9 дней сияния

Прошли века, но слава древней были Жила в веках… Нет смерти для того, Кто любит жизнь, и песни сохранили Далекое наследие его. Они поют печаль воспоминаний, Они бессмертье прошлого поют И жизни, отошедшей в мир преданий, Свой братский зов и голос подают. (И. Бунин, «Любил он ночи тихие в шатре…») Небо дохнуло снегом и пронизывающим ветром. Риддл поёжился и спрятал кисти рук в широких рукавах подбитой мехом мантии. Тронхейм встречал его недружелюбно. Том медленно шёл вдоль берега, ступая по серому песку. Покрытое предутренней дымкой небо отражалось в свинцовой озерной глади. Вода казалось такой густой, что, казалось, её можно было резать ножом. Близилась зима. По воде прошла рябь. - Никак не пойму, как тебе удается выдерживать твоего тугодумного братца, - Том покачал головой, одновременно разглядывая бегущий по водной глади круг – Локи орудовал ивовым прутиком, создавая всё новые и новые круги. - Которого из них? – переспросил Локи. – У меня их два, если ты не забыл. Хотя ты ведь имел в виду Тора? Бальдр, скорее, страдает слабоумием. Иначе мне не объяснить его выходки. Он поднял голову, и их взгляды пересеклись. Томас в очередной раз подавил в себе разочарованный вздох. Этот Локи был не таким, каким его описывали в мифах древние скандинавы – волосы у него были черные, словно облитые смолой, взгляд – выжидающим, постоянно настороженным. Держался он холодно, отличался высокомерием. Не тем, ироничным и вызывающим, которое восхищало Риддла, а обыкновенным, тупым высокомерием, от которого мутило не хуже, чем от протухшей пищи. Вызывая его, Том и представить себе не мог, насколько оригинал будет отличаться от воображаемого. Этот Локи был совсем не тем, чего хотел Том – едва ли тихий юноша, сидевший рядом, способен на то... на что должен был быть способен. Сможет ли он выносить жеребенка в своем чреве, выкрасть молот Тора, устроить перебранку на пиру асов? Да ни за что. Этот Локи был совсем не тем, чем восхищался Том – воплощением хаоса, природной хитрости и свободы. Такой не станет устраивать Рагнарек из-за сиюминутного желания хорошенько пошутить. Чернокудрый Локи вообще не отличался чувством юмора и легкостью. Будто на его шею был привязан булыжник, тащивший своенравного бога вниз. Этот Локи был завистлив. Но зависть не толкала к новым свершениям, не возбуждала исступленную жажду деятельности – спасительной ли, разрушительной ли. Она разъедала древнего обманщика, сковывала по рукам и ногам, туманила рассудок. Много ли можно получить от подобной зависти? Том проглотил вязкий ком тошноты. Он всегда был несколько… брезглив, в присутствии же скандинавского трикстера ему было очень, очень плохо. Или всё дело было в порту, из которого даже на расстоянии доносился отвратительный запах сырой рыбы? Гадость, какая гадость. *** Нужно сказать, что когда к Богу стояли в очереди за Добродетелью, Том Марволо Риддл несомненно плелся в конце. Так, по остроумному замечанию мистера Горбина, объяснялось феноменальное бесстыдство едва окончившего Хогвартс восемнадцатилетнего черноволосого мальчика привлекательной наружности. Томас тогда со сдержанной улыбкой парировал, что с достопочтенным г-ном Горбином они стояли вместе, в душе же полагая, что его способности точно переходили границы обыкновенного бесстыдства. Судя по ехидному выражению на лице хозяина гадкой лавочки, на этот раз его мысли нет-нет да и были разгаданы. Хотя, что ещё может думать юное дарование, вышедшее прямиком из подземелий Змеиного факультета и с убивающим спокойствием предлагающее свою кандидатуру на роль продавца в магазине, открыто занимающимся сбытом тёмных артефактов? У него была неприметная внешность, не в пример толкавшимся у прилавка красавцам троллеподобной наружности, ничем не примечательный ум одного из самых выдающихся студентов Хогвартса за всё время его существования, жалкая толика пробивных способностей и ничтожная храбрость, граничащая с трусостью, которой едва хватило на встречу с магом, который знает столько тёмных чар, что может закрутить в спираль на месте. И уж совсем не стоило говорить про умение вертеть языком, скромно добавил Том, расплываясь в такой сладкой улыбке, что засвербело в зубах у обоих. Триумф был окончательным и бесповоротным. Потом было неофициальное повышение до личного помощника мистера Горбина, отмеченное в счетной книге записью о прибавке к жалованию м-ра Т. М. Риддла тринадцати галеонов «за усердную службу» . Том лишь фыркнул – неужели его начальник неравнодушен к старинным романам? Потом бесконечные поиски различных книг, древних амулетов, кинжалов, кубков, ожерелий, колец, браслетов, медальона. Медальона. Были ночи, потраченные на составление карт, изучение магических книг, испытания артефактов, книг. Книг? Весной 19** года Том наткнулся на любопытное сочинение о рунической магии. Жаждущий новых знаний, с тем же пылом, что и в годы учебы, он начал изучать руны. Не так, как в школе на уроках – поверхностно, захватывая лишь безопасные для неокрепших умов знания, - а глубоко, жадно. Рун было много: ансуз, иса, гебо, эйваз, перт… Какими только проклятиями не сыпал Том, отыскивая нужное ему сочетание за нагромождением непонятных надписей. Заваленный свитками по самую голову, он водил пальцем по строчкам с толкованиями перевернутой ансуз: «Трюкачество; тщетность; неискренность; обман; огонь; хитрость; сопротивление обучению; бесполезность; неведение; помрачение ума; ссора со старшими; фальшивость; жульничество; неправильные советы». Ещё не до конца освоив рунную магию, но уже ознакомившись со скандинавским пантеоном богов, Том знал – он хочет вызвать Локи. Именно то божество, повелевающее магией, хитреца, лжеца, да что уж там – знатного пройдоху и безумца. Томас отлично провел время, зачитываясь рассказами о его шалостях, и окончательно поднял себе настроение описанием его приключения со Свадильфари. Безумие – вот чего, пожалуй, именно сейчас не хватало Риддлу. Он скучал. Медальон был в его цепких руках, клочок пергамента с подробными инструкциями по изготовлению крестража он хранил на правой стороне груди – ему, торжествующему и смеющемуся, не хотелось впадать в сентиментальность и носить это под сердцем. Это было бы слишком вульгарно. Что повелитель огня мог дать Тому? О, очень многое! Так убежденно сказал сам себе Том, когда представил будущую встречу. Интересно, как он выглядит? Что носит, как думает, как появится? Азарт уже взыграл в крови, тот самый, позволявший вопреки всем правилам искать Тайную комнату, обманывать учителей, играть людьми, искать то, что было нужно. По венам словно побежал, ликующе струясь, жидкий огонь, и в один момент исчезли сомнения и опасения. Он решил, он хочет, значит, так тому и быть. На всякий случай поспорив с собой на оставшиеся в кармане плаща три галлеона, Том принялся искать нужное заклинание. С упрямством отрабатывая Моргана – знает - какое движение палочкой, он, обычно такой трезвомыслящий и расчетливый, смутно представлял, что именно хочет наколдовать, и что в итоге наколдует. Видимо, сказалась нехватка сказок в далеком и тщательно перечеркнутом в сознании детстве. Когда в его маленькой темной спальне прогремел взрыв, и самого Риддла снесло с разваливающегося стула мощной магической волной, он почти не удивился. А вот когда, прокашлявшись от забившегося в нос дыма, узрел возвышавшегося перед ним Локи в полном боевом снаряжении – уже да. Пригодилась вся его выдержка, чтобы не разразиться отборной бранью. Локи излучал царственность и величие - Том старался не хватать ртом воздух, как рыба. Локи блистал золотыми доспехами - Том негнущимися пальцами ощупывал мантию на наличие дыр и прочих повреждений. Если Бог Коварства решил эффектно появиться то, по мнению Тома, ему это удалось как нельзя эффектно. О чём можно говорить с богом? Том такими знаниями не располагал: он и не рассчитывал с помощью прочтения очередных запутанных заклинаний вызвать настоящего Лофта! Это должно было стать лишь звеном в длинной цепочке магических манипуляций, которые задумывал провести Риддл для достижения цели. Том никогда не искал легких путей, наоборот, все его планы были исключительно сложными, многоступенчатыми и витиеватыми, как древо Иггдрасиль, про которое он читал в скандинавских мифах. Даже более витиеватыми, отмечал он не без гордости. Их мог воплотить в жизнь только истинный гений. Про комплексы неполноценности Том знал, но о себе в таком ключе предпочитал не думать. Смотря на Локи, он бегло отметил, что мужчины-брюнеты вызывают у него стойкую негативную реакцию. Корни неприязни уходили в детство, точнее, в родственные отношения, но думать про родственников Риддл не хотел, и, как многие, копаться в себе не любил. - Мне просто стало жаль того идиота, - вторил мыслям Тома Локи, – который пытался призвать меня. Кто ты, смертный? *** Локи знал толк в неожиданных появлениях. Том как раз выводил в воздухе заковыристый символ, осторожно