Рисковый парень для До Кёнсу

Кёнсу слишком увлечен просмотром фильма, и то, что теперь не только он один, замечает не сразу. Он едет по оранжевой ветке в самый час пик. В вагоне куча людей, точно так же, как он, уткнувшихся в смартфоны и не реагирующих ни на что вокруг. Кёнсу понимает, что парень, сидящий рядом, похоже, уже довольно долгое время пялится в его телефон. В принципе, ничего особенного, но Кёнсу все равно становится неуютно. Ему хочется отодвинуться подальше, однако Кёнсу молча сидит, не решаясь посмотреть на соседа и что-то сказать. Он уже не следит за сюжетом, потому что его волнует только этот парень, который уже чуть ли не положил подбородок к Кёнсу на плечо, чтобы было удобнее. Он прижимается грудью к плечу Кёнсу, видимо, даже не задумываясь, что тому это может быть неприятно. Кёнсу внутренне воет и мается от желания залезть на стену, потому что он даже чувствует чужое дыхание у себя на шее, отчего по телу ползут мерзкие мурашки. - Может, ты отодвинешься, - звучит куда более вежливо, чем хотелось Кёнсу, хоть он и позволяет себе отбросить формальности (этот парень и так уже чуть ли не лег на него). - Э-э, я время смотрел, - раздается у Кёнсу над ухом, и, похоже, парень сам не уверен в том, что сказал. - Да? Полчаса? Слишком мелкий шрифт? Может, вам очки одолжить? - раздражение накрывает Кёнсу с головой, он даже сам удивляется тому, как грубо разговаривает. - Ну, вообще-то, можно просто увеличить размер часов, в настройках, - Кёнсу хмурится улыбке, которая проскальзывает в его словах. Он, наконец, поднимает голову, чтобы взглянуть этому шутнику в лицо, но замирает, разинув рот. Где-то на фоне, кажется, начинает играть музыка. Кёнсу, наверное, впервые видит такой красивый разрез глаз (он вообще такого красивого человека первый раз видит). Парень щурит глаза, а его каштановая челка встрепана, он выглядит совсем как лис, еще бы волосы рыжие. Брови словно нарисованы двумя мазками вразлет, темные, удивленно изогнутые. Кёнсу вообще не помнит, что он хотел сказать, и только как-то тяжело выдыхает, потому что парень усмехается. Наверное, его смешит выражение чужого лица. Кёнсу откашливается, стараясь унять бушующие гормоны. Но его можно оправдать тем, что этот незнакомый парень действительно привлекательный. Музыка постепенно стихает, пока Кёнсу прикрывает глаза, потому что это было безумно глупо сейчас. Он судорожно думает, что сделать, чтобы убежать от этого веселого взгляда. Парень продолжает сидеть слишком близко, и когда поезд останавливается, Кёнсу, стараясь сохранить остатки своего достоинства, выходит (втайне надеясь, что за дверьми будет не перрон, а очень-очень-очень глубокая и темная яма). Он выходит за кучу остановок до нужной, и приходится ждать другой поезд. В итоге Кёнсу опаздывает на встречу с Чондэ, который, пока не получает локтем в живот, продолжает шутить по поводу кислого вида Кёнсу. Он думает, что пора прекращать общаться с Чондэ, а лучше вообще закопать его где-нибудь. Похоже, годы дружбы все-таки не научили Чондэ понимать, когда можно шутить над Кёнсу, а когда лучше молчать и не дышать. Он веселый и незлобливый парень, но порой, пожалуй, слишком серьезный. Хотя тут просто нужно брать в расчет Чондэ. Я знаю меру, говорит он, но это вранье. После того, как Чондэ вливает в него пару карамельных латте, утрамбовав все это курицей из KFC, Кёнсу немного расслабляется, забывая о происшествии в метро. Он покупает себе синюю клетчатую рубашку и совсем немного исполняет роль носильщика Чондэ. Кёнсу решает, что по магазинам с ним больше ходить не будет, и говорит об этом Чондэ. Тот лишь пожимает плечами, особо