Дневники случайно попавшего в Эквестрию

Первое января. Для многих это день, которого нет. Но я его люблю – вы не представляете, какие ощущения дарит прогулка по «мёртвому» поселению этак в районе полудня. Да, поспал не так уж и много, но зрелище пустынного городка просто неописуемо. Дома, заснеженные улицы и деревья, праздничные украшения – и больше ничего. Из живого – только пара птиц. А вокруг тишина… Идиллия! Прогуливался до трёх часов дня. Потом отоспавшиеся пони начали выходить на улицу, чтобы продолжить гуляния. Идиллия закончилась, и я пошёл отсыпаться дальше. Третье января. Вышел сегодня на прогулку, цель которой – полюбоваться заснеженным лесом. Путь проходит через Понивилль. И я, проходя по городку, встретил Твайлайт. Аликорн с недавних пор завела привычку время от времени обращаться ко мне на восточноевропонийском (она молодец: изучая другой язык, регулярно практикуется, не то, что я), и уже практически без акцента говорит: «Привет, ты куда?» Я иду к лесному массиву, который состоит почти целиком из граба, поэтому без всякой задней мысли отвечаю: «В грабовник…» На лице Твайлайт отобразились глубочайшие недоумение и ужас. Слава Вселенной (привычные восклицания употреблять здесь неуместно, а к местным я до сих пор не привык), что смог ей объяснить, что, не подумав, ответил диалектным словом, обозначающим лес из граба, а не то мрачное, о чём вы подумали. Твайлайт – пусть и ещё держась за сердце – но успокоилась и вздохнула: «В следующий раз не будем выходить за рамки литературного языка, ладно?» Я ответил: «Конечно». По исчерпании инцидента пони напросилась составить компанию для прогулки. Я ничего против не имел. А лесок ей очень понравился. Теперь, говорит, каждую неделю будет туда ходить, полюбоваться красотой, отдохнуть и подумать. Четвёртое января. Сегодня нам стало известно, что всеми любимые Принцессы Селестия и Луна попали в больницу с довольно значительными травмами. Некоторое время спустя к ним «присоединились» их почтенные пони-советники. Все были взволнованы, но всех также интересовало, что же смогло стать тому причиной. Вскоре я её узнал: пони столкнулись с крайне негативным примером литературы мира людей, и она вызвала у них бурную эмоциональную реакцию, вызвавшую впоследствии физические повреждения. Что это была за литература? Поверьте моим словам, это было нечто действительно внушающее ужас и недоумение: учебники по идеологии. У Принцессы Дня с первых страниц доминирующей стала мысль: «Как так можно?» А после прочтения пятой части книги ей хотелось только биться головой о стену, и ничего больше. Содержание книги, представлявшее собой совершенную болтологию с мозговыносящим эффектом, вынуждало биться сильно и долго – вплоть до образования приличных размеров шишки. На непонятный стук пришла Луна, увидела сестру в исступлении, и силой заставила её прекратить. На вопрос, что случилось Селестия не самым внятным голосом рассказала сестре про книгу. Луна почитала и… почувствовала сильное желание приложиться копытом к лицу. После ещё пары страниц желание стало непреодолимым, и Принцесса сделала это. Удар оказался силён, и даже слишком: она сама себе поставила более чем выразительный фонарь под глазом. Потом Принцесс обнаружили их советники, и отправили в больницу для оперативного медицинского вмешательства. А пока сами решили изучить то, что могло сделать с аликорнами такое. Изучили. И захотели развидеть и как можно быстрее забыть то, что только что прочли. Для этого они последовали примеру Принцесс, и вскоре также были доставлены в больницу. К счастью, их психическое состояние восстановилось. Но неприятные впечатления остались на всю жизнь. Я пришёл проведать пострадавших и извиниться за недостаточно качественную чистку содержимого электронной библиотеки – без этого неприятности бы не произошли. Пони ответили, что корить себя не стоит, но от книг стоит избавиться. Пообещал, что будет исполнено. И теперь нежелательная для прочтения литература постепенно уничтожается у меня дома дедовским деревенским способом в специальном помещении, помеченном знаком карбида вольфрама (WC). Шестое января. Рэинбоу Дэш не отличается умением использовать халявные возможности расчётливо с целью получения максимального профита и для поднятия собственного настроения. Это она продемонстрировала сегодня, вспомнив про то, что я обязан выполнить одно её желание. Решив устроить себе небольшое развлечение, она пригласила меня в «Сахарный Уголок», а когда я пришёл, поставила передо мной баночку с корицей и сказала пройти «испытание». Обычно это служит хорошим поводом для других посмеяться от души, но хитросделанные товарищи кое-что знают, и поэтому могут кайф обломать. А я знаю один способ. Итак, взята ложка для варенья (столовая ложка для пони мне сойдёт только в качестве миниатюрной чайной, а условия «испытания» требую столовой ложки специи, и желательно с горочкой) и корица насыпана. Ложка вручается мне. Я жду, когда коричная пыль осядет, приостанавливаю дыхание, затем медленно подношу ложку ко рту и ещё медленнее помещаю столовый прибор в межчелюстное пространство. А там уже подготовлено секретное средство облома: простите за подробности, куча слюней. Погружённая специя намокает, и пыль уже не поднимется. Я, достав ложку и поморщившись (корица в больших количествах жутка на вкус), проглатываю пряность. Столовый прибор