Тройной коктейль и маленькая перчинка

ДжиЁн.       Я любовался Эль: ее спокойным и безмятежным сном, размеренным дыханием и полуоткрытыми губами, которые так и хотелось поцеловать. Она была еще красивее и оттого, казалось более беззащитной. Не удержавшись, я легонько коснулся ее губ. Эль тепло улыбнулась и, не открывая глаз, повернулась на бок, лицом, положив голову мне на плечо. Заправив выбившуюся прядку ей за ухо, я накрыл ладонью ее маленькую изящную руку, которая лежала на моей груди.       Она такая хрупкая и ранимая, но очень сильная духом. Слишком многое Эль переживала внутри себя, не показывая никому своих эмоций, только глаза порой выдавали их. Она не жаловалась, если ей было плохо или больно. Эль взвалила на свои маленькие плечи слишком большую ношу и не позволяла себе расслабиться. Я же хотел стать для нее опорой, тем мужчиной, на которого она всегда могла бы рассчитывать. И готов был оградить ее от всего, только не от самого себя. Мы оба вспыльчивы и слишком упрямы. Нам сложно идти на уступки, но ради нее, я мог забыть о своей гордости. Мы еще не научились находить компромиссы, но ведь у нас было все впереди. - О чем ты думаешь? – тихо спросила она, заглянув мне в глаза. - Не вериться, что ты сейчас со мной, - честно признался я. - А так?       Долгий и самый нежный поцелуй, от которого все внутри замирает и трепещет. Ее сияющая улыбка озаряет все вокруг, наполняя заботливым теплом. И я ловлю себя на мысли, что каждое утро хочу просыпаться именно с ней.       На кухне пахнет вкусным кофе и приготовленным нами завтраком. Ничего необычного: яичный рулет, рис, овощи и курица, но, кажется, что ничего вкуснее я раньше не ел. - Как прошел фестиваль? – спрашивает она, беря палочки, и кладет рулет себе на тарелку. - Отлично. Так всего сразу и не расскажешь. Столько эмоций и впечатлений, - восторженно начинаю говорить я и углубляюсь в подробности.       Мне так много хочется ей рассказать, поделиться впечатлениями, что не могу удержаться от всевозможных подробностей и комментариев. Эль улыбается, с интересом слушая меня, иногда переспрашивая о каких-нибудь моментах. - Ты смотрела все дни трансляции? - А ты как думаешь? – загадочно отвечает она, глядя мне в глаза.       Во мне зарождается червячок догадки о том, что Эль вполне могла слышать мое сольное выступление. Но я решил не спрашивать об этом, оставив это в прошлом. - О баннере, как обычно, вспомнили в последний момент, - усмехнулся вспомнив я. – Хорошо Сырник выручил. Он нашел какую-то студию, потому что его друг, который нам до этого афиши делал, уехал, и обратился туда. - Знаю. Я принимала у него заказ. - Серьезно? – удивившись, переспросил я. - Да, - улыбается Эль. - Я там работаю.       Совпадение было просто судьбоносным, если учесть, что никто, даже СынРи, которого мы не раз спрашивали, не знал, где она работает. Я даже немного растерялся, ведь она была так близко, что мы могли встретиться. - А я в чате умудрился поругаться с одним из ваших дизайнеров, - честно признался я, вспомнив ту ситуацию. – Мозг мне по-полной вынесли кучей вопросов: что, да как. Хотя работы у него были не очень, ты рисуешь намного лучше, - решил сделать я ей комплимент.       Беззаботно рассказывая обо всем, я заметил, что Эль как-то странно напряглась, стиснув в руках чашку с кофе. - Ты чего? - Что ты сейчас сказал? - В смысле? Ты о чем? – непонимающе смотрел на нее я. - Как звали того дизайнера? – начиная злиться, спрашивала меня Эль. - Да я не помню. Кажется… Ri. Да, точно.       Эль долго и пристально смотрела на меня, не говоря ни слова. Я же не мог понять, что с ней происходит, из-за чего ее настроение так резко изменилось. - Эль… - Квон ДжиЁн! – громко поставив чашку на стол, подскочила она с места. - Да что случилось то? - Ха! Что случилось? – подняв бровь, повторила Эль.       Смотря на меня жестоким взглядом, скрестив руки на груди, она тяжело дышала. И повернув голову в сторону, прикрыла глаза, кусая губу. Настолько злой я не видел ее никогда, кажется, что одно мое неверное движение, и она разорвет меня на части. - Эль, - как можно более спокойно позвал ее я, но встретился лишь с потемневшим льдом в глазах. - Джи, скажи, ты уверен, что знаешь меня? - Что ты имеешь ввиду?       