не расстроившись, что заставляет Кёнсу предположить, что у него таких носильщиков выше крыши. Попытки Чондэ позже задобрить Кёнсу третьим по счету карамельным латте оказываются провальными. Возвращаясь домой на метро, Кёнсу пролистывает список кино-новинок, отмечая для себя только “Голодные Игры” и “Олдбоя” (и тут же отметая Чондэ, как возможную компанию). Окидывая взглядом полупустой вагон, Кёнсу сразу вспоминает о произошедшем днем и с облегчением понимает, что рядом с ним никто не сидит. В голове сами собой всплывают черты лица незнакомого парня, и Кёнсу прикладывает ладонь ко лбу. Он надеется, что их встреча не повторится, потому что из-за этого Кёнсу чувствует себя тринадцатилетней девочкой, влюбившейся в айдола. Ну, то есть, не влюбившейся. Конечно же, не влюбившейся, пф. Кёнсу очень хочется умереть. . Он замечает его еще на станции, совершенно случайно краем глаза зацепившись за кислотно-зеленого цвета шапку. Кёнсу чувствует, как живот скручивает, когда парень понимает, что на него пялятся, и смотрит в ответ. Кёнсу внутренне стонет, когда, не думая, резко отворачивается, тем самым выглядя еще глупее. Решая, что хуже уже не будет, Кёнсу пробирается в другой вагон, когда поезд приезжает. Чондэ пишет, что американский “Олдбой” лажа, потому что этот мужик больше похож на русского зэка, и какой-то он уж очень стремный. Кёнсу хочет закатить глаза, но тут мелькает уже знакомое кислотное пятно, и он замирает. Парень садится рядом, и Кёнсу замечает едва различимую улыбку на его лице. Кёнсу опять слышит чертову музыку, ведь глаза этого черта не стали некрасивее за эти пару дней, что Кёнсу катался на автобусах. - Как назывался тот фильм? - внезапно спрашивает парень, и Кёнсу даже не сразу понимает, о чем он говорит. Кёнсу пытается собрать все свои мысли в кучу, чтобы ответить, не заикаясь, - правда, получается плохо. Пауза затягивается, но лисий парень терпеливо ожидает, пока Кёнсу таки снизойдет до разговора с ним. Его глаза смеются, но Кёнсу даже почти не обидно. - “Аноним”, - как-то сухо выходит, и Кёнсу в который раз ругает себя. Его впервые довели до состояния тупой дубины, ничего особо при этом не делая. - Хотел дома посмотреть, но не знал названия, - говорит он и улыбается. Именно в этот момент Кёнсу по ушам долбит чертов огромный оркестр. В голове такая потрясающая пустота, что там вот-вот должно прокатиться перекати-поле. А следом пройти корова. - Да и без звука было не очень интересно смотреть, - парня вообще не волнует состояние Кёнсу. Его в чувство неожиданно приводит воспоминание о том, что, точно, он же в тот раз смотрел фильм в наушниках (метро, оно и понятно). Тогда зачем этот пристроился рядом, едва ли он что-то вообще понял… Он выглядит очень заинтересованным, и Кёнсу постепенно успокаивается, отодвигая оркестр на задний план. Парень спокойно смотрит на него, взгляд не отводит и вообще явно не просто так сидит тут и пытает Кёнсу. Он не дурак (произошедшее ранее можно назвать просто помутнением разума), и теперь, когда Кёнсу мыслит относительно здраво, может посмотреть на ситуацию с другой стороны. - Любишь исторические фильмы? - парень не дает ему времени, чтобы даже попытаться думать о чем-то кроме своего чертового лица. Кёнсу же внезапно отчетливо понимает, что его, кажется, пикапят. Не то чтобы он очень против… - Да нет, в общем-то, просто тот был действительно интересным, - Кёнсу пожимает плечами, очень внимательно следя за эмоциями на чужом лице. Парень снова изгибает губы в улыбке и просит рассказать о чем, собственно, этот “Аноним”. Кёнсу немного медлит, но потом одергивает себя, начиная вкратце пересказывать сюжет, но когда он уже подбирается к концу, парень останавливает его, осторожно опуская руку на колено. - Нет-нет! Я все еще хочу его посмотреть, так что давай без лишних спойлеров, - он улыбается, но Кёнсу плохо соображает, потому что чужая рука сейчас лежит на его колене. Кёнсу знает, что спектр эмоций на его лице не очень-то разнообразен. Чондэ с Чанёлем как-то даже пытались придумать им классификацию. Кёнсу помнил только `я убью тебя и всю твою семью` и `do i look like i care?