***
— Утречка! Дверь, как всегда, хлопнула гораздо громче, чем Ята хотел бы этого. Виновато улыбнувшись ворчащему за стойкой Кусанаги-сану и отставив к стенке скейтборд, он с почти детским восторгом плюхнулся в свободное и, можно сказать, даже вакантное кресло — как раз напротив дивана Микото-сана, лучше просто не придумаешь! — Микото-сан, все прошло отлично! — Ята, конечно, старался говорить как можно серьезнее, но радостные нотки, нет-нет, да проскальзывали в его голосе. — Мы с Камамото проверили доки. Не думаю, что у них теперь хватит храбрости даже заикаться о Хомре! И ведь, что самое главное, Синие даже не пронюхали про нас! Микото-сан, кажется, не испытывал особой радости по этому поводу — на секунду в его взгляде Яте почудилось что-то… что-то странное. Микото-сан никогда не смотрел так ни на Яту, ни на кого-либо другого. Но стоило лишь моргнуть — и желтые глаза снова вернули себе бывшее спокойное равнодушие. — Хорошая работа, — наконец произнес он чуть хрипловатым голосом и, порывшись в кармане, достал полупустую пачку сигарет. Неторопливо вытянул одну, потянулся к зажигалке и… — Я же просил, только не в помещении! — раздраженно донеслось со стороны барной стойки. Ох уж этот Кусанаги-сан… Но Микото-сан, в этот раз видимо, не был настроен спорить, только смял в ладони белую пачку и, отведя взгляд в сторону, так знакомо и едва-едва слышно прищелкнул языком. Нет, наверное Яте просто показалось. Просто сказался стресс и недостаток отдыха, ведь он спал сегодня всего пару часов. Точно-точно, все абсолютно нормально, это только его полусонное воображение непонятно почему нарисовало старательно позабытый, почти что похороненный в глубинах памяти образ. Ну, правда, с чего бы еще Микото-сан стал напоминать ему Сарухико?..***
Чисто по ощущениям Ята проспал чуть больше часа. И именно поэтому он не сразу поверил будильнику, упорно показывающему самый конец седьмого часа вечера. Вот ведь, только прислонил голову к подушке… Внизу, к удивлению, не оказалось никого кроме Микото-сана. Даже Кусанаги куда-то испарился, хотя обычно не оставлял свое место за барной стойкой дольше чем на десять минут. Микото-сан все-таки решился закурить, не выходя из «Хомры», и Ята мысленно восхитился его бесстрашию. Все-таки, зачем Королю бояться гнева Кусанаги-сана? — Не говори ему, — перебивая приветствие Яты, попросил Микото-сан и почти сразу же несколько нервно затушил только начатую сигарету в пепельнице. Ята сумел только кивнуть. Микото-сан всегда любил курить медленно, выпуская большие клубы дыма и изредка красивые кольца, чтобы позабавить Анну, пока не видел Кусанаги-сан — он постоянно твердил, что не стоит детям находиться рядом с курящими. Но кажется на Анну, как на стрейна, подобные пагубные привычки Микото-сана не оказывали никакого негативного влияния. Микото-сан никогда не побоялся бы закурить при ком-либо из своих последователей, так почему же сейчас он прячет сигареты будто пойманный за школой подросток? — Микото-сан, — наконец решился спросить Ята, позволяя себе небольшую наглость сесть совсем рядом, — все в порядке? Вы кажетесь огорченным чем-то… Это Эрик опять налажал на вылазке, да? Я так и знал, не стоило поручать ему! Микото-сан резко мотнул головой и одним взглядом заставил Яту замолчать. Неужто он опять наговорил лишнего и разозлил Микото-сана? Черт, было бы просто отвратительно так упасть в глазах своего Короля! Черт! Черт! Черт! — Чушь болтаешь, — едва ли не процедил сквозь зубы Микото-сан, но, судя по заметно смягчившемуся взгляду, зла или раздражения на Яту он не держал. — Вы уж извините меня за болтливость, Микото-сан. Знаете, не проснулся еще, вот и болтаю всякую фигню… Вы не воспринимайте всерьез! Ята неловко рассмеялся и, точно в подтверждение своих слов, потер кулаком заспанные глаза с уже наметившимися под ними синяками. Даже Сару упоминал об этой дурацкой и детской привычке говорить все, что вертится на языке, говорить и не думать о последствиях. «Можешь не