Все любят Лину

      Сейграм поджидал Лину и Гаури в гостинице. Он мечтал отомстить этим наглецам: какой стыд, человечешки смогли победить его! Но если в случае с Гаури Сейграм думал лишь о мести, то с Линой было куда сложнее. – «Она могла бы стать отличной напарницей, – размышлял Сейграм. – Ну почему она родилась человеком?! Я не могу опуститься до того, чтобы предложить ей принять нашу сторону… или могу? Владыка оценил бы. О, Лина, какие мысли ты порождаешь! Я так хочу, чтобы ты страдала, ведь ты посрамила меня, но также хочу быть рядом с тобой, такой невероятной, яростной, сообразительной человеческой девушкой!». – Если бы демоны могли плакать, Сейграм бы заплакал. А между тем он, несчастный, не знал, что другой мазоку, намного сильнее него, в это время наблюдал за Линой…       – Ох, Лина, – вздыхал Канзель, наблюдая из астрала за ничего не подозревающей волшебницей. – Знала бы ты, как можешь проникнуть в самую душу мазоку!       Канзель на днях открыл совершенно новое для себя, и, верно, для любого мазоку, чувство. Чем было оно? Как знать… Мысли Канзеля всё чаще обращались к одной из сильнейших волшебниц среди расы людей – Лине Инверс. Он жаждал перетянуть Лину на свою сторону; представлял, как вместе они будут разорять города, побеждать врагов, уничтожать всё живое и служить одному господину.       «Ведь это нормально… ничего странного нет. Она сильна и, безусловно, полезна. Естественно, получить в союзники такого сильного человека для нас весьма важно», – мысленно оправдывал себя Канзель. Всё-таки, новое чувство беспокоило его. А что, если это та самая, важная для богов, драконов, эльфов и людишек любовь?.. Ещё чего не хватало!       Однако Канзель понятия не имел, что был не одинок в своём необычном чувстве. И речь не только о Сейграме…       Зеллос, с недавних пор присоединившейся к Лине сотоварищи, любил украдкой любоваться юной волшебницей. Его неустанно поражал её острый ум вкупе с широкими возможностями. Известно, такие люди рождаются раз в десятилетие, но далеко не каждый из них очаровательная девушка, несущая разрушения. Зеллоса, правда, расстраивала грубость Лины – о, да, её воспитание оставляло желать лучшего. – «Но любят не «за», а «вопреки», как, я слышал, говорят люди», – подумал Зеллос, и тут же ужаснулся своим мыслям. – «То есть… это не про меня, конечно. Про остальных. А мне она просто интересна. Её уникальность неоспорима, и может как сыграть на руку, так и ощутимо помешать нам…», – успокаивал он себя. Неужели мазоку мог допустить мысль, будто любит кого-то, а уж тем более жалкую смертную?..       Зеллос был уверен, что является единственным настолько заинтересованным в Лине Инверс. Какова же была глубина его заблуждений ему никогда не узнать…       Демон-Дракон Гаав восседал на троне в своём тайном убежище. Близились времена решительных действий и свершений судеб – либо Гаав выживет и продолжит борьбу за жизнь, либо будет уничтожен. Фигурирующая в неведомых планах Фибриццио человеческая волшебница Лина Инверс пленяла разум Гаава.       – Эта чёртова девчонка! Сейграм, Канзель!       Двое подчинённых вскоре материализовались перед Владыкой, почтительно поклонившись.       – Лина Инверс согласилась принять нашу сторону?       – Боюсь, что нет, мой повелитель, – ответствовал Канзель.       – Она упёрта и очевидно глупа! – зло воскликнул Сейграм.       – Определённо, она не знает, что следует плану Правителя Ада. Ещё и Зеллос, будь он проклят… – Канзель, казалось, тоже не мог сдерживать гнев.       – Что ж. Сам с ней поговорю. Я умею быть убедительным, в отличие от вас. А теперь ступайте, возвращайтесь к своим делам.       Подчинённые исчезли. Гаав снова остался наедине со своими мыслями. – «Лина… Никогда бы не подумал, что люди такими бывают! Судьба, претворяемая Фибриццио, хочет нанести мне очередной удар, использовав тебя против меня. Но я не позволю! Я сделаю всё, чтобы ты стала моей, а если не выйдет, то убью тебя! Либо ты со мной, либо ты мертва! Никто более не посмеет вербовать тебя – моя или ничья!». – Подобных мыслей Гаав не особо стеснялся. В конце концов, в течение столетий он проживал жизнь в шкуре человека. Увлечься человеческой девчонкой? Вовсе не чудно.