`, потом он подарил им взгляд как раз из разряда первой группы и ушел. Их тогда не спас даже карамельный латте. Кёнсу особо никогда не беспокоился по этому поводу, но почему-то перед новым знакомым не хочется выглядеть отмороженным. - Минсок, - говорит парень, наконец, убирая руку, от чего Кёнсу еле слышно выдыхает. Он снимает шапку, взъерошивая волосы, и Кёнсу как-то почти завороженно смотрит на это. - До Кёнсу, - он протягивает руку, но Минсок лишь с улыбкой хлопает по ладони, а потом встает. - Следующая моя, - говорит он. - Пока. Когда Минсок выходит, на прощание махнув ему через стекло поезда, Кёнсу понимает, что так и не опустил руку. . Поездки на метро превращаются в какое-то вечное ожидание одного конкретного человека. Кёнсу убеждает себя в обратном, но от собственной глупости и идиотских мыслей порой болезненно стонет и роняет голову на руки. Он почти сразу догадывается, что они живут в одном районе, раз садятся каждый раз на этой станции. Порой ему кажется, что он видит знакомую вырвиглазной расцветки шапку, что маячит пятном где-то в толпе, но Кёнсу одергивает себя. Он не видел Ким Минсока уже три дня, и его состояние можно описать как `разочарование и потеря надежды`. Кёнсу зевает, прикрывая рот рукой и пытаясь не заснуть на плече сидящей рядом женщины. Он спал всего четыре часа, разбираясь с внезапной горой из ниоткуда взявшейся домашки. Последнее, куда ему хочется, так это на пары, но есть такое отличное слово - надо, и именно из-за него Кёнсу сидит здесь, среди кучи людей, зажавших его со всех сторон. Рядом с ним освобождается место, и его тут же снова занимают, но Кёнсу не обращает внимание, вслушиваясь в голос Регины в наушниках, что поет you take the things you like, and try to love the things you took. Он вторит ее словам, когда чувствует, что один наушник выскальзывает. Кёнсу пытается поймать его, но натыкается на чью-то руку и вздрагивает. Он поворачивает голову и видит Минсока, который с интересом смотрит в экран его телефона, слегка наваливаясь на плечо. Кёнсу замирает и совсем не знает, что ему делать. Минсок же явно более уверен в себе, и, поднимая на него взгляд, слегка улыбается и спрашивает: - Хорошая песня? - он смеется над Кёнсу, явно намекая на его невнимательность, и тот снова будто вымирает. Оркестр молчит, и Кёнсу говорит первое, что приходит в голову и что может сойти за отмазку. - Я не выспался, - он передергивает плечами и случайно задевает Минсока, но ему, кажется, нет до этого дела. Будь на его месте кто-то другой, кто угодно, Кёнсу просто взглянул на этого человека так, что ему расхотелось бы сидеть рядом. Или даже вовсе не обратил внимания. Кёнсу совсем не нравится как на него действует этот Минсок, как черт из табакерки, непонятно откуда и почему взявшийся. Кёнсу не любит чувствовать себя неловко, ему не нравится быть таким дерганным и нервным, потому что он привык быть уверенным в себе. Чондэ называет это любовью с первого взгляда, но за любовь у Чондэ отвечает то, что между ног, и оно склонно влюбляться по пять раз на дню. Да и он больше любит большие сиськи, и вряд ли разделит переживания Кёнсу так, как