возвращается офигевшей Рэинбоу, моё лицо усмехается. «Испытание» пройдено к большому неудовлетворению радужной пони, и без последствий! Хотя… Через пару минут желудок выказал своё возмущение принятием такого количества тяжёлой для переваривания субстанции – поскольку полноценной пищей специю не назовёшь. Не думал, что коричная отрыжка может быть настолько зловонной (немногочисленные очевидцы и сама бросившая вызов чуть в обморок не упали). Но да ладно – главное, миссия выполнена. Восьмое января. Искровые яблоки, оказывается, требуют ухода куда большего, чем я предполагал. Так, для получения большего урожая необходимо подстригать их ветки в середине зимы. Пусть на них и не заметно, но весной образуются новые побеги, на которых и формируются плоды. Плантация у Эпплов немаленькая, и одному пони в срок тут не справиться. Так как Эпплджек с другими Хранительницами надо отбыть по очень важным делам в столицу, то работа ложится на Большого Мака. А поскольку это происходит уже третий год подряд, то, чтобы он сильно не злился, ему организуется подмога – то есть я. Понимаю, что помощь нужна, посему соглашаюсь и иду на ферму. Там мне вручается инвентарь, и меня направляют в сад. Большой Мак с явной неохотой идёт следом, и тихо ругается. Я не понимал его реакции: такое недовольство из-за банальной работы? Большой Мак сам, и по заданиям, принимался за занятия куда потяжелее и похуже. Но потом, когда я взялся за садовые ножницы и приступил к обрезке, я всё понял. Искровые яблоки для получения плодов нужно подрезать, но сами они категорически против этого. Более того, они защищаются – всякого причиняющего им вред они бьют током. Разряды короткие, относительно небольшой мощности, но весьма ощутимые. Если эволюция на этом не остановится, то волшебные яблони через миллион-другой лет превратятся в нечто подобное деревьям Тесла, описанным в «Гиперионе» (упомянул про это вслух, Большой Мак заинтересовался, и попросил дать почитать произведение; потом, уже ознакомившись, как всегда лаконично сказал, что «книга длинная, но интересная»). Ладно, слабый удар током это не страшно. Страшно то, что веток для подрезания – тысячи… Яблоки нужны каждый год, так что выбора нет – надо резать. И мы резали. Все девять часов… На вскриках, гарканьях и ругательствах мы сорвали голос. Запас проклятий полностью исчерпался. Частые и довольно равномерные электрические удары равномерно поджарили наши эпителиальные и частично мышечные ткани. Поверхность копыт, когтей и ладоней вообще обуглилась. Знаю, крестоформ это та ещё гадость, но тогда принять его действительно хотелось. Короче, вышли мы из сада, чёрные как шахтёры из угольного забоя. Дополняло сходство то, что за нами и над нами, как пыль, поднимались шлейфы дыма. Запах горелых волос и чешуй резал нос. Мышцы после многократных получений ложных сигналов на сокращение слушались плохо. И вообще мы были злые. Когда подошли к дому, нас встретила довольная Эпплджек – она хорошо провела время с подругами. Увидела нас и позволила себе пару ехидных высказываний про горение на работе и поджарку. Большой Мак догадывался, что сестрёнка, пользуясь обстоятельствами, отлынивала от этой не самой хорошей работы, и делала это уже не раз. Это его раздражало, и я его более чем понимаю. Поэтому мы подготовили ей наказаньице: как только Эпплджек закончила с шутками, я, предварительно взяв по куску резины в лапу, схватил пони, а её брат, держа ветку «яблони Тесла» – опять же, обезопасив себя от удара куском резины – дотронулся до неё (обрезанные ветки имеют свойство сохранять некоторый заряд, и его величина прямо пропорциональна размерам ветки). Искра – и вот у Эпплджек волосы слегка подгорели, и встали дыбом. Шляпа оказалась довольно крепко вмурована в увеличившуюся в объёме шевелюру. Пони выдохнула облачко дыма, а Большой Мак и я, довольные, сложив инвентарь в сарай, побрели отдыхать и приходить в себя. Одиннадцатое января. Госпоже мэр захотелось разнообразить пейзаж Понивилля чем-нибудь брутальным. Подумав, она решила, что этим элементом будет композиция у границы городка – барельеф на твёрдом большом куске дерева, если быть точным. Исполнить заказ пригласили меня. Я отнекивался, говоря, что художник никакой – подарочные фигурки, сделанные мною на Новый Год, лишний раз это доказывают. Но госпожа Мэр заявляла, что это именно то, чего она хочет: грубоватый, но внушающий стиль. Она была очень настойчива, и мне пришлось уступить. Что ж, пора приниматься за работу. Основным инструментом стали собственные когти: они прочны, да и орудовать ими я уже наловчился. С их помощью можно вырезать большинство элементов, но не все. Так что мне нужны дополнительные орудия: ножи (обыкновенные и сапожные), шило, долото, молоток и резец, острее и тоньше, чем мои когти. Их оперативно доставили, и я приступил к обработке дерева. Работал я прямо на месте – на уже подготовленной площадке возле ведущей в городок дороги. Снега не было, а если и планировался, то пегасы оставляли надо мной прореху в облаках, чтобы не мешать. Кусок дерева имел размеры 3 на 2 метра, так что за две недели – учитывая, что не только этим занимался – я управился. И теперь на въезде в Понивилль стоит композиция, представляющая четырёх пони на фоне городка, широкими жестами приглашающих посетить местечко. В целом, это была довольно спокойная и даже монотонная работа, но