Мрак

      Мелькор открыл яркие, пронзительные глаза. Вот он... Тот, за кем хочется следовать. За кем буду следовать я. Он восседает на своем троне, и я иду к нему... Не в силах что-то сказать... Не в силах отвести от него взгляд. Он встает и идет ко мне навстречу... Чт... Что?? Я не слышу собственных шагов... Как прекрасна его походка, как ужасен и лукав его лик. Чего ты хочешь, мой Властелин? Мелькор, словно пожирая меня взглядом, идет навстречу и расстояние между нами постепенно сокращается... Дым.. Жар.. Полыхающий огонь.. Пять шагов. Три... Один... Род, я сын Твой, Может, я слепой, но вижу слишком хорошо! Я – вот лик мой, волк – мой лик второй, Я невр из глуши лесной.       Мелькор прижимает меня к себе, смотря безумным взглядом со странноватой полуулыбкой, чем-то напоминающей мне зловещий, очень зловещий оскал... Берет в свою руку мою... Что? Слов дар, сон и покой, Я спорил с самой судьбой...       Злоба... Злоба в твоих ясных глазах, я чувствую жар твоего тела... Нет, не тепло, а именно жар, который ты источаешь... Он, как смертоносный яд, проникает и в меня, опутывая, окутывая, парализуя и сводя с ума. Гипноз твоих глаз и сила твоих рук... Ты же убьешь меня... Там, где нет дня, В царстве огня сам задул свою свечу...       Погасил факелы одним ленивым движением своих рук. Хочешь заставить меня дрожать? Нет, знай, Мелькор, этого не... Не будет! Не будет, ты не заставишь меня... И заставляешь. Подчиняешь меня.       Я следую за тобой, ты ведешь меня в этом умопомрачительном танце, где не слышно ничего, кроме нашего сбившегося дыхания и шороха наших черных платьев. Я следую за тобой, повторяя одни и те же движения, сжимая свою руку; слыша, как шуршит по полу легкая ткань; видя, как светятся в темноте твои глаза, сковывающие мою душу. Выпадет снег в чаще лесной, Где-то в душе жалобный вой... (Медленней) Ты словно издеваешься, Мелькор... Так томно прикрываешь свои яркие, сверкающие чистой яростью глаза. И от этого становишься еще ужаснее, но в то же время роскошнее. Ты в своем черном безумстве, в которое окунаешь меня с головой. Я хочу... Окунуться в него вместе с тобой. Даже самые злые, самые мрачные и жестокие умеют любить... Но это не любовь... Это страсть, жар, похоть, пусть и без подробностей. Веди же меня, мой Господин, а я послушно буду ведомым тобой. (Соло) Ты касаешься моих губ... Властно, сжимая мою руку так, что останавливается кровь и хрустят фаланги длинных тонких пальцев. Я отвечаю на твой поцелуй... Как долго я этого ждал, не смел даже мечтать об этом и грезить... Боль сковывает мою руку, и из глаз едва не скатываются холодные слезы неимоверного страдания... Давай, сломай же. Сломай и оставь меня кататься и вопить от боли, злясь на свою слабость и немощность... Как же ты прекрасен, Повелитель. (Быстрее) Мы слились в поцелуе, сколько времени прошло? Вечность. Я не могу закрыть свои глаза и с ужасом смотрю в твои. Ты прищуриваешься, как дракон, твой свет режет и жжет меня, но я надменно не отвожу взгляда. Я не покажу, что мне больно, хотя рука уже онемела, а крик готов вырваться из меня птицей. Ты отрываешься, с моих губ капает багровая солоноватая кровь. Прокусил. Рану жжет. Ты набираешь бешеную скорость в этом танце так, что у меня заплетаются ноги и я едва не падаю. Не падаю, ведь ты меня держишь. Смотришь с такой неприкрытой ненавистью, но держишь и продолжаешь этот сумасшедший вальс, от которого у меня идет кругом голова, а звездочки так и мелькают в глазах. Остановись. Ты мне больше не страшна! Мой последний бой... Буду рабом, буду слугой, Буду бежать вдаль за тобой... Пей мою кровь – это не яд, Звери не знают дороги назад. Вот и ответ, сломлен хребет, Но мне не познать серый рассвет, Выпадет снег в чаще лесной, Только в душе жалобный вой...       Ты продолжаешь набирать скорость, я уже не могу подстроиться - так быстро все меняется... И вновь меня накрывает твой властный поцелуй... Как вино, ты выпиваешь сочащуюся кровь из тобой же прокушенной раны на моей губе, наслаждаясь и одаривая меня своим мраком, своим жаром за то, что я служу тебе. Но мне не познать серый рассвет, Выпадет снег в чаще лесной, Где-то в душе жалобный вой...