хотелось бы. Минсок не пытается вырвать Кёнсу из мыслей, из-за которых у него как-то ощутимо меняется настроение, он ищет что-то в своем самсоне, будто совсем забыв о Кёнсу. Тот же, когда замечает, что внимание Минсока переключилось с него на что-то другое, с интересом следит за ним. Минсок обнаруживает то, что хотел, и пододвигается к Кёнсу (будто ближе вообще возможно), придерживая телефон так, чтобы им обоим было видно. Кёнсу особо не думает, что Минсок хочет ему показать, но того, что он видит, ожидает меньше всего. Это видео где лемур ест... рис. Кёнсу скашивает глаза на Минсока и едва не вздрагивает, потому что тот, кажется, следит за его реакцией на видео. - Это... лемур, - говорит Кёнсу. - Да, правда мило? - Минсок звучит вполне убедительно, но Кёнсу все равно хмурится, опуская взгляд обратно на экран. Не то чтобы он никогда не видел видео с котиками и песиками и всевозможными милыми и глупыми животными, которыми пестрит ютуб, но Кёнсу не думал, что Минсок... То есть, он вообще как-то не... Кёнсу не предполагал что то, чем хочет с ним поделится Ким Минсок, окажется видео с жующим лемуром. Он опять смотрит на Минсока, видя, что тот смеется. Нет, он похрюкивает. Один из скрипачей в чудесном оркестре бьется головой о собственный струнный инструмент. Кёнсу был бы не против составить ему компанию. Ему хочется, чтобы эта поездка закончилась еще и потому, что эти похрюкивания кажутся Кёнсу милее, чем чертов лемур. Чем все хуилионы видео с песиками и котиками. - Он похож на тебя, смотри, особенно глаза, - Минсок, наконец, перестает смеяться и просто улыбается, ставя видео на паузу. - У меня глаза навыкат, по-твоему? - Кёнсу поджимает губу. - Нет-нет, просто такие же большие. Особенно вот ты сейчас так сделал, было очень похоже, - он убирает телефон и поправляет шапку. Кёнсу вздыхает пару раз, опуская веки и стараясь смириться с тем, что рядом с Минсоком почему-то ведет себя, как истеричка. Пусть это и не так заметно, наверное. Наверное, он вообще может выглядеть как убийца сейчас. - О, это моя, - Минсок вскакивает так резко, что Кёнсу пугается. - Извини, - он хлопает его по плечу. - Еще увидимся, - бросает Минсок, выскальзывая в уже закрывающиеся двери. -- После этого сидеть рядом в метро становится какой-то условно случайной традицией. Они с Минсоком живут в одном районе и так выходит, что и едут в одну сторону, разве что Кёнсу выходит на пару остановок дальше. Иногда Минсок показывает ему фрагменты фильмов или видео (без щеночков и котиков не обходится), и Кёнсу качает их себе потом, чтобы было о чем поговорить в следующий раз. Минсок не болтает так много, как Чондэ, но иногда делает странные вещи, издает странные звуки и нарушает личное пространство Кёнсу. Он, конечно, не может сказать, что прикосновения Минсока так уж неприятны. Они скорее заставляют замереть на секунду, потому что чужое тепло Кёнсу чувствует даже через одежду. Возможно, это и правда влюбленность. Потому что Кёнсу замечает, как зависает, особенно когда Минсок улыбается, так по-особенному, сильно обнажая десны и щуря глаза, которые в ярком свете ламп в метро кажутся почему-то темнее. Кёнсу чувствует, как его кроет, когда Минсок хватает его за запястье, пытаясь обратить на себя внимание. Он понимает, что ладони у Минсока намного меньше, чем его, как и пальцы с аккуратными круглыми ногтями, подстриженными, как у ребенка, под корень. Руки прохладные, и совсем не хочется, чтобы прикосновение прервалось, хотя после этого у Кёнсу и остается пара синяков: Минсок оказывается намного сильнее, чем кажется. Каждая мелочь, от дурацких шапок и до идиотских, так любимых