инциденты всё равно случались. Так, однажды посмотреть на трудовой процесс пришла группа пони-тинэйджеров. Некоторое время они стояли молча, а потом начали задавать вопросы. Задавали они их абсолютно хаотично, перебивая друг друга, и каждый требовал ответы для себя прежде всего и вне зависимости от обстоятельств. Это не просто раздражает меня, это меня бесит: в школьные времена, когда перед контрольной или самостоятельной одноклассники гурьбой наваливались и кричали «Ян, мозг наш, помогай», подобное выводило из себя очень даже быстро и основательно. Но грубостью отвечать не хотелось (на родине это пойдёт, но не здесь), поэтому надо было придумать что-нибудь иное. Я в тот момент работал с очень большим ножом, более пригодным в качестве инструмента для прокладывания пути по джунглям – наносил прямые линии-надрезы, используя его в качестве линейки. Осознав это, в голову пришла идея. Я поднялся, и, держа в лапе этот самый здоровенный нож, повернулся к пони и сказал: «Мачете не любит, когда его раздражают по пустякам. Раздражённый, он вам не понравится. А вы своими вопросами раздражаете Мачете…» Пони сглотнули комки в горлах и решили не раздражать Мачете – быстренько попрощались и перешли сразу на четвёртую передачу. Другие же случаи особо примечательны не были. А ещё вы, если будете в Понивилле и если присмотритесь к барельефу, то найдёте пару скрытых приколов. Каждый эквестриец на барельефе имеет по одному маленькому «изъяну»: ясно различимые прожилки сосудов в глазах, шрам на ухе, скол на копыте и знак отличия, представляющий собой узор из вопросительных знаков. Двенадцатое января. Зимой в Эквестрии дикие звери – те, кто не отправился в спячку – имеют обыкновение мигрировать в поисках мест с большим количеством съестного. И делают они это, собираясь в большие стаи, где присутствуют несколько видов одновременно. Одна такая стая из хищных и всеядных зверей как раз проходила неподалёку от городка. Они устали от долгой дороги, и сердобольная Флаттершай решила им помочь, организовав им привал. Но вот эта стая была не совсем обычная: она наполовину состояла из подрастающего поколения. Жёлтая пони любила малышей, но прекрасно знала, что случается, когда их много. Поэтому в целях сохранения собственной нервной системы она позвала другого присмотреть за этим детским садом – того, кто подвоха не заметит. А таким индивидуумом на тот момент был ваш покорный слуга. Я тогда планировал посвятить день продолжению изучения недр шахт, но пони сказала, что в связи со сложившимися обстоятельствами ей просто необходима помощь, и ради этого она готова на всё – вплоть до того, что ради этого простит мне долг в одно желание. Если дела так плохи, то помощь действительно нужна. Я ответил пегаске, что безвозмездно окажу всё возможное содействие. Тут надо сказать, что другие Хранительницы знали, что если Флаттершай просит присмотреть за животными и не уезжает из городка, то, согласившись помочь, ты рискуешь известись вконец. Я этого не знал, и поэтому дал добро. По пути она мне объяснила, что малышня – по согласию родителей – отогревается в доме, а так как самой пони надо быть с взрослыми, то необходим второй присматривающий. Она мне рассказала, где лежит еда, где – набор первой помощи и всё остальное и дала наказ смотреть внимательно за зверятами, но не давить на них. «Приглядеть за парой малышей? Справлюсь!» - подумал я и заявил, что всё будет исполнено. Пони кивнула в знак благодарности и, когда мы подошли к её дому, сказала, что ей надо бежать, и улетела к окраине леса. Я открыл дверь домика пони, согнулся, протиснулся внутрь и… чуть не упал: внутри было больше полусотни маленьких волков, лис, росомах, енотов, рысей и кугуаров. И все они с первого же взгляда производили впечатление народа явно гиперактивного. Ничего предпринять я не могу: обещаниями и обстоятельствами я связан по рукам и ногам. Пользуясь моим незнанием, жёлтая пони закрепила меня за этой «весёленькой» работой. Ну, Флаттершай, ну погоди!!! Выбора у меня теперь нет – надо бдеть за мелкотой. Вздохнув, приступил к исполнению. В последствии я себя корил: в следующий раз буду гадом и буду настаивать на списании долга. Что ж, это были самые безумные восемь часов в моей жизни. Для начала стоит отметить, что малыши сильно ограничили мои возможности двигаться: уже через минуту после визуального контакта со мной они вновь бегали и скакали как электроны по проводам, но они куда меньше меня, и поэтому, чтобы не наступать им на хвосты и лапы, я должен был тщательно рассчитывать каждый шаг. Я еле успевал их снимать со шкафов, спинок диванов, полок и прочих мест, где им не следует быть и делать им замечания. Темпы поглощения ими съестных припасов и воды ужасали меня: если хозяйка дома скоро не появится, то дома может и не стать. Потом, когда у них всё же проснулся интерес к няньке, они полностью обездвижили меня, начав карабкаться и лазать по мне аки по дереву. Делало это порядка тридцати малышей, остальные же продолжали веселиться и делать всякую непотребную ерунду. А я был вынужден смотреть на всё это, пока на спине резво играет четвёрка кугуарчиков, которым ещё и года нет, но уже есть сорок кг веса и когти в полтора сантиметра, пока стайка енотов точит зубы о мои гребни на голове, а лисята и волчата грызут пальцы и хвост. От впивающихся в кожу острых зубчиков и ощущения беспомощности