Любовь спустя три года

Всем привет, спасибо вам за ожидание, я как всегда стала задерживать с продолжением, за что ненавижу себя. Правда. Я люблю вас, и спасибо, что ждете. Спасибо огромное, дорогой Leid17 за подарок. Эту главу я посвящаю тебе, я заметила, что ты ждала продолжение очень сильно, и я за это благодарна. Надеюсь, вы еще читаете и ждете продолжения, я вас всех люблю. Ваша Vikki. Приятного чтения.

POV Дженисис       Бари привезла меня домой, оставив со словами "все будет хорошо". Кажется, мне пора уже сделать это своим статусом в тви, потому что уж слишком часто мне слышится эта фраза. Делать что-либо я не хотела, поэтому просто сняла с себя всю одежду и прошла в спальню. Завалившись на кровать, я просто начала смотреть в потолок.       Это странно, обычно, когда я думаю, находясь при этом дома или нет, я смотрю в одну точку, словно жду, когда появится ответ на все мои вопросы. Так и сейчас: я пялилась в потолок, такой чистый, словно белый лист бумаги, и я ждала. Ждала, когда там появятся ответы на все мои вопросы. Но этого не будет. И я это прекрасно понимаю, но все равно хочу верить в лучшее. Кажется, во мне просыпается та самая Джени, которая была еще глупой и наивной, верующая, что в этом мире всегда все заканчивается хорошо. Что бы ни происходило, это все закончится тем, что все будет в порядке. Когда же до меня дойдет, что не всегда так! Не всегда люди прощают друг друга и потом живут душа в душу. Это не сказка, Стар! Очнись! Беременность? Как я могу говорить, что я должна оставить этого ребенка, если я сама еще маленькая. Моя карьера только пошла в гору. Я только начала во все это вливаться, только сейчас я понимаю, как мне это нравится. А сейчас что? Я просто разрушу это. Разобью, как какую-то хрустальную вазу об пол. Разобью свою мечту? Хочу ли я этого?.. Малик. Еще одна причина. Чертов Зейн. Почему он опять умудрился все это испортить? Почему снова я хочу ненавидеть его? Разве нельзя было в этот раз не врать мне? Нельзя было действительно все сделать нормально? Построить нормальные отношения. Нет, ведь это Зейн. И сейчас мне еще легче от того, что он в туре. А когда вернется, он ведь по-любому найдет меня, где бы я ни была и как бы я ни скрывалась от него. Он найдет. И он не успокоится. А если он узнает о ребенке, то тогда я точно не знаю, что буду делать. Скрывать долго я не смогу, журналисты все равно об этом узнают. Так же, как и Тим, Саймон, так же, как и все. Я не смогу ему сказать, что это не его ребенок, даже если скажу, даже если он поверит, то потом, он все равно узнает правду, когда малыш родится. Он его увидит, и он поймет. Да, я уверена, что этот малыш будет похож на него. У Маликов сильные гены, они все схожи между собой, давно заметила. И я уверена в том, что этот ребенок будет продолжателем этого рода красавчиков. Зейн поймет. Вопрос: стоит ли ему вообще рождаться? Я даже обдумывать не хочу. Но нужно. Я либо теряю карьеру, либо я теряю шанс на рождение ребенка, что в принципе мне дороже. Потому что я знаю, карьера тоже не вечна. Рано или поздно я перестану петь или просто перестану быть такой прослушиваемой. У меня останутся верные слушатели, но не думаю, что их будет такое же количество или, более того, еще больше. - Я все равно выберу тебя, - произнесла я вслух, кладя руки на оголенный живот. Еще ничего не чувствую, но я уже знаю, что там кто-то есть. И этот кто-то мой ребенок. Странное чувство, что внутри тебя кто-то живет, растет. Это непривычно, но мне нравится. Вдруг я услышала скрип двери, резко встав с кровати, что даже почувствовала помутнение в глазах. Кто это? Ключи были только у Зейна и у меня. Неужели это он? А тур? Черт, черт, черт! Какое сегодня число? Посмотрев на настольные часы, на которых ставилась и дата, я увидела третье