Зимние забавы

- Смотри, - говорит Мака, - снег пошел. Хрона зачарованно глядит на белые хлопья, кружащиеся в воздухе. В темных комнатах не бывает снега, в заброшенных церквях – тоже, и Хрона совсем не уверена, что помнит, что это такое. - Он… вкусный? – на всякий случай спрашивает она. Мака смеется так, как умеет только она одна – открыто, заразительно и совсем не обидно. - Да нет же! Но зато с ним можно делать всякие веселые вещи. Если хочешь, пойдем с нами в лес на выходных. Будем лепить снеговика. Слово «снеговик» ничего не говорит Хроне – кто это такой и почему его надо «лепить»? Но раз Мака говорит – наверное, все в порядке. Наверное, это правильно. И Хрона старательно улыбается в ответ: - Конечно, я… я хочу. - Вот и отлично! – заключает Мака и оглядывается на Соула, прислонившегося к стене. Тот скалится: - Чем народу больше, тем веселее. К этому оскалу Хрона почти привыкла. Утром она замечает на железной решетке тонкий слой льда. Что делать со своим открытием, она не знает, но все, как всегда, решено за нее – черная кровь бежит по жилам не быстро и не медленно, равнодушная к погодным условиям и причудам Смерти, и холода – впрочем, как и жары – Хрона не чувствует. Но все-таки она надевает теплую куртку, которую принесла ей Мака, заматывает шею толстым клетчатым шарфом и, отчаявшись убедить Маку, что она чувствует себя хорошо и совершенно не нуждается в переселении («Да что они там себе думают?! Ты же здесь застынешь! Если придется, я договорюсь со Смертью»), выходит следом за ней и Соулом на свежий, белый от снега воздух. В лесу их уже ждут (и это не засада). - Отличный день, чтобы слепить великого снеговика, достойного великого меня! – Черная Звезда аж подпрыгивает на месте. - Мы будем работать все вместе? – деловито интересуется Смерть-младший. Шарф вокруг его шеи повязан так красиво и аккуратно, что дух захватывает. Хроне даже стыдно становится за собственные растрепанные волосы и кое-как намотанный шарф. Но никто, кажется, не обращает внимания. - Хм-м, дайте подумать, - Мака обводит взглядом всю компанию и торжественно вскидывает руку: - Знаю! Мы устроим соревнование! Черная Звезда приосанивается: - И кто же, по-вашему, победит?.. Готова, Цубаки? - Нет-нет. Каждый будет работать по отдельности, каждый Мастер и Оружие, чтобы у всех были равные шансы. – Мака улыбается Хроне, и та неудержимо краснеет. - А что за приз? – спрашивает Лиз Томпсон. Мака выглядит смущенной. - Ну… я даже не знаю. Что можно придумать такого, что подходило бы всем?.. Давайте так: кто выиграет, получает право загадать одно желание. Но только одно! - Тогда лучше конкурс не снеговиков, а снежных фигур, - предлагает Соул. – Фантазия-то у всех разная. - Идет! - Согласна! - Мое самое большое желание никто не сможет выполнить, кроме меня, - заявляет Черная Звезда. – Но могучий я все равно выиграю, иначе и быть не может! - Готовы? Раз, два, три… начали! - А ты почему сидишь просто так? - Ой, - говорит Хрона. Разрумянившееся на морозе, сияющее лицо Маки нависает над ней. – Я… я просто не знаю, что с этим делать… Она сидит на корточках перед маленьким, аккуратным и абсолютно нетронутым сугробом. По чести говоря, Хроне даже страшно его трогать – он такой белый, такой красивый. Мака задумывается на секунду, а потом предлагает: - Слепи что-нибудь забавное. - Забавное? – неуверенно переспрашивает Хрона. Змеи могут считаться достаточно забавными? А разрубленные тела? А Рагнарек? - Ну, что-нибудь веселое. Только давай, чтобы не вышло как в тот раз, со стихами, ладно? – Мака улыбается; это вроде бы означает, что она не злится. - Ну… ладно. - Вот и здорово. Давай, удиви нас всех! – Мака ободряюще касается ее плеча (из-за толстой куртки Хрона почти этого не чувствует) и убегает колдовать над своей фигурой. Хрона вздыхает, искательно оглядывается по сторонам. Мака тоже стоит на коленях, делает что-то небольшое, но наверняка красивое. Соул, пыхтя, скатывает из снега здоровенный шар. Перед Черной Звездой высится нечто, отдаленное напоминающее большую кособокую… ну конечно, звезду. Цубаки сидит под деревом, чертит веточкой по снегу, и кажется, что на самом деле она где-то далеко-далеко отсюда. Смерть-младший бродит среди деревьев: наверное, все еще ищет подходящий сугроб… Лиз занята делом: втирает в замерзшие щеки питательный крем, а Патти у ног сестры весело возится в снегу, и фигура, вырастающая перед ней, все яснее принимает очертания гигантского слона. Счастливая! Хрона вздыхает с легкой завистью: как у нее хорошо получается. Наверняка она-то видела живого слона, не как Хрона – на картинках, да и то украдкой… Что же такое ей