Напряжение между нами нарастало. А ее молчание не отсрочивало грядущую бурю, а лишь усиливало ее. - Ты даже не услышал, что я тебе ответила, - тихим, пробирающим до мурашек, голосом, говорила она. – Тебе, как оказалось, все равно, что мне нравится, чем я увлекаюсь и, главное, кем работаю. Ты – это только твоя музыка и больше ничего. Будто все остальное для тебя не существует и не важно. - Что опять я сделал не так? Ты, можешь, объяснить?       Я уже и сам начинал заводиться из-за ее слов. Обиды и упреки начинали сыпаться как рис из мешка в мою сторону. А я все никак не мог понять, в чем же провинился на этот раз.       Отодвинув стул, Эль подошла к моему рабочему столу и сорвала со стены рисунок. - Ты каждый день смотрел на него, но так ничего и не увидел. - Причем здесь мой портрет? - Знаешь, уже ни при чем, – зло стиснув зубы, ответила она и разорвала его на мелкие кусочки.       И вот теперь у нас обоих упала планка, когда за слова и поступки голова перестает отвечать, а ты действуешь, руководствуясь лишь гневом, что вихрем закручивается в тебе. - Из-за чего ты устраиваешь мне скандал? Повод? Причина? Я так и не услышал их!       Она молчит. По ее щекам бегут горькие слезы, в которых я снова виноват. Ругая и злясь на себя, подхожу к ней, чтобы обнять. - Эль, успокойся, пожалуйста. - Не трогай меня! - Тогда прекрати истерить! – не выдержав, взорвался я. – Чего ты взъелась на меня и прицепилась к этому чертовому портрету?! Что я сделал не так?! - Ты не знаешь как меня «зовут»! Кто я! – крикнула она, оттолкнув меня от себя. – Ты видел все мои работы, но не узнал, ни одной!       Уже рыдая, она делает несколько шагов назад, а затем, развернувшись, уходит, громко хлопнув дверью.       Я стоял взвинченный и обескураженный от непонимания, что это было. До боли сжимаю кулаки, но успокоиться не получается. Какая муха ее укусила, что она завелась ни с того, ни с сего? Да и что такого я ей сказал? - Твою мать! – кричу я и ударяю кулаком в стену, но все равно не могу снять это напряжение.       Не чувствуя боли, я выбегаю из квартиры и иду за ней. Хочу выяснить все от начала и до конца, за что она на меня обиделась. Бегу, переступая через две ступеньки, на ее крышу, но не успеваю, и дверь захлопывается прямо перед моим носом.       Нет, Эль, в этот раз ты так легко не убежишь от меня!       Я с силой, кулаком, стучу в ее дверь, но она не реагирует. Эта ее привычка: закрываться, убегать от проблемы, начинает меня уже раздражать. - Эль, открой немедленно дверь, иначе я выбью ее к чертям собачьим! ЭльРи.       Я молчу и не хочу открывать ему. Меня всю трясет, и обида застилает глаза. В душе дикий комок отчаянной несправедливости и, кажется, что даже слезами его не выплакать.       Как я могла влюбиться в человека, которому не интересна?       Вихри всевозможных мыслей проносятся в голове, но я слишком зла, чтобы понимать и отдавать себе отчет в том, что сейчас делаю. - Эль, я не шучу. Открой сейчас же! – снова кричит Джи, но мне абсолютно все равно.       Пускай он выламывает двери, орет на меня или просит прощение, я больше не хочу его знать. На каком-то автопилоте, мечусь по квартире: ванная, кухня, комната, прихожая. Быстро переодеваюсь, засовываю в карманы кожаной куртки телефон и деньги, что лежат на столе и подхожу к двери. - Эль, пожалуйста, давай поговорим спокойно и все выясним.       Джи уже не старается выбить дверь и говорит спокойным, но немного обреченным голосом. Я делаю несколько шагов назад. По щекам бегут слезы.       Нет. Я больше не открою тебе.       Вызываю такси и вылезаю на крышу, через окно. Джи не может увидеть меня, так как все еще стоит у двери. По пожарной лестнице спускаюсь вниз и сажусь в подъехавшую машину. Это конец.       Двенадцать часов дня. На дорогах пробки. Мой телефон без устали, беззвучно, трезвонит, лежа рядом со мной на сидении. Я смотрю невидящим взглядом в окно и тихо плачу. Меня обидело вовсе не то, что он наговорил мне гадостей в чате, а то, что он совсем не знает меня, моего «имени». И он даже не понял, и не догадался, когда я сказала, что принимала заказ у Сырника на баннер, кем работаю.       