ведя палочкой, за которой тянулся искристый след, когда повеяло холодом, и посреди стянувшихся в одну точку лучей материализовался не кто иной, как Локи. Том от неожиданности дернул руку, и магический знак пропал, будто его и не было. - Не ждал меня? – протянул Локи. Том узнал свои интонации – ленивые, вальяжные. Как-то они не вязались с образом рыжеволосого насмешника. Ах, ну да, он же не рыжий. И, кажется, не насмешник вовсе?.. - Не ждал, - еле слышно ответил Том, скользя взглядом по корешкам книг, лежавших на столе. – В прошлый раз ты пропал так внезапно, да ещё и наградил меня столь нелестными эпитетами, что я и не надеялся на повторный визит. - Всё изучаешь свои бумажки? – Локи небрежным жестом указал на свитки пергамента. – Не пробовал ещё шаманские пляски? Говорят, отличная магия. А какой превосходный урожай можно получить! - Уверяю, у тебя ошибочное мнение о возможностях нашей магии, - процедил Риддл сквозь зубы. – Твои знания несколько устарели. - Да неужели? – Локи изобразил неподдельный интерес. – Я думал, всё, что о вас говорят – правда. - В таком случае, это распространяется на обе стороны. Хм, - Том призадумался, - что-то не вижу у тебя бороды, дурацкого колпака... И где восьминогий конь? - Какой конь? – опешил Локи. - Восьминогий, - преувеличенно серьезно повторил Том. – Которого ты родил, будучи прекрасной кобылицей. - Вы, мидгардцы, не только невероятные глупцы, но и ещё и полные невежды! - зло бросил Локи. - Никакого уважения к своим богам, у вас, смертных. - Богам? - Том чуть ухмыльнулся, наклоняясь к свитку — заклинание упорно не желало работать как следует. Он где-то допустил просчет. Том взял в руки перо и прикусил кончик в задумчивости. Схема была идеальной, он выстроил точную цепочку расчетов — так что же?.. - И ты – лучшее тому подтверждение, - раздраженный Локи прервал размышления Тома самым подлым образом; мысли всколыхнулись и разлетелись в разные стороны, словно птицы. Он вспомнил, что с ним в одной комнате стоит божество. И не какое-то аморфное, а вполне реальное божество, способное на всякого рода проделки. Выглядел Локи чрезвычайно материально, не веришь – протяни руку и убедишься. Но Том решил не рисковать драгоценной рукой, а заняться более полезной деятельностью. Как всё-таки удивительна человеческая память! Кроме того, избирательна: будто Том сам забыл, что горел желанием призвать Локи. Вот он теперь, перед ним, а ему почти не интересно. Ненамного-то оказалось сложнее, с чуть прорвавшейся досадой решил Том, чем вызвать обыкновенного духа. - Интересно, если я сейчас превращу тебя в таракана, это привлечет твое внимание к моей скромной персоне? О. Не любит, когда его игнорируют. Все гадюки мира сожрали бы себя от зависти к яду, которым сочился голос Локи. - Прости, - Том откинул свиток в сторону – Хель с ней, здесь есть что-то более интересное. – Я отвлекся. Я работаю над одним очень интересным заклинанием, - пояснил он, добавив в голос смиренного сожаления. – Хочешь посмотреть? Локи не захотел. Но ведь это был Локи, привыкший считать землян чем-то наподобие муравьев – кстати, когда дело касалось маглов, Том был согласен с ним всеми частицами своей души – как разрозненными, так и державшимися вместе. Однако Локи не знал, что такое маглы. И что такое Том Риддл – тоже. Пока не отлетел спиной к старой и проплесневевшей от времени каменной стене скромного жилья. Том же предупреждал – не стоит недооценивать магов Мидгарда, предупреждал, сам зная о них гораздо больше и гораздо лучше понимая, что среди всех колдунов есть только один, которого не стоит ни переоценивать, ни недооценивать – только бояться. Но этим магом был он сам. И никто не понимал его, кроме самого себя. Никто и никогда. Плохо ли, хорошо ли? Том не знал. Том очень многого не знал, правда, сам не догадывался об этом. Догадывался ли об этом Локи, когда бродил вместе с потомком Слизерина по мокрым от дождя улицам Лондона? Чувствовал ли темноту, которая кралась за Томом чутким зверем? Слышал ли шепот погибшей души, звеневшей совсем рядом, или её заглушал шорох первых сочных, зеленых листьев, трескавшихся под их ногами? Весна пролетела незаметно, и на улице поселился густой дурман одуряющей жары. Лето вступило в свои права. Темза мирно плескалась за бортом небольшого парохода, отправлявшегося в Эдинбург. Через ** дней он должен быль причалить в небольшой порт Хабнарфьордюра. Так и началось путешествие Тома по пути древних викингов.