Минсоком, видео про нарисованных лам, становится стрелой, которая втыкается в Кёнсу. Он скоро станет похожим на ежа, но это даже не страшно, потому что Минсок чудесный. И Кёнсу готов даже выучить имена всех трех идиотских единорогов из очередного глупого видео, если это поможет Минсоку перестать заигрывать и сделать то, ради чего он вообще пристал к нему в первый раз. . Чондэ, конечно же, не был бы собой, если бы не обратил внимание на как-то особо задумчивого Кёнсу. Тот умеет убивать взглядом, но на Чондэ это действует плохо. В этот раз, правда, помогает. Нужно отдать должное Чондэ, потому что он все-таки понимает, когда лучше замолчать и отвалить. Сегодня утром Кёнсу с Минсоком опять ехали в метро вместе, но тот так часто отвлекался на свой телефон, с кем-то переписываясь в катоке, что Кёнсу так и не решился что-то сказать. Ему безумно хотелось посмотреть, что там пишет Минсок, но Кёнсу был слишком хорошо воспитан, поэтому крыл его очень плохими словами про себя. Кёнсу не нравилось, что Минсок торчит в своей железке по самый зад (ох, зад), когда он сидит тут и изнывает. От много чего изнывает. Пары Кёнсу отсиживает еле-еле и покидает университет так быстро, как только может, даже не дожидаясь Чондэ. Кёнсу очень хочет домой, чтобы зарыться в одеяло и пострадать о том, как он хочет, чтобы Ким Минсок наконец залез к нему в штаны. Это бесит Кёнсу, потому что такие желания озвучивать даже самому себе непривычно. Он не невинная девица, но `но` гвоздем вбито промеж бровей и не дает расслабиться ни на секунду. В вагоне оказываются заняты почти все места, что странно, но Кёнсу решает, что может и постоять. Он копается в телефоне, бездумно листая меню и фотографии, но почти машинально напрягается и поднимает взгляд, когда поезд останавливается на станции Минсока. Вероятность того, что он сядет в тот же вагон невелика, но Кёнсу все равно ждет, вглядываясь в каждого нового пассажира. Поезд трогается, и Кёнсу выдыхает, непонятно, то ли облегченно, то ли расстроенно. Но он даже не успевает провести по экрану, разблокируя телефон, когда его осторожно берут под локоть и тянут. Кёнсу вскидывается удивленно, но когда видит рядом с собой Минсока, даже мысли о мыслях о том, чтобы вырваться, исчезают из головы. Минсок продолжает тянуть его на себя, будто сложно подойти самому, и Кёнсу подчиняется. - Я нашел отличное видео, - говорит он, переступая с ноги на ногу. Кёнсу смотрит на его цветные кроссовки, а потом поднимает взгляд. Минсок улыбается своими потрясающими глазами, а Кёнсу нестерпимо хочется упасть лицом в пол, чтобы не видеть, не слышать, не знать. - Что за видео? - Кёнсу чувствует, как хватка на локте слабеет, и Минсок теперь поглаживает его большим пальцем, это ощущается даже сквозь ткань пальто. - Отличное, - Минсок подходит на шаг ближе и Кёнсу невольно сам придвигается. - Там есть все, что я хотел бы сделать с тобой. Кёнсу понимает, что задыхается. Минсок все еще рядом с ним, его дыхание едва касается уха Кёнсу, можно даже уловить запах одеколона Минсока. У Кёнсу весь воздух явно идет не туда, куда нужно, он пару раз открывает и закрывает рот, а потом Минсок ловит его почти дикий взгляд. Кёнсу уже не слышит оркестра, да и к черту его, потому что в следующую секунду Минсок смотрит на его губы, и Кёнсу хочется сказать is this it?. Он закусывает нижнюю губу скорее специально, чем случайно, и даже не испытывает боли, когда пальцы Минсока тисками сжимаются снова. Вокруг слишком много людей, пусть они больше заняты своими телефонами, чем происходящим вокруг. Кёнсу чувствует то, что можно назвать предвкушением, и дыхание Минсока, что теперь