Меня начинали терзать сомнения: правильно ли я поступила, когда уже подъезжала к дому ДэСона. Ведь, по сути, я просто сбежала без каких-либо объяснений, оставив Джи на той злополучной крыше. Из-за этого меня стало гложить чувство вины и все той же обиды.       Почему я такая дура? Почему просто не открыла ему двери? ДэСон.       Один робкий звонок в дверь. На пороге стоит Эль, всклокоченная и вся в слезах. Она утыкается мне лицом в грудь и тихо поскуливая, плачет. Я обнимаю ее и, гладя по голове, пытаюсь успокоить. - Шшш. Не плачь, все хорошо. Я с тобой, - говорю я и беру Эль за руку. – Пойдем в дом.       Провожу ее в гостиную и даю стакан воды. Сердце встревожено начинает биться, потому что я переживаю за свою подругу. Эль трясущимися руками берет стакан и делает первый глоток. Слезы беспрерывно катятся по ее щекам, а я не знаю, как и чем помочь ей. - Что случилось? Ты поругалась с Джи? – садясь рядом с ней, спрашиваю я и обнимаю ее за плечи. - Я сбежала от него, - тихо говорит она, ложа голову мне на плечо.       Мы молчим. Эль слишком плохо и я не хочу давить на нее и расспрашивать. Но понемногу она успокаивается и уже дышит не так прерывисто, и слезы почти исчезли, только глаза все еще красные и припухшие. - Джи… - пытаюсь начать разговор я. - Это я, - перебивает она меня. – Не захотела ничего объяснять и слушать. Мне стало слишком больно от того, что он не знает меня. В нем столько музыки, но, кажется, что совсем нет места для меня.       Она говорила так отстраненно и безучастно, что меня начинало пугать это. Я не до конца понимал, в чем причина их ссоры, но видимо это слишком задело ее. - Почему ты так думаешь? – спрашиваю я. – Джи никогда не бегал, не добивался так настойчиво ни одной девушки. Ты очень многое для него значишь. Он очень сильно любит тебя, поэтому иногда поступает как дурак. - А я? Что насчет меня? – Эль преданно смотрит мне в глаза и ждет правду, какой бы она ни была.       Она знает, что в любой момент, может ко мне обратиться за помощью, и я никогда не откажу ей. Всегда готов ее поддержать, утешить и сказать правду, без упреков и прикрас, то, что есть на самом деле.       Я тяжело вздыхаю, потому что ненавижу, когда Эль просит меня об этом. Но выхода нет. - Ты боишься любить, поэтому так часто убегаешь от Джи и замыкаешься в себе. Но ты понимаешь, что делаешь больно вам обоим. Все твои правила и принципы совсем не действуют, когда вы вместе, но этого ты не осознаешь и можешь обидеться из-за пустяка. Очень хочешь впустить его в свое сердце, но как только он собирается переступить порог, ты захлопываешь двери. Чего ты боишься? Просто доверься ему и больше не думай ни о чем. Да, Джи вспыльчивый, но и ты не подарок. Ты уже изменила его, так дай ему шанс. Не отгораживайся от него. Это ведь ваша не первая и далеко еще не последняя ссора. Не убегай от него. И будьте честными друг перед другом.       Эль внимательно смотрела на меня, слушая каждое слово. В ее глазах еще стояли слезы, но взгляд был очень серьезным. - Спасибо тебе, Дэ. - Эль, я не хотел… - Ты не обидел меня. Это всего лишь правда обо мне, так что… - и улыбнувшись лишь уголками губ, она встает и направилась к двери. - И куда ты пойдешь? – спросил я, облокотившись об угол стены в прихожей. - Мне нужно подумать, - ответила Эль и ушла, помахав мне рукой на прощание.       Надеюсь, они не расстанутся. ЭльРи.       Слова Дэ для меня очень многое объяснили. Горькая правда шершавым ластиком стирала душу. Чего я боюсь? Я не знала. Кажется, что это слишком глубоко сидит в моем подсознании и не хочет выходить наружу.       Достав из кармана телефон, я посмотрела на время. Пятнадцать пропущенных звонков от Джи. Я еще не до конца осмыслила все творившееся в моей душе, поэтому не была готова разговаривать с ним. Единственный, с кем хотелось поговорить – мой младший братец.       