хотелось плакать (и я плакал). Но потом всё же взял себя в руки: нельзя было остальным позволить дюже разбосячиваться. Тем более, что пара молодых кугуаров и волков уже забрались на диван и принялись пробовать подушку на вкус. Я начал шевелиться и аккуратно снимать с себя зверят. Освободившись, я начал пытаться наводить порядок. Всеми возможными допустимыми усилиями я добился того, что беситься малышня прекратила. Но это было единственным достижением – гиперактивничать они продолжали. Но всё же через несколько часов они устали. А когда устали, им захотелось поспать и на ручки – желательно одновременно. Отказ мог бы спровоцировать рёв (в смысле плач), так что мне пришлось укачивать их всех – по три-семь за раз – чтобы они успокоились. В течение часа все малыши были укачаны и уложены – как раз во время, потому что руки мои начали потихоньку отказывать (хотя, что я несу – отказывать начало всё тело). А тем временем вернулась Флаттершай. Я доложил начальнице, что смену сдал, а теперь мне пора домой отдыхать. Пони разрешила, я ушёл. Потом она вспоминала, что самую злую драконью морду в жизни она увидела в момент входа в собственный дом. Четырнадцатое января. Я и Дискорд, два хулюгана, решили доказать, что горазды не только на угарные розыгрыши на грани безумства, но и на шутки более тонкие. Для этого мы телепортировались в кантерлотский замок, где кое-что заменили и подкинули. После этого мы разошлись. И сегодня группы туристов смогли лицезреть в одном из коридоров дворца дверь с большой надписью «Истина внутри, ключ на вахте». Они долго и удивлённо смотрели на это, потом начинали приходить в себя, и у них начинало появляться желание открыть эту дверь. Самые смышлёные припомнили, где обычно располагается вахта, и побежали туда. Остальные побежали следом. Когда прибежали, то никакой вахты, разумеется, не обнаружили – в наличии только стражи-привратники. Недоумевая, туристы начали изучать подробно пространство, стены и потолок вблизи входа. Тогда к ним присоединились Принцессы, узнавшие про замену двери. Они искали минут пятнадцать, и их усилия были вознаграждены: была найдена плитка с выцарапанным на ней словом «Вахта» (Дискорд сам выцарапал её когтем большого пальца ноги), под которой и нашёлся ключ – изящный, но очень старый (настолько, что аж патиной покрылся в несколько слоёв). Ключ был вручен Селестии, и вся группа направилась назад к двери с надписью. Ключ был вставлен в замок, поворот, щелчок, дверь открылась и… перед сгоравшей от нетерпения публикой предстала абсолютно пустая каморка с голыми стенами. Напротив входа была нацарапана (опять же, Дискордом и когтем большого пальца ноги) надпись «Вы хотели увидеть что-нибудь иное?» Из толпы начал раздаваться недовольный рык, прозвучала пара ругательств. Хмурые Селестия и Луна с помощью магии громко захлопнули дверь. Семнадцатое января. У Рэинбоу Дэш зимой появляется ещё одна работёнка – освобождать ото льда водопой на окраине леса. Для этого она берёт полено, камень или другую какую-нибудь тяжёлую и прочную штуковину, взлетает, и сбрасывает снаряд на лёд. Снаряд пробивает приличных размеров полынью, и звери получают возможность напиться. Но вот водопой регулярно замерзает, а снаряды каждый раз нужны новые (тем более, что весной его приходится чистить от них – а это не самое приятное занятие: приходится стоять в ледяной воде). Хотелось бы найти решение проблемы, и радужная пони его находит: снаряд многоразовый, ещё более увесистый, довольно прочный и с функцией самоизвлечения из воды. Проще говоря, в качестве снаряда она начала использовать меня: подлетала, хватала за лапы – причём так, что вырваться практически невозможно – несла к водопою, а на все мои просьбы, пререкания и угрозы отвечала: «Тебе ж всё равно ничего не сделается!» и отпускала. Я, сотрясая окружающее пространство проклятьями, летел вниз, ударялся в лёд, разбивал его, отключался, потом включался вновь, вылезал из холоднющего озерца и начинал кричать Рэинбоу, какая же она нехорошая пони. Она отвечала: «Да-да» и улетала. Приём был отработан, так что она проделывала это со мной снова и снова. Освободиться мне не удавалось ни разу. Я уже начал умолять её прекратить, говорил, что готов наполовину сократить её «долг желаний». Но пегаска была упряма, и отвечала, что прекратит, только в том случае, если долг я прощу полностью и дам ей возможность загадать ещё три. На такую наглость я стерпеть не мог (моя «вина» лишь в том, что я не препятствовал – она сама раздула свой долг, желая отыграться). Поэтому «подработка ледоразбивающим нарядом» продолжалась. Многократными погружениями в холодную воду она довела меня до простуды: горло запершило, а нос захлюпал. Понимаю, простуда – далеко не самая страшная болезнь, но, блин, вы когда-нибудь видели драконьи сопли? Это лютый трындец тошнотворных цвета и консистенции, вне носоглотки начинающий смердеть многократно протухшими паслёновыми, и липкий настолько, что если дракон, высморкавшись в платок, приложит его к дереву, то через полчаса он сможет получить платок целым только отодрав его вместе с корой. А с моей манерой чихать это превращалось в армагеддец местного масштаба. Требовалось срочное лечение с как можно более быстрым эффектом. Дать его могла Зекора. Но, несмотря на то, что она физически крепка, в силу происхождения она жуткая мерзлячка, и зимой из дома