число, черт, в эти дни они и должны были вернуться. И что мне ему сказать? Я же обижена на него, у нас все кончено, но и после новости о ребенке я вообще забыла о нашем скандале. Поднимающиеся шаги по лестнице, которые приближались к двери в спальню. Мое сердце сейчас выпрыгнет или сделает сальто. Я не готова увидеть Малика. Не сейчас. Дверь скрипит и открывается, боюсь смотреть кто там. - Привет, - слышу шепот. - Гарри? - в шоке спрашиваю я. - Ну вроде с утра был Гарри, - улыбается кудрявый. - Я соскучилась, - кричу я и бросаюсь на шею к парню. - Так же, как и я, - отвечает мне парень, ловя меня и обвивая талию своими руками. Мне чертовски не хватало этого парня, за такой короткий промежуток времени он стал мне близким и дорогим. Как и все парни, но вот Гарри был моим лучшим другом, и я рада его видеть. - Ну как ты тут одна? - спрашивает Гарри, поставив меня на пол и отпустив. Я прохожу к кровати и сажусь на нее, подгибая одну ногу под себя, а другую оставляю висеть. Смотрю на Стайлса и зову к себе, после чего он просто садится на ковер перед кроватью, скрестив ноги по турецки. - Ты серьезно? По мне не видно? - спрашиваю его. Мои опухшие глаза и синяки под ними должны говорить о многом. - Да, вопрос глупый, но я должен был спросить. Нужно же начать, - ухмыльнулся он. - Твой дружок оказался последним говнюком, хотя я думала, что он изменился, снова моя ошибка, - сказала я. - Не надо так, Джени, - скривился Стайлс. - Ты пришел рассказывать мне, как он жалеет о содеянном, и он правда страдает? Не нужно, Гарри, - сразу сказала я. Слушать это даже не хотелось. - Не совсем так, но это правда, он жалеет, что ты об этом узнала, но у него ничего не было с той девушкой, я был с ним весь вечер, она липла к нему, Малик отшивал ее и говорил про тебя, но та была неугомонной, не удивлюсь, если это она его так напоила, - все же защищал своего товарища Гарри. - Гарри, послушай... - начала я, но он меня перебил. - Он любит тебя. - Если бы это было правдой, то ничего бы не случилось, я устала слушать все эти отмазки о том, как он не хотел и как так получилось. - Я понимаю, ты устала, но вы любите друг друга, подумай об этом. Вы сами не свои, когда не вместе, - уверял меня Гарри, хотя мне было это известно и без него. Я и так знала, что без Зейна мне даже дышать тяжело, воздух не тот. Понимаю, что Гарри просто хочет, чтобы его друзья были счастливы. Я ценю за это Стайлса. Хочется ему и про ребенка рассказать, и выплакаться, и порадоваться, но я не могу. Он точно расскажет Зейну, даже если пообещает не говорить, он просто может проболтаться. Да и говорить я не готова. Сказать Барбаре одно, а вот кому-то еще - не могу. Не знаю даже, как он отреагирует. Порадуется ли он? Зная Гарри, то да. - Я знаю, что ты не простишь его просто так, но прошу тебя, попытайся, - попросил меня парень, - Я вижу, как ему плохо без тебя и как тебе без него. - Хорошо, - ответила я, но могу не пообещать это ему, потому что не знаю сама. - Спасибо, малышка, - ответил кудрявый, только от него это звучало не пошло или что-то в этом роде. От Гарри слово "малышка" для меня было как обращение к сестре. Это было мило, и я не сдержала улыбки. - Ты уже улыбаешься, это радует. - Это все ты, - смеясь, ответила я. - И это тоже радует, - ухмыльнулся он, - Ладно, мне пора, но я приду к тебе позже. Подумай пока обо всем. - Есть, капитан, - ответила я, на что он засмеялся. Поцеловав меня в лоб, он ушел, оставив меня с моими мыслями наедине. Теперь мне нужно думать не только о ребенке, но и о Малике. Я должна решить, прощать его или нет. Я должна решить, верить мне ему или нет. Самое сложное, что я хочу поверить, но боюсь. Боюсь, что снова ошибусь, наступлю на те же грабли, обожгусь об тот же огонь и снова буду плакать. Но и не рискнуть я не могу.