Pain

Голова гудела, но боли я не чувствовала. Я вообще не чувствовала ни одной клеточки своего тела. Оно стало, словно каменным. Как ни странно, я ничего не помнила. Ни того, что случилось, ни того, где я сейчас. С трудом сев, я огляделась. Я лежала в незнакомой белой комнате с яркими лампами и вертикальными жалюзи на окнах. В воздухе стояла смесь запахов, которые я так ненавидела. Приторный удушливый запах, не мог спрятаться даже за резкими запахами лекарств. Запах смерти. Больница. Не знаю почему, но мне всегда казалось, что в больнице пахнет смертью. Я попыталась встать, но в глазах тут же потемнело. Подождав пока чёрные пятна перед глазами исчезнут, тихонько соскользнула с кровати. Каждый шаг давался мне с трудом. Моё тело, словно было чужое. Осторожно приоткрыв дверь, выглянула в коридор, по которому туда-сюда сновали пациенты и доктора. В конце коридора находилась приёмная. Дверь была немножко приоткрыта, какое-то чувство внутри, заставило меня тихо подкрасться к ней. Я слышала чей-то низкий голос, но не могла понять ни слов, ни то, кому этот голос принадлежал. Осторожно, насколько это только было возможно, на цыпочка подобралась поближе. Я очень рисковала, в любой момент из приёмной мог кто-нибудь выйти. На мгновение я заглянула в приёмную и вдруг с необычной ясностью поняла, что предосторожности излишни. Все были поглощены разговором. На не большой кушетке сидел высокий худощавый мужчина в белом халате. С чёрными, но уже с заметной проседью волосами, а на шее у него на золотой цепочке болтались очки. Я быстро догадалась, что это врач. На другой кушетке сидела Джейн. Мама поставила локти на колени и опустила на них голову, её плечи вздрагивали. Я помню, в последний раз она плакала, когда умер отец. Значит, со мной случилось действительно что-то серьёзное. Вдруг она подняла голову и посмотрела на доктора. - Что с ней, - голос Джейн был хриплым, в нём слышались слёзы. Я замерла, прислушиваясь в ожидании ответа. - Рак поджелудочной железы, - ответил мужчина, - третья стадия. Если объяснять обычным языком - опухоль распространилась. Метастазы в печени и лимфатических узлах возле поджелудочной железы. - доктор остановился, словно переводя дух, а затем продолжил: - Это значит, операция невозможна. - Разве ничего нельзя сделать? - я услышала голос парня, которого сразу не заметила. Этот голос я узнала бы из миллиона, но для того, чтобы убедиться, что мне не померещилось, я ещё раз быстро заглянула в приёмную. Сердце забилось чаще. Но что он здесь делает? - Мы можем попробовать комбинацию лучевой терапии и химиотерапии. Мы достигали определенных результатов, используя эту методику. Но я не хочу вас обнадеживать. В лучшем случае это может продлить ей жизнь на несколько недель. В таких ситуациях мы прибегаем к паллиативным мерам – пытаемся уменьшить боль и хоть как-то скрасить последние дни жизни. Понимаете? Я положила руку на живот, а затем подняла футболку и посмотрела вниз. Кожа на животе была гладкая, чистая и загорелая. Сейчас я не чувствовала никакой боли. Я должна умереть из-за чего-то, что внутри меня. Прямо сейчас, в эту минуту. Оно появилось внутри и растёт, как какой-нибудь пришелец из фильма. Интересно, а беременные чувствую себя так же? Нет, конечно, нет. Они чувствуют счастье, а у меня его ни на грамм. Но и страха я тоже не чувствую. Удивление – да, страх – нет. Внутри начинала сверлить боль, опухоль давала о себе знать. - Я должна была знать, я должна была, должна… - тихие всхлипы матери заставили меня закатить глаза. Да, без самобичевания никуда. Как только эта мысль пришла в мою голову, я тут же одёрнула себя – нельзя так. Она любит меня и поэтому страдает. - Нет! - раздался грохот, я испуганно вздрогнула и, не удержавшись, снова заглянула в приёмную. Сет вскочил с места, отпихнув от себя журнальный столик, так что тот упал. - Нет! Этого не может быть! Больше прятаться не имело смысла. Я тихо открыла дверь и зашла в комнату. Взгляды всех присутствующих были направлены на меня. Мои ноги двигались как обычно, забавно, что они начали меня слушаться, когда я узнала о том, что вскоре умру. Я посмотрела на Джейн. У мамы были красные заплаканные глаза. Обычно аккуратная причёска, сейчас растрепалась. Я чувствовала её боль и горе, прямо здесь, в воздухе. Переведя взгляд на Сета, почувствовала, как воздух между нами наэлектризовался, когда наши глаза столкнулись. Он смотрел на меня с отчаяньем, вдруг я увидела в его глазах непоколебимую решимость. Больше всего на свете сейчас мне хотелось броситься в его объятья. Но я осталась стоять на месте. Я давно поняла, что нам с ним никогда не быть вместе. Эти три месяца я пыталась забыть его и практически убедила себя в том, что больше не люблю. Но теперь, смотря в его глаза, я поняла, что просто-напросто обманывала себя, потому что если бы это было так, моё сердце не билось бы сейчас в два раза быстрее, увидев его. Конечно, это можно было бы списать на шок от неизбежности моей смерти, но это было не так. Это было не так, потому что ещё в коридоре услышав его голос, я почувствовала себя самым счастливым человеком на земле. Я словно взлетела, хотя думала, что больше никогда не почувствую это. Я влюбилась в него окончательно и бесповоротно. Влюбилась навсегда, но жизнь странная штука, не правда ли? Жизнь вновь и вновь ставит подножки, едва ты успеешь подняться на ноги. - Я должна, - слово стучало у меня в мозгу, но я не могла найти в себе силы произнести его. Поначалу меня охватило страстное желание сбежать, но я поборола его. Собравшись, всё же смогла выдавить: - умереть?