляде прежнюю неукротимую дерзость и злобу. - Будь послушным мальчиком, - довольно ухмыляюсь, наблюдая за своей соблазнительной жертвой. Мысленно заставляю небольшую трость, на время остановившуюся внутри парня, толкаться в прежнем темпе, отчего пленник вздрагивает и норовит закричать, но я не позволяю ему этого сделать. Тогда он пробует сжать челюсти, и его клычки на грани опасного касаются чувствительной плоти, что не злит, а лишь заводит меня. Лёгкая полуулыбка касается моих уст, после чего я кончаю, забрызгав полупрозрачными каплями губы и лицо вампира. Он презрительно морщится, прилежно устраивая ладони на коленях, будто всё это только что произошло совсем не с ним. Облизывается, как сытая кошка, а затем внимательно смотрит на меня, ожидая хоть какой-то конкретики. А мне так весело наблюдать за тем, как он пытается казаться хладнокровным, несмотря на то, что сейчас чуть приподнимается, выпячивая упругий зад, что позволяет трости проникать немного глубже. Повинуясь какому-то необузданному порыву, склоняюсь к его шее, провожу по ней кончиком языка, а руки по-хозяйски устраиваю на узких бёдрах узника. Он закусывает нижнюю губу, похотливо и одновременно невинно глядя на меня. Его тело робеет в моих руках, он жмётся ко мне, и этот обжигающий холод вампирской кожи сводит меня с ума. Рывком вырываю трость из растянутого отверстия, тут же ловя губами болезненный стон юноши. Тонкие пальцы вцепляются в мои плечи, почти до боли сжимая их, но я не против. Коготки осторожно царапают мои плечи и грудь, когда я по собственной глупости освобождаю его от оков и усаживаю к себе на колени. Это превосходное сочетание жара моего тела и колкого холода, присущего лишь вампирам, доводит до исступления, до самого пика наслаждения. - Ты говорил, что у вампиров нет чести, а разве у демонов она есть?! – внезапно разрывает благоговейную тишину дерзкое заявление пленника. – Принимать подачки от проигравших врагов – как это низко… Меня тошнит от тебя! Начинаю почти истерически смеяться, сильнее прижимая вампира к себе. Властно и безжалостно блуждая руками по его телу, оставляю неглубокие царапины, стараясь укротить столь непокорный «подарок». - Невежливо было отказываться от подобного подарка… - едва заметно повожу плечами, а после приближаюсь к лицу жертвы и тихонько, одними лишь губами спрашиваю: - Как тебя зовут? - Это не имеет значения. – Холодно, практически безразлично говорит он, а потом слишком нагло ухмыляется. – Незнание моего имени ведь не помешает тебе завладеть моим телом? - А ты быстро учишься… - хищно облизываюсь, обретя былой азарт и интерес к персоне клыкастого врага. Стремительно проникаю в него, стараясь уловить взглядом каждую эмоцию, проскользнувшую на лице узника – будь то боль или же похоть, или даже едва скользнувшие нотки наслаждения. Его тело ещё не оправилось от нанесённых побоев, но оно с радостью отзывалось на мои грубые прикосновения. Юноша подаётся навстречу, продолжая шипеть от отвращения, но мне кажется, что это лишь проявление собственной гордости. Боже, как он наивен. Пальцами пробегаюсь по часто вздымающейся груди жертвы, пересчитывая рёбра, а затем склаблюсь, когда вампир вгрызается в мою шею острыми клыками, начиная нахально глотать мою кровь. Не теряя времени, хватаю его за рыжеволосую шевелюру и отрываю от кровоточащей раны. Ярко-алые глаза пленника пылают огнём неудержимой ненависти. Настолько сильной ненависти, которой я не видел уже слишком давно. - Ты уже сдался, но продолжаешь бороться? Похвально, но глупо. – Вздыхаю, повалив узника на спину и прижав его к косматой шкуре. Он рычит, как раненный зверь, надеясь, что это хоть что-то изменит в уже предсказанной судьбе, а по бледным щекам продолжают струиться предательские слёзы от обиды, оставляя за собой влажные следы. Я нависаю над ним, упираясь руками в пол, и вижу в рубиновых глазах лишь мрак и неистовую пляску огня. Ни тени страха и нерешительности. Властно провожу рукой по его груди до самого паха, кое-где задевая когтями чувствительную плоть, а затем вхожу в напряжённое тело на всю длину, довольствуясь истошным криком. Вся ночь слилась в какую-то безумную симфонию криков и стонов наслаждения, боли, ненависти и чего-то настолько неуловимого, что я благополучно упустил это из виду. Жар двух разгорячённых тел, частые вздохи, грозный рёв и проклятия, отпущенные в порыве безудержной ярости, – всё это так ярко запечатлелось в моём разуме, что даже с наступлением рассвета я часто облизывал пересохшие, до крови искусанные губы, вспоминая эти сладкие моменты покорности моей непослушной игрушки. Вампир так и продолжал лежать на мягкой шкуре, притянув колени к груди. На его бескровной плоти появились новые синяки, следы от укусов и ссадины, но самое интересное ждало его впереди… Я коварно улыбнулся, пригубив бокал терпкого вина и ласково коснувшись покрытого испариной лба пленника. - Теперь ты знаешь цену поражения…