если и выходит, то по возвращении до трёх часов подряд отогревается у печки. Если снаружи лежит снег, то просто так на улицу её никакой силой не вытащишь. Пришлось идти к ней. Пусть я и замотал руку куском ткани, чтобы закрывать рот и не склеиваться самому, этой самой мерзкой разновидностью жидких гвоздей я надёжно закрепил шесть бутылок, один черпак и две записные книжки. Зекора была очень недовольна, но помогла мне – дала средство. Дома я его принял, и простуда отступила, хотя пекло нещадно. Теперь можно было приступить к разработке ответных мер. Поднапряг мозги, перебрал имеющиеся идеи, сгенерировал пару новых, проанализировал, и через некоторое время нашёл выход. И немедля приступил к осуществлению плана. Для этого мне нужна была помощь Рэрити. Прибежав, я прямо с порога заявил ей: «У меня к тебе дело чрезвычайной важности! Сложное и неотлагательное! И, ещё: прости, но я тебя сегодня задолбаю!» Рэрити опешила, а когда вышла из ступора, попросила рассказать поподробнее. Я рассказал. Единорожка кашлянула, и сказала, что это действительно проблематично. Ответил, что готов оказать всё возможное содействие и сократить объём «долга желаний». Рэрити условия устроили, и мы приступили к работе. Мы корпели два дня над этой вещью. На Земле людей такие штуки появились относительно недавно, а среди пони про это вообще не слышали – это будет первый похожий экземпляр в Эквестрии. Поэтому, несмотря на усталость и помятый внешний вид, Рэрити испытывала чувство гордости первопроходца, а я же был просто доволен тем, что наконец получится дать достойный ответ проделкам Рэинбоу Дэш… И вот, в очередной раз я иду по городку. С собой у меня мешок, а в мешке – эта самая вещь. Прошло как раз два дня с предыдущей «бомбёжки», так что пришло время вновь расчищать водопой. Рэинбоу вспомнила про это, и начала поиски своего «снаряда». Найдя его, подлетела, схватила и понесла к окраине леса. По обыкновению я брыкался, но не ругался – наоборот, я её раззадоривал, говоря, что она не будет в состоянии поднять или разогнать меня настолько, чтобы я ударом расколол весь лёд на озерце. Рэинбоу заводится легко, так что вскоре я оказался на уровне 500 гектопаскаль (это примерно 5,5 км – определил по тому, что дышать стало примерно в два раза тяжелее). - А теперь посмотрим, кто был прав! – воскликнула пони и отпустила меня. Я со свистом полетел вниз. Но на этот раз всё пошло так, как и было запланировано. Оказавшись в свободном полёте, я достал из мешка, который всё это время крепко держал, ту самую вещь: костюм-крыло. И извиваясь, как уж на сковородке, начал его одевать. Рэинбоу, увидев это, удивилась и метнулась вниз. «Что ты, Тартар меня забери, делаешь?» - кричала она. Но я был занят одеванием костюма. При полном отсутствии опор это делать довольно сложно, но возможно. Только вот занимает это немало времени: я преодолел почти что полных четыре километра по вертикали, пока в него влез. Но это не важно – оставшихся полутора было вполне достаточно. Так что я развернул костюм и сменил траекторию с вертикальной на близкую к горизонтальной. Нижняя челюсть Рэинбоу чуть было не рухнула на землю, да и она сама чуть не упала, забыв махать крыльями. Я же тем временем уже сообразил, что надо делать для изменения направления движения, и более-менее сносно планировал. Потом пони пришла в себя и кинулась догонять. Но было уже поздно: прокричав «КАВАБАНГА!!!» и сгруппировавшись, драконий снаряд пробил дыру в чердаке особняка пегаски и прошёл его насквозь. Через полминуты он рухнул в сугроб. Рэинбоу остолбенела. Благодаря особенностям материала, облачные дома строятся быстро – уже к концу дня крыша и чердак были восстановлены. Пусть это было жёстко, взыскивать ущерб с меня пони не стала – она усвоила урок. С тех пор она очищала водопой ото льда по старинке. Но выходку она мне не забыла – пони придумала новый регулярный подкол: отвешивать мне подзатыльники на лету на большой скорости. К моему большому сожалению, на это ответить я уже не мог. Двадцать первое января. Съездил в Троттингем, к добрым приятелям Бедроку и Станнуму. День туда, день обратно, и два там. Рассказывать особо не буду, потому что про то, как же поездка прошла, уже упоминал ранее. Скажу лишь то, что просили приехать ещё и даже курс-другой почитать предлагали. Предложение щедрое, но над этим надо подумать – не такой уж я и специалист, да и профиль мой основной тут не пригоден. Так что если и приниматься за работу, то надо подучить ещё. А пока – пока буду всё тщательно взвешивать. Двадцать третье января. У Рэрити подходил к концу запас драгоценных камней. Для работы, и просто для того, чтобы Прелесть была поближе, их нужно было пополнить. Поэтому она в очередной раз отправилась на «охоту». Но на этот раз ей необходимо было большее, чем обычно, количество камней. Ей самой тащить их не хотелось, а традиционного компаньона Спайка нагружать она не хотела – и так уже натаскался, а запланированное количество он может просто не потянуть. Так что вызвали знакомый «грузовик»: дракона побольше. То есть меня. И вот группа в составе одной пони и двух драконов идёт в горы на поиски сокровищ. Пара часов дороги, и вот мы на месте. Место уже эксплуатируется, поэтому то тут, то там под слоем снега виднеются ямки, ямы и котлованы. Неподалёку отсюда действовали когда-то Алмазные Псы, но сейчас, говорят, они перебрали