Alter Ego

19 июля, 2013 год. В комнате царила абсолютная тишина, компанию которой составляли прохладный ветер, ворвавшийся в дом через форточку, и сигаретный дым, который шёл от недокуренной сигареты. Мужчина, сидящий в кресле, задумчиво смотрел в потолок и курил. В последнее время определённо происходило слишком много всего, и он начал чувствовать, что нервы попросту не выдерживают. А это приводило к довольно крупным ссорам с друзьями, с любимой семьёй, а порой и с самим собой. Иногда Миша спрашивал сам себя: что я делаю не так? И тут же получал ответ от своего второго "я", чей голос был пропитан упрёками и сарказмом: всё, что можно было сделать не так, ты уже сделал. — Знаю я, ничего в жизни не вернуть..* - усмехался музыкант, и вновь погружался в рутину повседневности. Но каждый день то и дело появлялись проблемы. Они накапливались, как снежный ком. На Олю сваливать хотя бы половину или четверть этого груза не хотелось. Поэтому Миша с простецким девизом "Что я, не мужик что ли?" решил всё исправлять сам. Прекрасно понимая, что после всего, через что он прошёл, сам он уже не справится.. Михаил поднялся с кресла, затушил окурок в пепельнице, и откашлявшись, подошёл в зеркалу. Оттуда на него смотрел мужчина крепкого телосложения, а тело его было разукрашено татуировками. Он немного сутулился. Волосы были седыми. А в тёплых карих глазах, в которых, казалось бы, всегда горел огонь и бурлил фонтан идей, сейчас бегущей строкой читалась усталость, безысходность, и горькая усмешка. Миша понимал, что его терпение подходит к концу. — И что теперь? - хриплый печальный голос музыканта нарушил угнетающую тишину. Не получив ответа на свой вопрос, Михаил развернулся, и подойдя к небольшому столику, плеснул себе в бокал немного виски, а затем приподнёс стакан к губам и сделал большой глоток. Алкоголь приятно обжигал горло, пробуждая мозг от сонного тумана размышлений. — А ты не догадываешься? - внезапно раздался звонкий, насмешливый голос, так похожий на голос самого Михаила. Рука Короля панк-рока задрожала, пальцы разжались, и бокал с коричневой жидкостью полетел вниз. Раздался звук разбитого стекла и на пару секунд вновь повисла тишина, только теперь она была безумно напряжённой. — Лёх, ты? - тихо спросил Миша со слабой улыбкой. Тот голос не особо-то был похож на голос брата, скорее он был больше похож на его собственный.. Да и что Алексею тут делать? — Спешу тебя удивить и разочаровать: твоего брата тут нет. Тут лишь ты и я, - снова прозвучал тот самый голос. — Кто ты? - хрипло вопросил Миша и его глаза широко распахнулись от удивления. В последний раз он был настолько удивлён, будучи маленьким мальчиком.. Да и он уже и не помнит, что могло его тогда так удивить. — Обернись, - последовал ответ, прозвучавший скорее как приказ, довольно властной и насмешливой интонацией.

