The Drug In Me It's You

В ушах, похоже, и наяву, все еще продолжал греметь голос ведущей – симпатичной кареглазой блондинки, которая кокетливо подмигивала всем участникам группы, особенно Ронни, которого совсем не смущало наличие постоянной девушки, и он без стеснения подмигивал в ответ, не оставаясь незамеченным. Кстати, вот и он. Как говорится, вспомнишь… кхм, Радке – вот и он. - Макс, ты молодец! – он дружески похлопал меня по плечу. По его лбу стекали капельки пота, и казалось, я вижу сейчас свое отражение – сильно явно противная жидкость впиталась в мои волосы. Да и течь по лицу я ей вовсе не запрещал. Как запретить это моему горячо любимому поту, который ручьями стекал с меня после каждого концерта? Особенно сегодня, я неважно себя чувствовал, похоже, приболел. - Спасибо, - ответ последовал незамедлительно. - Хей, дружище, дай пять! – я услышал голос Роберта. Его волосы сильно спутались и мешали смотреть на мир, но настроение барабанщика явно было приподнятым. Я дал ему «пять» в ответ, сильно хлопнув по ладони. Наш фронтмен, тем временем, совсем пропал, точнее, как пропал? Его просто снесла толпа фанаток. Надеюсь, меня сегодня не ожидает та же участь. Хотя, в принципе, на отсутствие фанатов я никогда не жаловался. Пропал из виду, кстати, и Роберт. - Макс, Макс Грин, настоящий! А можно ваш автограф? В ответ захотелось съязвить, но нет, вежливость и… Какая в жопу вежливость? Плохое самочувствие взяло верх, и я расписался на подсунутом мне блокноте. Макс, Макс, сукин ты сын, когда это ты в последний раз был такой тряпкой?! Когда, объясни ты мне! Когда я болен, за меня говорит моя паранойя, но я же не сопливый мальчик-эмо, я рокер! Я мужик! Я шел все дальше по коридору, одушевленный этой мыслью и пытался не рассмеяться (потом долго придется объяснять). Я услышал чьи-то шаги за моей спиной. Этот кто-то все приближался. Он приблизился вплотную и схватил меня за волосы. Эту манеру я узнаю из тысячи других: - Омар! – он весело засмеялся, притянув меня поближе. - Что? Не хочешь немного выпить? – хах, подонок, отпустил. - Ладно, не откажусь. Мы выпили по банке пива, еще по одной, а потом еще. Потом в ход пошло что-то покрепче. Но я не пьянел, как и Эспиноза. Он тоже оставался таким же невозмутимым, продолжая «заполнять баки». Я перенимал эту его невозмутимость, хотя трясло меня от внезапно подскочившей температуры. Впрочем, все равно. Мы выйдем из бара, и у меня еще будет куча времени отоспаться дома. Пахло сигаретным дымом, и не только им. Наркотики, травка, вещь, о которой я уже так долго не вспоминал, пытался забыть. Забыть кайф и эйфорию после даже самой небольшой дозы, забыть ужасную ломку за ее отсутствием. Я вдыхал настолько сильно, на сколько мог. Нет, я не мог позволить себе скурить даже один косяк. Омар, что ты делаешь?! Ты такой же гад, как и я…был. Гитарист курил внушительных размеров косяк. Его глаза, конечно, подозрительно заблестели, и этого признака мне хватило. Главное, чтобы сейчас Эспиноза не накурился в хлам и не начал творить непредвиденные вещи. Я влил в себя еще один бокал чего-то алкогольного. Не знаю чего. Честно, сейчас, после пива, все, что я пью, на вкус напоминает мочу. Охота выплюнуть. Или проблеваться. Как жаль, что мне похуй. Алкоголь вообще притупляет любые желания, что уж говорить про наркоту? - Максик, хочешь? – Омар предложил мне косяк. Какой нахуй Максик? - Нет. – Сказал, как отрезал, чего уж там… - Я же знаю, что хочешь! – Эспиноза подвинулся поближе, я же – подальше. Он решил поиграть в догонялки? Да, все-таки, наркотики не приводят ни к чему хорошему, я убедился в этом со стороны, пусть и сейчас мое сознание слегка помутнело. - Не хочу! - Нууууу… - протянул Омар. Придвинулся еще поближе. Хей, сейчас мы поиграем в «догони меня кирпич»! Опять неприятное ощущение у корней волос. Но я привык к тому, как он это делает. Отпускать он явно не хотел. - Максик… Стало страшно. Что он хочет сделать? Его глаза блестели все больше с каждой затяжкой. Запах травки бил прямо по лицу. Я сглотнул. Правильно говорят, бывших наркоманов не бывает. Даже запах – это… это так приятно… Еще одна затяжка Омара и дым ударил мне по лицу и попал в рот. Глотку обожгло от некогда знакомых и любимых ощущений. Еще одна затяжка и еще один выдох, теперь дым ласкает глотку. И… еще затяжка, только теперь с моей стороны. Омар, падла, заставил. Со спорами и стонами, я бил его руками и вообще всем, чем мог, но он не отпускал и все-таки сунул мне в рот этот проклятый косяк! Мама родная, как теперь остановиться? Еще и еще, трава, я так скучал по тебе! Стало как-то легко, и я уже ни о чем не думал. Как и Эспиноза. Мужчина выпустил