Кукла.

У куклы нет души. У нее нет чувств. Ею играют. Недолго, но зато для нее делают все: покупают аксессуары, одежду, домики... ее холят и лелеют. Но она этого не чувствует. Ей все равно. Она просто раба. А потом кукла надоедает. Хочется другую: более новую, более красивую. Куклу выбрасывают. Она больше не нужна. Она никому не нужна. Но она снова не почувствует боли. Не почувствует, как ее сердце разбивается на сотни тысяч осколков. Ей все равно...

Неизвестный автор.

Пролог. POV Рицка. Мне было что-то около пяти лет, когда ушла мама. Я плохо помню то время, но точно знаю, что не испытал никакого шока, когда брат мне об этом сказал. Брат. Да, у меня есть брат с прекрасным именем Сеймей. Именно благодаря ему моё детство не было покрыто вуалью траура и горя. Он заменил отца и мать, влившись в образ заботливого опекуна настолько, что вся его жизнь, казалось, сосредоточилась на мне. Я был безмерно благодарен, но порой испытывал муки совести, что мешаю Сеймею жить собственной жизнью. Но он только улыбался и теребил меня за волосы, называя «глупым котёнком». Я очень его любил. Но больше, наверное, я его уважал. С возрастом, чувство любви и привязанности к брату в свете многих событий поблекло. Но я до сих пор уважаю его и не устану благодарить за то, как потекла моя жизнь под его чутким надзором, как она сменила русло, как обрела свободу в океане мироздания. За то, что я нашёл себя. И нашёл… Нет, пожалуй, я расскажу с самого начала. Всё началось с того, что однажды, укладывая меня спать, Сеймей рассказал очень забавную детскую сказку. В ней говорилось о необычайных созданиях, которые жили в волшебной стране. Это были красивые куклы, с по-человечески живыми глазами, которые могли превращаться в людей, по просьбе их хозяина. Чудесные создания были очень похожи на человека, но внутри они были пусты. Человек, заполучивший такую куклу, дарил ей капельку своей души, этим она и жила. Душой хозяина и его чувствами. Созданные неизвестным мастером, обретшие своего владельца куклы, служили последнему, беспрекословно даря свою жизнь. Прекрасные гениальные творения. Меня очаровала эта сказка, но больше всего заинтриговал конец. Сеймей сказал, что у этих созданий есть легенда, будто хозяин, подаривший кукле искреннюю любовь, может обернуть её в человека. Поэтому каждая кукла больше всего на свете хочет услужить своему хозяину и стать любимой. Я не спал много ночей, размышляя об услышанном, пытался представить этот волшебный мир, перенести себя в него. Я был ребёнком, и загадочная история меня пленила. Я не играл в куклы, но проходя мимо магазинов игрушек, обязательно заглядывал в глаза, стоящим за витринами, неживым девочкам и мальчикам. Некоторые взрослые умилённо смотрели на меня, вгоняя в краску, но они совершенно не понимали, что занят я не простым разглядыванием лиц. Нет. Я искал эти, по-человечески живые глаза. *** Три звонких удара в дверь, и, не дожидаясь ответа, пружинистый поворот ручки и скрип петель. На пороге комнаты возник темноволосый мальчик лет четырнадцати, красиво и стройно сложенный, с глазами, преисполненными взрослой рассудительности. - Рицка, я же просил, - Сеймей недовольно шикнул в сторону вошедшего брата, и тут же вернулся к телефонному разговору, - я всё понял. Приеду, разберусь. Ничего не предпринимайте… Мальчик, пропустив замечание брата мимо ушей, уверенными шагами пересёк комнату и приземлился на небольшой гостевой диванчик. Рабочий кабинет Сеймея не многим отличался от простой комнаты, за исключением огромного книжного шкафа, доверху набитого книгами на любую тематику и различного рода сувенирами, а так же огромного письменного стола, на котором всегда гуляет ураган, разбрасывая бумаги, папки и прочую канцелярию в разные стороны. Хаос одним словом. Сеймей, прислонившись спиной к рабочему креслу, и поворачивая его из стороны в сторону, разговаривал по телефону. Рицка никогда не влезал в дела старшего брата, и честно говоря, с трудом мог сказать, чем тот занимается. Они жили в большом уютном доме, куда переехали через пять лет после смерти матери. Сеймей ушёл в работу с головой, чтобы маленький Рицка не чувствовал ни в чём нужды. Почти за десять лет он сумел обустроить дела в лучшем виде и пробиться в