У него как раз сейчас оканчивались курсы, а я успела проголодаться. Денег в кармане оказалось совсем немного, практически все ушло на такси, а возвратиться домой я не могла. - Сырник, привет, ты где? - Я только с универа вышел, - слышится радостный голос брательника. - Давай вместе поедим? - О, я не против. Что ты приготовила? - Нет, в кафе. - А-а, ну, хорошо, - немного разочарованно отвечает он. – Где встретимся? - Помнишь, то старое кафе на улице Мёндон, мы там с отцом все время ели кальби.       СынРи замолчал, перебирая в голове все подобные заведения. - А! Вспомнил. Буду через полчаса.       А пока я ждала Сырника в кафе, наблюдая в окно за спешащими куда-то людьми, решила созвониться с отцом. Еще неделю назад он обещал позвонить, но видимо у него было много работы. Долгие протяжные гудки и нас, наконец, соединяет оператор. - Привет, солнышко, как дела? – слышится радостный голос отца. - Нормально. У тебя как? - Отлично. Заканчиваю все свои дела. Прости, я обещал позвонить. - Да ничего страшного. - Эль, детка, могу тебя обрадовать: через три дня я прилетаю в Корею. Так что, можешь, смело заказывать билет. Из-за меня твоя академка немного затянулась. Кстати, я купил вам с Сырником…       Но дальше я уже не слушала. Три дня. У меня осталось каких-то три дня. Все оказалось бессмысленно. Расставание с Джи в любом случае неизбежно, а помиримся мы или нет, уже неважно.       Слезы наворачивались на глаза и я думала: почему все так несправедливо. Так долго ждала приезда отца, что теперь не чувствовала никакой радости. Четыре года назад я улетала, потому что хотела защитить свою семью, а теперь… снова улетаю, но оставляю здесь свое сердце. - Алло. Эль, ты меня слушаешь? – взволнованно спрашивал отец. - Да, прости, - наконец ответила я. – Я, наверное, улечу в тот же день, так что мы, скорее всего не увидимся. - ЭльРи, у тебя что-то случилось? - Нет, все хорошо. - Милая, мне не нужно видеть твои глаза, чтобы понять, что ты врешь.       Я ненадолго замолчала, потому что не знала, что мне делать дальше, как поступить. Все случилось так неожиданно, что разрешить все свои дела вряд ли успею. - Пап, скажи, я могу пару дней пожить в гостиничном номере вашей фирмы? – решительно спросила я.       Возвращаться домой я уже не собиралась. Знаю, что поступаю некрасиво, и меня будут искать, но только не там. Сырник не знает ничего о служебных номерах фирмы отца, поэтому, я спокойно могла решить все свои проблемы связанные с работой и подумать о Джи. - У тебя неприятности? Ты ведь можешь пожить и в моей квартире, - обеспокоенно говорил отец. - Нет. У меня и у Сырника все хорошо. - Тогда почему ты спрашиваешь? - Просто… - казалось, что произнести эти слова куда сложнее, чем подумать о них. – Я не хочу кое с кем прощаться. - Убегаешь от любви? - Можно и так сказать, - пристыжено призналась я, прикусив губу. - ЭльРи… ты так похожа на свою мать. - Не сравнивай меня с ней! - Глупенькая. ЮнНа ведь не всегда была такой. Я влюбился в ту девчонку, что все время убегала от меня, но давала шанс догнать. Как бы ты этого не хотела, но очень похожа на нее. На ту девушку, что я так любил. - Пап… - Солнышко, нет ничего плохого в том, что вы похожи. Главное, что ты никогда не дашь сбить себя с намеченного пути, в этом ваше главное отличие. Поэтому верь своему сердцу, оно, никогда не обманет и дай шанс своей любви, не бойся.       И вот теперь я окончательно расплакалась, услышав ответ на свой вопрос. Я боялась оказаться похожей на свою мать. Слишком большой отпечаток отложился на моей душе и памяти. Такое сложно забыть, поэтому установленные рамки, правила и плюс ко всему упертость моего характера, помогали в жизни. И только с Джи все это не работало. Рядом с ним я становилась другой и, наверное, в глубине души это пугало меня. Я боялась стать слабой и уязвимой. Наконец поняла это. - Эль, только не плачь, слышишь? - Я не плачу, - предательски шмыгнула я носом.       Отец тяжело вздохнул, не зная как еще поддержать свою дочь. - Я позвоню на ресепшин и скажу, чтобы тебе дали ключи. Обдумай все хорошенько, прежде чем решишь улететь. - Хорошо. - Сырнику передавай привет. Я люблю вас. - И мы тебя.