думать об этом. Если будет нужно, я со всем разберусь». Ята помнил даже, при каких обстоятельствах это было сказано. Помнил и то, как улыбался Сару, каким было выражение его глаз и как крепко он сжимал пальцы Яты, когда в самый первый раз исправлял его ошибки и промахи. С Сару все всегда казалось таким легким. Он всегда брал на себя немного больше ответственности, чем следовало, всегда позволял Яте чувствовать себя чуть свободнее… чуть счастливее. Нет, хватит. Все, что было в прошлом — осталось в прошлом. Сару самому надоело возиться с ним. Сару сам решил уйти. А если так, то пора уже Яте стать взрослым и отвечать за все, что… — Опять о нем думаешь? Микото-сан всегда выводил из колеи своей прямолинейностью. Но, в отличие от Яты, он чувствовал по каким болезненным точкам стоит бить. В отличие от Яты он был взрослым и умел смотреть на вещи с необходимой объективностью. Совсем как… — Ну… да… Это так заметно? — Ята сумел только неловко улыбнуться. Он и забыл с какой легкостью окружающие могли читать его эмоции по одному только лицу. — Достаточно, — вздохнул Микото-сан и явно приглашающе похлопал по своему колену смуглой мозолистой ладонью. Ну разве можно было отказаться? Яте стоило больших усилий, чтобы не задремать снова — одно только тепло Короля приносило такое умиротворение и… совершенно забытое спокойствие. «Опять спину потянул? Ложись, Мисаки. Я же вижу, как ты морщишься», — почти всегда Сару говорил это с легкой усмешкой. А Ята только дожидался легкого хлопка по колену, чтобы прижаться щекой к шершавой ткани форменных школьных брюк, ощутить легкое прикосновение пальцев к волосам, закрыть глаза и… — Ненавидишь его? — одно только прикосновение обжигающе горячих пальцев Микото-сана мгновенно стряхнуло сонное оцепенение. Ята рассеянно моргнул. — Он же предал нас всех! И вас, и Кусанаги-сана, и нашу дружбу… Разве я могу относиться к нему по-другому? Микото-сан замолчал и Яте показалось, что на секунду в его глазах промелькнула неприкрытая усталость. — И я не понимаю, почему он пошел к Синим! Почему не мог просто… жить обычной жизнью! Как было до этого. Мы могли бы снова делать все вместе, как в школе, и… — Мисаки… ты врешь. «Врунишка», — губы Сару растянулись в торжествующей ухмылке. — «Неужели ты думал, что сможешь обмануть меня, Мисаки?» — Нет… все не так, — Ята сумел лишь крепко зажмурить глаза, пытаясь сглотнуть не с чего возникший комок в горле. — Я… когда я вижу его среди этих Синих крыс, то не могу перестать злиться… Но, Микото-сан, это же так эгоистично! — Что именно, Мисаки? Скажи мне, — на секунду рука, гладившая его волосы, замерла. — А что если он рад работать там? Что если он… счастлив? А я веду себя просто как тупая малолетка, от которой сбежала любимая подружка… Но он ведь был моим лучшим другом! Это ведь нормально скучать по тем, кого больше рядом нет… Микото-сан промолчал, но самым краешком глаза Ята сумел заметить, как дрогнули в легкой улыбке уголки губ. — Рад это слышать, Мисаки.***
Тебя зовут Фушими Сарухико и следующим же утром ты вновь просыпаешься в своем собственном теле. Ты стараешься жить, как жил до этого, стараешься не замечать косых взглядов и не думать о том, что мог вытворять в твоем теле беспокойный Красный Король. Ты ходишь на порученные начальством задания, отслеживаешь активность стрейнов в порученном тебе секторе Шидзуме и беспощадно расчеркиваешь доклады подчиненных красной ручкой. Уж больно ты терпеть не можешь несерьезное отношение к работе. Его зовут Ята Мисаки. Он член Красного клана и он когда-то был твоим лучшим другом. Его зовут Ята Мисаки и он, кажется, напрочь забыл, что ненавидит и презирает тебя. Тебя, цепко держащего его за подбородок и вжимающегося своими губами в его приоткрытый в удивлении рот. Тебя, в который раз сыгравшего не по правилам и воспользовавшегося некоторыми козырными знаниями. Но такой уж ты есть. Тебя зовут Фушими Сарухико и ты просто не можешь так легко отпустить то, что однажды уже было твоим.