на другое месторождение, подальше и побогаче, и сейчас живут и в ус не дуют. Но хватит про них. Итак, придя, мы почти сразу же приступили к работе: Рэрити камни искала, Спайк их выкапывал, а я складывал в мешки, закреплённые на собственной спине. Я не препятствовал Спайку в достижении его цели, так что вёл себя тихо, молчал и время от времени рассматривал камни. Примерно через час единорожка и дракончик решили, что негоже третьему оставаться в стороне от беседы и позвали меня. Я тем самым временем лежал и изучал очередной рубин, одновременно пробуя сделать огранку когтями и зубами. «Что ты такое делаешь?» - поинтересовалась Рэрити. Честно ответил, что посетила мысль взять пару камней с собой, в свой мир, и уже в родном городе загнать хорошему знакомому, работающему в одном из физических НИИ. - Рубины и сапфиры учёным-физикам? Зачем? – удивились эквестрийцы. - Ну, драгоценные камни имеют не только эстетическое применение. – сказал я, - Так, на Земле людей уже не один десяток лет большинство камней идёт на технические нужды: высокотехнологичному машиностроению без них никак, лазеры без них не построишь… - Лазеры? – воскликнула Рэрити. - Ну да. Для создания необходимого потока излучения сапфиры и рубины подходят идеально. Потребность в них велика, так что для удовлетворения спроса ныне широко используются искусственные кристаллы. Но для целого ряда работ необходимы именно природные камни, плюс порой их качество выше. - Пускать драгоценные камни на ЭТО? – воскликнула единорожка, - О Селестия, мне сейчас станет плохо… Плохо ей не стало – Рэрити по привычке немножко драматизировала. Но примириться с мыслью о том, что у нас камни в машиностроении используются куда чаще, чем в ювелирном деле, она не смогла. Работа тем временем продолжалась. Продолжая наблюдать, заметил, что единорожка, находя некоторые прозрачные, беловатые или бежеватые камни, просто выбрасывала их. Заинтересовавшись, взял один из них. Рассмотрел, расколол, ещё раз рассмотрел, провёл по поверхности когтем, погрыз – и мне стало всё ясно. Это корунд, кристаллический оксид алюминия. Твёрдый минерал, но не такой уж и редкий – так, наждак делают именно из него. Но не это самое любопытное. Для тех, кто не совсем в курсе, сообщаю: сапфиры и рубины – это тот же корунд, только подкрашенные примесями (рубин – хромом, а сапфир – железом и титаном). Подкрашенность эта редка, поэтому камни и ценятся. Были бы распространёнными – и из них бы наждак делали. Сделав сие открытие, сказал об этом Рэрити. Рэрити после первого потрясения отреагировала на следующее совсем уж бурно: мол, хочешь сказать, что драгоценности и эти прозрачные камни одно и то же, равнозначны? Мы заспорили, и в результате работа встала. Где-то через полчаса нам всё же удалось договорится о временном затишье, чтобы закончить «охоту». Я вышел из числа беседующих, и был тих до самого возвращения в Понивилль. Там, сгрузив камни в загашники, Рэрити, я и Спайк направились к Твайлайт, чтобы получить доказательство или опровержение. Пришли и объяснили хозяйке библиотеки суть нашего спора. Рэрити заявила, что прозрачные куски корунда и благородные рубины не могут быть одним и тем же. Я же сказал, что могут, и для подтверждения потребуется следующее: в кусок корунда (который я прихватил с собой) с помощью магии следует «вмуровать» мельчайшие частицы хрома. Единственное «но» – хрома в чистом виде у меня нет. «Не проблема!» - ответила Твайлайт и достала из каморки, где хранила оборудование для опытов, пластинку нужного металла. Далее, найдя нужное заклинание, сосредоточилась и превратила слиток в аэрозоль. Затем подняла камень и поместила его внутрь облачка. Подбавила ещё магии, вспышка, слабый взрыв – и вот на пол падает уже красный прозрачный кристалл. Поражённая до глубины души единорожка подходит к камню, осматривает и убеждается: это рубин. Что ж, с Рэрити тогда случилась истерика. Через некоторое время пони удалось успокоить. Отойдя, она приняла мою правоту. А ещё через некоторое время попросила Твайлайт научить её тому самому заклинанию по превращению корунда в рубин и сапфир. Рэрити снова стала сама собой, и это радует. Двадцать пятое января. В Понивилльской школе в очередной раз организуется конкурс талантов. И в связи с этим Искательницы Знаков Отличия консультируются со старшими по выбору номера для представления. Подошли они и ко мне. Для начала спросил, чего же им самим хочется. Пони ответили, что им хотелось бы исполнить музыкальный номер, но вот определиться, какой именно, они не могут. «Что ж, музыкальный, так музыкальный», - подумал я и начал думать. Припоминая интересы и способности жеребят, предложил им инструментал. Конкретнее – композицию «Samb Adagio» группы Safri Duo. Дал послушать, и пони она очень понравилась. Они захотели сыграть её. Теперь надо организовать само выступление. Для начала к новообразовавшемуся музыкальному коллективу подключается Спайк – в оригинале на ударных играют двое, а среди Искательниц на барабанах и тарелках предпочитает играть одна Скуталу; Спайк тоже любитель постучать, и делает это хорошо. К радости юных пони, он незамедлительно дал согласие (как оказалось после, ему очень хотелось опробовать профессиональную установку). Таким образом на Эппл Блум будут диджериду и дополнительный синтезатор, на Свити Белль – основной синтезатор. Далее, так как с нотной