Непоправимое

Он вдыхает глубоко, стараясь заполнить каждый сантиметр своих легких. Прогнать мысли, проанализировать, поставить цель. Рвануться. Нужно как-то вырваться из этой липкой паутины времени. Она мешает. Он не хочет от нее зависеть. Артур вообще принципиально не хочет от чего-то зависеть. Вот только в данном случае он ничего не решает. Ведь раньше было иначе. А сейчас, в погоне за временем, они все рушат. И Керкленд не исключение. Он сам потерял голову от пьянящих побед в индустрии. И чем обернулось!? Двенадцать тысяч погибших в мирное время.* Отрезвило почище любой оплеухи. Или, возможно, он просто стал… мудрее? Но какой ценой. Вернуть утраченное. Восстановить разрушенное. Беречь то, что еще осталось, сохранилось, выжило в этой давящей, заполненной до краев пустоте. А он ведь и так старается больше всех! Тянет прошлое за собой, пытаясь показать, доказать остальным, что это возможно – соединять их. Вот только его никто не слушает. Даже его народ, даже они отказываются от традиций. Старушка Англия. Сказано без задней мысли, а по ушам режет. Соединить не соединяемое. Прошлое и будущее. Это возможно. Только нужно остановиться и подумать. Это невозможно. Нужно чтобы все остальные остановились тоже. Но это никому не нужно. А если он осмелится задержаться, его сметут с этой шахматной доски, как фигуру, которая умудрилась пропустить заведомо выигрышный ход. Без сожалений. Тут и так тесно. Неужели они не понимают. Мир рушится, превращаясь в так любимые писателями антиутопии. Многократно повторялись предупреждения. А от сбывающихся прорицаний холодеет кровь в жилах. Артур теребит наушники в кармане.** У него есть собственный мир. Отражение его маленького внутреннего мира. Мирка. И он настоящий. Артур обустраивает его, играет с ним уже много лет. А вот времени у него нет. Будущее проскальзывает где-то рядом. Смеется, скалится и манит за собой, указывая на миражи. Оно скалится не для всех, только для узкого круга лиц, кого притягивает эта мерзкая гримаса. Каждому найдет свой подход, уродка. Будущее ненавидит прошлое так же искренне, как и прошлое будущее. Прошлое – оборванка, измученная девушка, которая спотыкается на каждом шагу, когда Артур усиленно уже даже не тащит, а волочит ее за собой. Ему кажется, что, в общем-то, она и сама не очень хочет идти, но обязана это делать. Он не знает кому, но рад, что у нее есть хоть какая-то мотивация. И будущее – избалованная возлагаемыми на нее надеждами нахалка, через чур энергичная, с разной, но никогда не сходящей улыбкой на губах. Губах, которые так презрительно кривятся при взгляде на прошлое. Но Артур все равно верит в их синтез или, хотя бы, симбиоз. Артур не испытывает симпатию ни к одной из них. Все его действия обусловлены лишь одной целью – выжить. Ради них, ради отражения своего мира. Мирка. Просто ради того чтобы однажды солнце не взошло над руинами. Керкленд лишь иногда чувствует смутную жалость к прошлому. Нахалка протягивает тонкую изящную ладошку и улыбается, приторно искренне улыбается. Оборванка с затаенной надеждой хватается за протянутую руку. Будущее улыбается шире, невинная улыбка переходит в оскал и… раздается неприятный хруст. Как мило. Кажется, раньше было наоборот. Звонкий, милый смех будущего раздражает тех, кто знает причину ее веселья. Мда…. Чтобы задуманное получилось как нельзя лучше нужно приложить много усилий. И когда-нибудь, пусть даже и не так скоро как хотелось бы, у него получится. Ведь удача не покинет его. Он сам подрезал ей крылья.*** *Великий смог 1952 года. **Рэй Бредбери "451 граду по Фаренгейту". В книге упоминались ракушки, которые вставляли в уши. Ракушки - аналог наушников. ***Тауэрские вороны. По обычаю им подрезают крылья.