***

..Миша смотрел в зеркало, и никак не мог понять, кого он там видит. Вроде бы в зеркале отражался он сам, а вроде и не он.. У "отражения" волосы были длинными, и они были забраны в хвост, а седина коснулась только висков. Изрядно потрёпанная, грубая рубаха, и такой же грубый, серый пиджак. Он ухмылялся, а в глазах плескалась злость. Адская злость. Ненависть. Глубокая скорбь. И презрение ко всему тому, что его окружает. В голове Миши появилось весьма и весьма навязчивое дежавю.. И он понял всё лишь тогда, когда в руке странного знакомца сверкнуло лезвие бритвы. Из зазеркалья на него смотрел тот, кого Горшок воплощал в себе на сцене театра уже два года. — Тодд. Суинни Тодд. — Ты.. - изумлённо прошептал Миша. — Да, я, - цирюльник снова усмехнулся. - Я сопровождаю тебя вот уже два года. Мы слишком долго искали друг друга. Хорошо, что ты наконец нашёл меня. Хотя признаться, довольно поздно, но.. Лучше поздно чем никогда, правда? — О чём ты? - от болтовни Тодда у Горшка зазвенело в ушах и закружилась голова. Отчаянно пытаясь осмыслить всё, что вещал его "собеседник", он озадаченно опустился на пол. — Глупец! - злостно воскликнул Суинни и замахнулся, словно желал запустить в Горшка лезвие. - Неужели ты не понимаешь, что ты болен? Ты болен мною. Я - это ты. А ты - это я. Я - твой внутренний голос. Теперь я - неотделимая часть тебя. Я - твоё альтер-эго, чёрт возьми! — Это не так! - закричал Миша, и его на несколько минут охватила паника. О чём говорит этот.. человек? Стоп, какой человек? Это же отражение! Это плод его воображения! С этими мыслями Горшенёв зажмурился, желая прогнать наваждение, но открыв глаза, и увидев лишь всё того же собеседника с этой дурацкой ухмылкой, он лишь от бессилия заорал. - Это ложь! Это неправда! Я не такой, как ты! Я не убийца! — Вспомни, сколько раз ты убивал себя 20 лет назад тем белым ядом.. - холодно отрезал Тодд, - вспомни, как ты раз за разом лишал себя жизни.. Но ты выжил, и даже мне непонятно - как. Глупая случайность. Вспомни, как ты убивал свою жизнь.. А твоя Анфиса? Да вы убивали друг друга! Тем самым ядом! Кто давал вам право на смерть? Кстати, а ты в курсе, что она уже умерла? - цирюльник злостно усмехнулся. - И после этого ты мне скажешь, что ты не убийца? Парикмахер смотрел из зеркала на музыканта, который стоял на коленях, склонив голову. — Я не убийца. - тихо ответил тот, и карие глаза наполнились слезами. Тодд театрально вздохнул. — Попрошу без истерик. Собственно, я явился не просто так. Я могу тебе помочь. — Уходи! - заорал Горшок, у которого начиналась натуральная истерика, а его глаза наполнялись безумием. - Ты ничем не можешь мне помочь, потому что ты - моя проблема! Я не желаю слушать тебя, уходи! — Ты будешь меня слушать, - снова холодно отрезал цирюльник, словно отрезвляя мужчину этой "ледяной" интонацией. - хочешь ты этого или нет. Ты успокоился? В ответ он услышал только тишину. — Вот и славно. - на устах Тодда заиграла улыбка. - у тебя есть выход. Один-единственный. — Что ты предлагаешь? Вместо ответа парикмахер хищно усмехнулся и в его руке сверкнуло лезвие. Словно зачарованный, Миша смотрел на холодный блеск стали, прекрасно понимая, что предлагает человек в зеркале. Затем он тряхнул головой, и наваждение исчезло. — Нет. Я не могу. — Почему? — Ещё рано. А как же Оля, Сашенька.. Рука Тодда, пройдя сквозь стекло, коснулась плеча музыканта. — Поверь мне, ты уже сделал всё, что мог. Твоя миссия окончена. — Ты уверен? - в карих глазах всё ещё плескалось сомнение. — Абсолютно. Ты всегда слушался меня на сцене - и я никогда тебя там не подводил. Так послушай меня и сейчас. Пойми, ты давно уже был На Краю. — Да, но... Но я осознал это только сейчас.. — Я помогу тебе. Доверься мне. Остался шаг. Всего лишь шаг. — Последний шаг.

Здесь, я вижу смерть. Я вижу свет, как видят след.. Как свет звезды, как свет любви, которой нет.. Она ушла, она зовёт Меня во мрак..**

***

— Ну что, идём? - весело спросил Тодд, с усмешкой глядя на изумлённого Мишу, который теперь находился с ним по другую сторону зеркала, и подавая ему руку, чтобы помочь встать. — Куда? - рассеянно спросил тот, всё ещё пытаясь осознать, что произошло. — В новую жизнь, Миша. В новую жизнь. - И цирюльник указал ему на огромные ворота, за которыми была неизвестность и бесконечность. "С прискорбием вынуждены сообщить, что Михаил Горшенёв скоропостижно скончался 19 июля в своём доме в Петербурге."

..Уходит боль, уходит страх. Пусть будет так.**