грамотой у нас всех было не очень хорошо, надо было дать каждому музыканту «звуковую базу». Я удурел, вычленяя в специальных программах обработки звуки, производимые каждым инструментом, но, в конце концов, за три дня дело было сделано. Затем нужно было взять инструменты. Это было не проблемой – у Пинки Пай этого добра более чем хватает. И, наконец, нужно было освоиться с инструментами. Юные пони и дракон, в отличие от некоторых, ведущих данное повествование, быстро обучаются игре, и вот спустя несколько дней и порядка сотни прослушиваний превосходно исполняют мелодию. И вот наступает день конкурса. Искательницы и Спайк должны идти почти в самом конце. Волнуются, поэтому их сёстры и другие Хранительницы, а также я успокаиваем их. Наступает их очередь, они, сглотнув комки в горлах, идут на сцену, играют и… По единогласному мнению судей получают первое место! Все безумно счастливы, особенно юные пони – пусть даже и не получили знаки. Пусть это было первое выступление, но они уже строят планы на будущее. Думаю, у них всё сбудется. Двадцать седьмое января. Наконец решаю, что всё-таки надо осуществить требования взаимности, и поэтому направляюсь в Кантерлот, чтобы дать Луне и Селестии возможность и с меня потребовать исполнения желания. Принцессам, понятное дело, предложение очень даже нравится. А сообщение о том, что выбор игры на них, вовсе привело их в восторг. Так что, не долго думая, Луна предложила мне сыграть с ней в аркадную видеоигру, а Селестия – в шахматы. Согласился. Что ж, Луна меня укокошила, размозжила всухую, не оставив ни единого шанса, а Селестии требовалось максимум тридцать ходов, чтобы поставить мне мат. Принцессам возможность наконец отыграться пришлась по душе, и они бы с радостью увлеклись разбиванием меня в пух и прах в любимых играх. Но они вспомнили, что им дали возможность для подобного, плюс моя вина в их большом «долге желаний» лишь в том, что я их не остановил. Поэтому каждая из сестёр ограничилась шестью победами. Но, в отличие от меня, они решили не откладывать всё на потом – по обоюдному согласию они решили по три желания припасти, а остальными воспользоваться сейчас же. Луна и Селестия оказались ещё теми хитрюгами: воспользовавшись фактором численного превосходства, усилили по одному желанию друг друга, объединив их в одно. Отработанным за столетия словесным финтам я противопоставить ничего не смог. Поэтому на все выходные поступил в замок в качестве дополнительного помогатого, обязанного выполнять все приказы… Принцессы тогда оттянулись на славу – чего только они меня не заставляли делать: и еду подносить, и бумаги с прочими канцелярскими принадлежностями подавать, и драить потолки в коридорах. Один раз вообще заставили меня мусоропровод на кухне прочистить с помощью моего же хвоста. «Раз согласился – так терпи. – говорил себя я, - Назвался груздем – полезай в кузов…» Тем не менее, парочку ответных приколов мне тоже удалось отмочить. Так, субботним вечером сёстры наказали мне сделать перестановку в их комнатах по фэн-шую, как нынче модно. Можно подумать, что для дракона-громилы это довольно просто, но вы не правы: у Принцесс полным-полно векового антиквариата, невероятно дорогого (моих накоплений может не хватить на возмещение ущерба даже одной вещи), хрупкого, но одуреть насколько тяжёлого. Так что пыхтел, трещал, скрипел, сопел, но продолжал медленно и аккуратно таскать вещи. За три часа управился, и по окончании доложил (мол, «Насяльника, принимай работа!»). Начальницы приняли и остались довольны. Я подождал, когда они насмотрятся, а затем, когда уже покинули жилое крыло, сказал: - Ваши Величества, а вы знаете, что изначально фэн-шуй представлял собой несколько иную практику? - Нет, не знали. – сказала Луна. - А чем же тогда он был? – поинтересовалась Селестия. - Ну, «в оригинале», фэн-шуй это практика обустройства мест упокоения предков. Именно тогда я увидел мимическое выражение чистой демотивации. Другой случай чёрного юмора не касался, а даже наоборот, относился к противоположной категории. Не знаю откуда, но сёстры прознали про невероятный эффект почёсываний за ушками и решили попробовать это на себе. И вот я сижу в комнате отдыха, левой рукой почёсываю Луну, а правой – Селестию, которые лежат по бокам. Да, от такого занятия самому кайфовать можно и нужно, но к третьему подряд часу ощущения становятся несколько иными. К минуте сто пятидесятой пони, наконец, сморило, и они заснули. Я тихонько поднялся, укутал сестёр одеялами, чуть-чуть пододвинул их ближе друг к другу и вышел. Через полчаса из комнаты отдыха раздался громкий крик и грохот. А ещё через несколько секунд передо мной появились подрумянившаяся, но очень недовольная Луна и держащаяся за нос Селестия. Оказывается, Принцесса Дня просто повернулась, в то время как её сестра смачно зевала. И так получилось, что младшая цапнула старшую. Последствия очевидны. А один раз сёстры сделали необычную просьбу: выслушать их. Принцессам нужно было излить кому-нибудь душу. Они сказали, что это не обязательно. Но нужно делать добрые дела, хотя бы время от времени. Я согласился их выслушать. Принцессы говорили почти целый вечер. Из-за лежащих на них ответственности и в силу возраста у них многое накопилось. Я слушал, и порой мне было действительно жаль их. Но не всё же время о грустном говорить. Принцессы это мнение разделяли, и