касается щеки, и взгляд, направленный прямо на него, пока что более чем устраивают Кёнсу. Время тянется станциями, которые прилипли друг к другу, будто склеенные жвачкой, и так же не пускают поезд от себя, вынуждая его сбрасывать скорость. Кёнсу старается не подавать виду, но его начинает тихонько потряхивать, и возбуждение просто от мыслей о том, что скоро будет, охватывает тело. Кёнсу не смотрит на Минсока, следя за темнеющим городом за стеклами вагона, и говорит себе что `уже скоро`. Минсок ничего не говорит до тех пор, пока они, наконец, не доезжают до нужной станции. Хватку он не ослабляет, но боли Кёнсу совсем не чувствует, ведомый уверенно двинувшимся вперед Минсоком. Когда он резко останавливается на лестнице, прижимая Кёнсу к стене, у него кончается весь кислород. Кёнсу пытается поймать взгляд Минсока, снова направленный на его губы, но оставляет эту затею, когда тот прижимается бедром к его паху. Кёнсу судорожно вдыхает, пытаясь то ли прижаться ближе, то ли отодвинуться. Их в любой момент могут здесь застукать, и лестница - не лучшее место для... чего-либо. Минсок сминает большим пальцем обветренные губы Кёнсу, неотрывно смотря на них, искусанные до алого сочного цвета, и придвигается ближе, давая почувствовать свое возбуждение. Кёнсу размыкает губы, втягивая воздух, и тянет Минсока за ворот, чтобы поцеловать, наконец. Тот отвечает тут же и так пылко, что у Кёнсу едва не подкашиваются колени. Минсок забирается ледяными ладонями под его куртку, за талию, притягивая ближе, и Кёнсу вздыхает как-то совсем томно. По телу тут же ползут мурашки, когда Минсок касается его. Кёнсу углубляет поцелуй, и ему постепенно сносит крышу от тесного контакта, от того, как Минсок едва трется о его пах своим, как нежно, контрастом, поглаживает пальцами кожу на ребрах. Они отстраняются с еле слышным влажным звуком, но для Кёнсу он едва ли не громче, чем чертов оркестр в собственной голове. Минсок дышит ему в губы, и Кёнсу не может удержаться от того, чтобы не скользнуть ладонями по его бокам вниз и не сжать чужие ягодицы. Минсок сначала вздрагивает, удивленно раскрывая глаза, а потом щурится и улыбается как-то и лукаво и гадливо, будто вдруг понимает, что можно позволить себе немного больше, чем он рассчитывал. Минсок запускает руку Кёнсу в штаны, и раньше, чем тот успевает даже охнуть, целует. Его ладони успели нагреться, но Кёнсу все равно встряхивает от прикосновения прохладных пальцев к разгоряченной чувствительной коже, он дергается, хватая Минсока за куртку на спине, потому что тот сжимает его член у основания и зубами оттягивает нижнюю губу. Глаза Минсока блестят возбуждением в ярком свете ламп, и Кёнсу даже забывает, где они сейчас находятся. Каждое размеренное движение Минсока заставляет его едва не скулить; он ослабляет кольцо из пальцев у основания и сжимает ближе к концу, чувствуя, как Кёнсу начинает толкаться в его руку. Он улыбается, довольный таким откликом на свои действия, а у Кёнсу закатываются глаза, когда Минсок что-то шепчет ему. - Ты так шумишь, - он касается губами его щеки, оставляя мокрый след. У Кёнсу в ушах грохочет его собственный пульс, когда одновременно с этими словами Минсок резко проводит по его члену, сбиваясь с размеренного ритма, сжимая головку и заставляя Кёнсу выгнуться и едва не оттолкнуть его. Кёнсу закусывает губу, ощущая, что Минсок возбужден не меньше, но руки так дрожат, что страшно разжать их и тут же упасть. В голове все плывет от того, как он сильно хочет Минсока и как все вспыхивает микровзрывами там, где его касаются разгоряченные ладони, мягко и одновременно твердо. Минсок знает, что