no way

Квон Чиён очень умный, умеет проворачивать темные делишки, работать с "мертвыми душами" и тратить деньги компании на свои отнюдь не дешевые прихоти, как, например, эксклюзивное золотое украшение с, собственно, им же самим придуманным дизайном. Он умеет безнаказанно продолжать обманывать отца в своей совершенно традиционной ориентации и кокетничать напропалую со всеми женского пола секретаршами и даже бухгалтерами, хотя вся фирма в курсе, что у него уже 11 дней как новый парень, а до него был старый по имени Шину, а до них всех - бывший начальник отдела планирования. Который, впрочем, в следующий же день после расставания был уволен Чиёном же за халатное отношение к обязанностям и опоздание на работу ровно на минуту и восемь секунд. Их-вроде-как-директор-но-вроде-как-и-нет Чиён зависает в клубах по вторникам, пятницам, субботам и воскресеньям. По понедельникам он заслуженно отдыхает от переизбытка алкоголя, а по средам и четвергам бродит по фирме и протирает своей тощей задницей черное кожаное кресло Чхве Сынхёна, проводя все рабочее время в дорогих интернет-магазинах. Решения, от которых зависит судьба фирмы, Квон Чиён принимает за доли секунды и возвращается к новой брендовой вещи от Джереми Скотта. Номинальный директор Чхве Сынхён расписывается на бумажке, утвержденной Квон Чиёном, преувеличенно серьезно, важно и только после долгого обдумывания, будто окончательное решение в любом случае за ним. Его почему-то уважают. Может, за непоколебимую уверенность в себе, за оболочкой которой как-то меркнет и не так выставляется напоказ его "номинальность", которая почти синонимична с "глупость". Или «продажность». Их-вроде-не-директор-но-по-документам-да Сынхён ходит на работу каждый божий и не божий день, кроме воскресенья, с девяти до пяти. Каждые среду и четверг он, не зная, куда себя деть, сидит на диване в своем кабинете и на журнальном столике - 60 см от пола - подписывает те документы, что ему чуть ли не сложенными самолетиком кидает Квон Чиён со своего кожаного трона. Чхве Сынхёна бесит, что для Чиёна - это кресло, а для него - держалка для задницы. Они не обращают друг на друга внимания. Они вообще из разных миров: крашеный в блонд Чиён – из мира стильного, богатого, из мира шарфиков и шляп, а темноволосый Сынхён – из мира официального, слишком пафосного и «костюмного». Чиён относится к нему как к прислуге, отбросу общества и вон той маленькой, но дешево выглядящей и основательно портящей вид статуэтке, а Сынхёну просто нельзя вякать. Хотя, может, и можно, но он не хочет. И не умеет. Двадцать шестого марта, в вечер субботы Сынхён идет в клуб, потому что его затрахало все вокруг, а он никого не. Когда перед ним материализуется Квон Чиён со своим парнем, он думает «Приехали» и «Ну нихрена», потому что в руку ему без всяких объяснений суют билет в Америку на завтра и жарким шепотом говорят «Уматывай». - Почему? – непонимающе спрашивает он, подразумевая и «Почему в Америку?», и «Почему уматывать?», и «Почему ты?». У него в голове ядерная война. Тадам! – и нету материка Разум. - Потому что дерьмо, а ты мне нравишься, - очень просто говорит Чиён и исчезает. Двадцать седьмого марта Сынхён молча собирает вещи в маленькую сумку и уезжает, слепо доверяя всему происходящему вокруг, но как всегда держась преувеличенно официально. Лишь по обрывкам новостей ему становится понятно, что темные дела компании всплыли и начали искать виновного. Не нашли. Через месяц ему звонят на телефон и голосом Чиёна говорят: «Возвращайся». А потом добавляют «Очнись, дебил, мы из одного мира». Самый что ни на есть настоящий директор компании и прожигатель своей жизни Квон Чиён очень умный и знает Сынхёна даже лучше, чем он сам. Номинальный директор Чхве Сынхён не отличается умом и сообразительностью, но решает вернуться на свое единственно верное и подходящее рабочее место. В среду Сынхён снова устраивается на диване в углу кабинета и долго смотрит на Чиёна. Тот теперь тоже темноволосый, в костюме и, подперев щеку рукой, лениво листает очередной документ.