начальство. Вот только куда именно и в какой сфере – оставалось загадкой. Сеймей старательно отгораживал Рицку от своей работы, в том числе и просьбами не вламываться в его кабинет без разрешения, без стука, да и вообще желательно не заходить. Мальчик старался выполнять просьбы, но иногда бывало очень нужно, до невозможного необходимо. И тогда Рицка, без зазрения совести, просто заходил. Не забыв постучаться, конечно. - Ну, сколько можно? - начал Сеймей, отключив сотовый и кинув на брата сердитый взгляд. - Мне замок на дверь ставить? Рицка подобрал на диванчик ноги, перевёл взгляд на брата и улыбнулся. Маленькие ушки игриво дёрнулись, добавляя и без того милому выражению лица ещё больше довольного блеска. - Ты мне кое-что обещал, - уверенно произнёс мальчик, - пришёл забрать. - Какой ты однако, - Сеймей ухмыльнулся и отвернулся от брата. Эти обезоруживающие улыбки могли подействовать на кого угодно, но только не на него. Замечательная техника, но только не против того, кто знает тебя всю жизнь. Улыбка соскользнула с лица Рицки. Очередная неудача, мальчик сбросил лик детской непринуждённости и совершено серьёзным голосом спросил: - Какой? - Не подобрать слова, - парень поднялся с кресла и зашагал к книжному шкафу, - временно назову - дотошный. Но это не совсем верно. Рука Сеймея распахнула стеклянную створку и начала бегать по разноцветным корочкам, ища нужную. Тем временем Рицка поднялся с дивана и прошмыгнул за рабочий стол. Усевшись в кресле Сеймея поудобнее, он окинул комнату орлиным взглядом. - У тебя скучный кабинет, - изрёк он, закончив осмотр. Сеймей обернулся, нахмурив брови. Хотел выругаться, но только улыбнулся от вида гордо восседающего на его кресле младшего брата. Букашка на вершине сосны. - Это мой кабинет, - Сеймей вернулся к поискам, - и мне он таковым не кажется. - Я бы добавил сюда немного ярких красок, - с видом специалиста продолжал Рицка, - повесил бы фотографии на стену, маленький столик с аквариумом, какую-нибудь весёлую лампу на стол, а не эту… Мальчик наклонился к столу, пытаясь высвободить основание настольной лампы от горы бумаг, как рука натолкнулась на нечто неожиданное. Рицка сгрёб последний лист в сторону и уставился на небольшую коробку. Высотой сантиметров в тридцать и десять толщиной, из плотного чёрного пластика, с прозрачной лицевой стенкой, очерченной по периметру золотой каймой, она хранила в себе нечто совершенно не вписывающееся в обыденность этого рабочего стола. На тёмно-синем бархате лежала кукла. Рицка распахнул глаза от удивления. Длинные пшеничные волосы обрамляли мраморно-белое лицо, изящно выточенные скулы и острый подбородок делали его не по-земному прекрасным. Длинная шея грациозно сидела на широких плечах, завершаясь аккуратной ямочкой и длинными выпирающими ключицами. Тонкие руки были протянуты вдоль стройного тела, длинные пальцы ладоней были зарыты в бархат. Узкие бёдра, длинные ноги, босые ровные стопы. Кукла была одета в тёмные брюки и майку, облегающие всё его тело. - Ч-что это? – не отрывая взгляда от находки, спросил Рицка. Разница в тоне голоса заставила Сеймея обернуться мгновенно. Увидев коробку в руках брата, он замешкался, подбирая нужные слова. - Кукла, - наконец изрёк он, вытащил нужную книгу и захлопнул шкаф. - Вижу, что не плюшевый медведь, - Рицка с любопытством рассматривал коробку и её содержимое, - для чего она тебе? - Так, вот твоя книга, а теперь выматывайся. Мне нужно работать. – Сеймей навис над братом и уронил книгу на стол. – Это сувенирная кукла, положи на место. И брысь. - Вечно ты такой, – Рицка насупился и сполз с кресла, прихватив книгу, – ужинать один будешь. Сеймей фыркнул в сторону и проводил взглядом брата до двери. Иногда этот чертёнок сует нос не в свои дела. Но для его же безопасности лучше держаться от этих дел подальше. Парень сел на кресло и взял в руки коробку. Красивая кукла. Уникальная работа. Гениальный мастер. Рицка шёл по коридору в свою комнату, из головы никак не выходила эта кукла. Книга, которую Сеймей достал с большим трудом, только ему известным способом, была уже забыта, брошена на задворки сознания. И Рицка никак не мог понять почему. Возможно, виной тому были глаза куклы, что смотрели на Рицку по-человечески живым взглядом.