поэтому рассказывали не только о своих проблемах, но и мыслях вообще, мечтах. Чувствовалось, что они всем сердцем за других пони, за Эквестрию, за всю планету. Переходили и к темам более личным. Правда, порой сёстры начинали упускать то факт, что рядом с ними тот, кого они знают всего полгода, и малость увлекались. Но всё же они следили за ходом разговора и мыслей, так что за рамки нормы не выходили. И это хорошо (как-то раз группа из трёх девчат меня уже приглашала, чтобы излить душу – тогда они забыли напрочь про то, кто же я, и залезли в самые дебри; не буду точно говорить, что же тогда произошло, скажу лишь то, что это было очень близко к описанному в анекдоте («Через час из шкафа выпал померший от шока поручик Ржевский»)). По завершении сеанса Принцессы вздохнули с облегчением и крепко обняли меня. На «Не стоит благодарностей» и прочее они не реагировали. Отпустили лишь тогда, когда мне стало совсем уж неловко. Потом были ещё инциденты и приколы, но не такие крупные. По окончании выходных я покинул Кантерлот. Двадцать восьмое января. Сегодня сделал неожиданное открытие. Выходя из кабинета Селестии, где расставлял книги по местам, услышал чьё-то пение. Заинтересовавшись, пошёл на звук. Вскоре вышел, и увидев источник, встал как вкопанный: это была Принцесса Луна. Закрыв глаза, она напевала «Moonlight shadow» (пару месяцев назад я оставил сёстрам диск со сборником лучших песен из моей коллекции, и красивая, но грустная композиция «зацепила» Принцессу). Будучи наедине, она проявляла себя всю, не скрываясь. Её голос был прекрасен. Поражённый до глубины души, я просто стоял как истукан и смотрел. Закончив петь, аликорн открыла глаза и, увидев меня, испуганно воскликнула. Я поднял руки, говоря этим «не надо пугаться, всё хорошо», подошёл к ней и просто поблагодарил. Луна, стоя, смущённо опустив голову, тихо ответила: «Спасибо…» Как оказалось, она любит петь, но стесняется делать это в чужом присутствии. Раз так, то я пообещал, что сохраню увиденное в тайне. Аликорн поклонилась и ушла. Должен сказать, что тогда Луна сделала то, что многим не удавалось уже довольно долго: расчувствовать настолько, чтобы пустить слезу. Тридцать первое января. Возможностью взыскать желание воспользовалась Твайлайт. Её уже давно интересовало, почему же при переходе в этот мир я стал драконом, а не пони. И сейчас, имея повод, она заставила меня пройти комплексное обследование под её бдительным руководством. Не обольщайтесь, думая, что пони – добрые создания. На самом деле они тоже знают толк в издевательствах. Так, Твайлайт под комплексным обследованием подразумевала именно обследование всего: от нутра до покровов, от носа до хвоста, от тела до разума. Но мало того, что ей хотелось перебрать меня по клеточке, она подготовила мне ещё один сюрприз: своего ассистента отправила погулять, а для этого задания взяла в помощники другого. Точнее говоря – другую. Другую пони. Лиру… Та временной работе была более чем рада, и поэтому к исполнению приступила с рвением. Осуществление процедур было именно на ней – Твайлайт командовала, но, должен сказать, нередко и сама принимала участие в практической части. Сами процедуры были продуманы и основательны, даже очень основательны. Поэтому, учитывая склонность Твайлайт к перфекционизму, довольно быстро моё состояние стало не просто никаким – оно стало никакущим. А обследование тем временем продолжалось. Визуальный осмотр, кардиограмма, УЗИ, энцефалограмма, анализ эпителиальных тканей, анализ крови… Чего только не было. Более всех вымотала проверка физиологических и психологических реакций – ибо проверяли реакции на самые разные вещи: от отдавливания кончика хвоста и пальцев и затрещин, сопровождавшихся злорадным смехом, до крепких объятий и поцелуев. И всё в абсолютно рандомном порядке. Закончив с традиционными методами, перешли к магическим. Аликорн, подготовившись, приступила к осмотру сканирующим взором. И опять я во время процедуры случайно открыл глаза, и опять зрелища скелетов с остатками ряда других тканей не будет давать мне неделю спать спокойно. Когда я был уже в состоянии известись, Твайлайт всё-таки прекратила. Затем она разрешила мне и Лире взять паузу, потому что ей нужно записать ряд предварительных выводов. Записав, она заявила, что теперь приступит к любимой части – психологическим исследованиям. В частности – специальному сканированию сознания при помощи магии. Если так пойдёт и дальше, то Твайлайт определённо будет стоять у истоков эквестрийского Пси-Корпуса. Я против методов, применяемых в Пси-Корпусе. Поэтому заявил пони, что не согласен на «тщательнейшее» обследование, которое так хотелось провести Твайлайт. Заспорили, взаимные возмущения быстро набрали силу. В порыве я маркером нарисовал аликорн на груди эмблему Корпуса. В ответном порыве возмущённая аликорн за испачканную шёрстку с силой в килограмм двести дала мне погрызть своё копытце (вы не волнуйтесь – чтобы дракону выбить зуб, сила нужна минимум в полтонны). В конце концов договорились, что сканирование будет не таким глубоким. Так будет лучше для всех: и я буду спокоен, и пони не очумеет. Эксперименты доброго доктора Твайлайт продолжались ещё пару часов. Потом наступила глубокая ночь, Спайк вернулся, пони поблагодарили друг друга, Лира пошла отдыхать, хозяйка библиотеки – обрабатывать полученные данные, а я уполз домой.