слепить? - Эй, глупая Хрона! – Рагнарек больно дергает ее за ухо. – Чего задумалась? Нельзя долго думать, делай, что сказали, а то Медуза опять на нас разозлится! Но Хрона так занята своими мыслями, что даже имя Медузы не производит должного эффекта; она пристально вглядывается в сугроб, будто надеется увидеть внутри него очертания будущей забавной фигуры, и когда чернильно-черная тень Рагнарека падает на белый снег, аж подпрыгивает: - Нет! Ну что ты опять де… И вдруг замирает. Тень? - Ты что, хочешь сказать, что это я?! Глупая Хрона! Ничего толком сделать не может! Ну-ка переделывай все быстро, а то я сам за тебя переделаю! - Не подглядывай, Рагнарек! – Хрона отодвигается назад, чтобы бешено молотящие по воздуху кулачки в самом деле не повредили почти законченную работу. – Мака сказала, конкурс для всех. Мастер и Оружие должны работать раздельно. Делай свою собственную фигуру, если моя не нравится! - Что?! Да как я могу что-то делать, когда ты мне не даешь! Ну-ка найди хороший сугроб! И приготовься ждать! Это будет долго, но оч-чень круто! - Привет! Ну как, сделала? Ой… По крайней мере, теперь Хрона может сказать, что Мака покраснела тоже. - Очень красиво, - серьезно говорит она. – У тебя настоящий талант, Хрона. - Талант к извращению вещей, - бурчит Рагнарек. – А ну-ка, дайте-ка мне, я хоть себя чуть-чуть подправлю! Но никто его не слышит. - А что, уже все… сделали? - Ага. Пошли смотреть? - Какой ужас… Смерть-младший обрушивается в снег, закрыв лицо руками. - Какой кошмар. Невозможная… вопиющая… несимметричность… - Чего это он? – озадаченно интересуется Черная Звезда, гордо поглядывая на свое кособокое творение. - Говорила я ему: возьми мой крем для лица, - рассудительно вступает Лиз. – А он: я сын Смерти, я сын Смерти, и вообще у тебя тут логотип несимметричный. Нет, такой мороз кого хочешь доконает. Эй, Младший! Младший! Спокойно, все хорошо, я взяла другую баночку, посмотри, какая хорошенькая… - Я так понимаю, ты тоже ничего не сделала. - Ой. - УМРИ! Патти весело смеется, барахтаясь в бесформенной куче снега, еще недавно представлявшей собой гигантского, но вполне симметричного слона. - Теперь и она ничего не сделала, - продолжает комментировать Соул. - А у тебя самого что? Мака недоуменно смотрит на огромного снеговика, держащего в лапах здоровенную толстую ветку. - Это гитара. - Вижу, что гитара! А кто говорил про разную фантазию и предлагал конкурс фигур, а не снеговиков?! - Ну, я хотел сделать четкого Хендрикса, но мы бы тогда тут до вечера провозились… А у тебя самой что? Эй, что это? - Смотри-ка, да они одинаковые! - Точно, одинаковые. Эй, Мака, вы что, сговорились? Хрона в недоумении смотрит на двух маленьких снежных девочек, держащихся за руки. У одной из них – задорные косички и юбка колокольчиком, у другой – короткие растрепанные волосы и недевичье узкое платье. А Мака молчит, опустив голову, и это так странно, так неправильно, нехорошо, что Хрона чувствует себя просто обязанной что-то сказать, разрушить эту ненужную, недружную тишину. - А Рагнарека нет, - говорит она, и то ли от волнения, то ли от молчания голос ее звучит необычно громко. Черная Звезда смотрит на нее. - Ну и что? – бросает он, пожимая плечами, и Хрона вся съеживается. – Все равно одинаковые. Так не по правилам. Эй, Мака, скажи! Та наконец поднимает голову. Взгляд у ней такой, что может и птицу на лету заморозить – но только не Черную Звезду. - Да, - говорит она наконец. – Ты прав. Придется исключить обе этих композиции. Хроне страшно даже взглянуть на нее – она уже знает, как Мака не любит проигрывать. Но все, включая Черную Звезду, в конце концов признают победу Цубаки. Ее снежный замок, слегка напоминающий традиционный японский дом, хоть и невелик, но выстроен тщательно и видно, что с любовью. Смотришь на него, и на душе становится так мирно… так хорошо. - Стройно и изящно, - восхищается Смерть-младший. Он явно доволен тем, что победил симметричнейший. - Твое желание? – с любопытством спрашивает Лиз. Цубаки задумывается на секунду, а затем улыбается. - Мое желание простое. Говорят, что в честь великого праздника даже Смерть может стать снисходительной… Пусть человеку, который когда-то жил в этом доме – где бы он ни был сейчас – будет так же тепло и хорошо, как если бы он стоял здесь, рядом с нами. Она поднимает лицо к ясному зимнему небу. - С праздником, старший брат. В глазах у ней стоят слезы – или Хроне это только кажется? Но маленькая теплая рука сжимает ослабевшую ладонь (на счастье, перчаток у Хроны нет), и Мака тихо говорит ей в самое ухо: - А я знаю, что бы загадала ты. И Хрона улыбается в ответ.