волосы из цепких рук и начал оказывать свое внимание каждому встречному столбу. Этого я побаивался. Все это Радке, скотина… Год назад, в пьяном угаре, трахнул меня за ближайшим углом. Я тогда был укуренным, но все равно запомнил, как это было противно. Я не хочу, чтобы это повторилось, нет… Лучший выход – вызвать такси и потихоньку свалить. - Алло… - Максик, ты куда? - Домо… - Нет!!! – телефон выскочил из рук и ударился об пол. В общем, нет у меня больше телефона. И как я теперь, спрашивается, уеду от этого извращенца, который уже успел ущипнуть за зад молодого официанта?! - Хочешь еще косячок? Моя голова ответила «нет», но привыкший к наркоте организм отозвался положительным ответом. Я потянулся за дозой. Ушлепок, что ты делаешь?! Затяжка, глубокая, но быстрая. Прекрасно, еще и еще. Интересно, у Омара достаточно крепкое здоровье? Из бара его увезут не иначе, как на «скорой». Я перескакивал с одной мысли на другую. Это все из-за губительной травы. Оставалось только плыть по течению, которое я именую не иначе, как «наркозависимость». Больше ничего не помню. До одного момента. *** Я не помню, как оказался там. Но я не хотел, честно не хотел. Омар был рядом. Что он задумал? Привел меня в какое-то… Как бы это правильнее назвать? В какой-то бордель, и теперь… Эспиноза, сукин сын, что ты задумал? Я упал. Не на пол, я был в сознании. Я упал на что-то мягкое, типа… кровать? Омар упал рядом. - Я не сделаю тебе больно, если будешь молчать, - прошипел гитарист. - Нет, я буду кричать! – завопил я, подобно девочке-подростку. - Кричи. Тут это обычно дело, - Омар пожал плечами, - но ты же будешь…хорошим? Сильными руками мужчина оторвал подол моей футболки. Засранец! Что ты делаешь? Меня начало трясти. Наркотическое опьянение, казалось, как рукой сняло. Омар аккуратно скрутил тряпку, бывшую моей футболкой пару минут назад и засунул мне в рот, разжав челюсть. - Но я решил, что лучше бы ты молчал. Я забарахтался, словно рыба об лед. Гитарист попытался снять с меня футболку, но я не давался, сильно сжав руки на груди. Он нашел выход, порвав ее. - Убюдк! Не трогй мня! – промычал я сквозь ткань футболки, плотно засевшей у меня во рту. Омар продолжал разрывать мою футболку на тряпки. Еще две такие приковали мои руки к спинке кровати, на которой, как оказалось, я лежал. Сейчас он сделает то же самое, что и Ронни год назад. От страха я начал задыхаться. Штаны и трусы с меня стянули почти безболезненно. Из ниоткуда появился фаллоимитатор. Смазанный лубрикантом искусственный член (причем не маленьких размеров) сейчас войдет в меня. Нет, на такую извращенность мозг Ронни, кажется, был не способен. Омар сделал это незамедлительно. Без подготовки, без ничего. Ронни, перед тем, как войти, поработал пальцами, но от Омара я такого не дождался. Из глаз, кажется, потекли слезы, спускаясь по щекам прозрачными влажными дорожками. Грин, сосунок, ты плачешь? Маменькин сынок! Надеюсь, скоро эта пытка закончится. Один раз, как говориться, кхм… Кажется «игрушке» было сильно тесно в моем анальном отверстии, и Омар все дальше продвигал ее туда. Это заставляло меня сжиматься, но Эспиноза вполне тактично посоветовал мне перестать это делать – «больнее будет». Эти три или четыре минуты, казалось, длились вечность. Было ужасно больно и стыдно. Сейчас меня, привязанного к кровати с кляпом во рту, трахал человек, с которым мне еще предстоит общаться и отыграть немало концертов. И вот, после нескольких минут пытки, искусственный член заменили настоящим. Признаться честно, сейчас всю мою нижнюю часть тела наполнило дикое и неконтролируемое желание. Член встал колом, от чего слезы потекли еще сильнее. Половой орган просил разрядки, что я и пытался ему дать, неустанно надрачивая правой рукой, которую Эспиноза милостиво отвязал, пока он трахал меня как последнюю шлюху, как щенка. Было противно, но приятно, как ни странно. Но на этом Омар не остановился. Отвязав меня, он заставил встать на четвереньки. Я почти привык к предыдущей позе, но новое положение мне совсем не нравилось. Новая боль и новые, неосознанные, слезы. Его движения были настолько сильными, что я отскакивал, словно пружина, ерзая по кровать. Член все не хотел расслабляться, как и Омар – останавливаться. Я устал, не мог пошевелить языком и всеми частями тела. Наконец, ощутил внутри холод – Эспиноза кончил. Я, немного погодя, тоже, так толком и не притронувшись к себе. Сперма запачкала простыню, но Омар не побрезговал опрокинуть меня на спину, а сам – улечься рядом. В моих руках возник косяк. Которая это затяжка за день? Неважно, ломка была слишком сильной. Теперь она станет еще сильнее – по человеку, лежащему рядом.