делает, и явно испытывает от этого удовольствия не меньше, чем Кёнсу, разрываемый изнутри болезненным возбуждением и каким-то ненормальным обожанием. Минсок неотрывно смотрит ему в глаза, сканируя тяжелым и темным от желания взглядом, будто замечая чужие чувства, даже особо не напрягаясь. Они и так торчат из Кёнсу, как иголочки, которые, если вынимать осторожно, то можно услышать необычно тихие, но глубокие вздохи, что тягучей патокой сорвутся с губ Кёнсу. Ресницы Минсока подрагивают, а членом он трется о Кёнсу сквозь несколько слоев ткани. Он ни на минуту не забывает о том, что кто-то может их увидеть, но сейчас мысль не пугает, а наоборот, будоражит. Минсок увеличивает темп, и Кёнсу почти отключается. Ему кажется, что ощущения от петтинга не могут быть настолько сильными, но то, как его тело реагирует на Минсока, доказывает обратное. Кёнсу с удовольствием посмотрел бы, как Минсок опустился бы перед ним на колени и потянул зубами собачку на джинсах, освобождая возбужденный член и прижимаясь к кончику губами. Он посмотрел бы, как его глаза сверкают лукаво и хитро, в то время как губы блестят от слюны и смазки. Кёнсу понимает, что эта картина, так ярко вспыхнувшая в голове, окончательно добивает его, и он раскрывает глаза, хватает Минсока за шею излишне и намеренно грубо и впивается в его губы. Перед глазами будто звонко лопается лампа накаливания, искрами ослепляя и опаляя кожу. Кёнсу слышит только звон в ушах и хрипловатое учащенное дыхание, вырывающееся из его груди. Он кончает, пачкая руку Минсока и свое белье изнутри белесыми каплями. Кёнсу протяжно стонет в чужие губы, а Минсок с жадностью глотает эти звуки, все еще быстро надрачивая. Когда Кёнсу приходит в себя достаточно, чтобы ощутить, как дергается под его ладонью кадык Минсока, он ослабляет захват, но руку не убирает. Кёнсу нравится чувствовать сбитый пульс подушечками пальцев, видеть так сильно проступившие под кожей от напряжения вены, по которым хочется провести языком. Он понимает, что Минсок тоже кончил, и его губы трогает улыбка. - Любишь рисковать, да? - спрашивает Кёнсу, относительно отдышавшись. Он ощущает, как неприятно скользко и мокро у него в трусах, и чувствует себя возбужденной школьницей, которую заметил парень ее мечты. - Я очень рисковый парень, - Минсок выдыхает ему в лицо, слегка ухмыляясь. Он отходит буквально на шаг, проводя чистой рукой по лохматой челке и розоватой щеке Кёнсу, отчего тот прикрывает глаза, подставляясь под приятную ласку. - К тебе или ко мне? - говорит Кёнсу на ухо Минсоку. - Я живу с родителями, - он хмурится и застегивает куртку, но не отстраняется. Кёнсу едва сдерживает смешок. - О, очень рисковый, - тянет он, рассматривая красные следы на шее Минсока от собственных пальцев. - Я понял это сразу же, как ты показал мне видео про щеночков. Минсок молчит секунду, а потом начинает смеяться. Он подталкивает немного удивленного такой реакцией Кёнсу вверх по лестнице, утирая выступившие в уголках глаз слезы. Его улыбка очень яркая, безумно красивая, а взлохмаченные волосы придают Минсоку какую-то подростковую шкодливость (будто не он пару минут назад заставил Кёнсу кончить в собственные штаны) . - Ради тебя я даже могу лечь спать в десять, вместо обычных девяти, - говорит Минсок. - Мне очень повезло, - Кёнсу не может удержаться от ответной улыбки. - Ты даже не представляешь себе. __________ Видео, упоминающиеся в фичке: лемур и рис http://www.youtube.com/watch?v=vE2l6CkkZlY щеночки http://www.youtube.com/watch?v=hzeA2HqRgsE ламы в шляпах http://www.youtube.com/watch?v=LP2AfJUccgM единорог Чарли http://www.youtube.com/watch?v=Fu2DcHzokew