Еще...

Имир ищет кровать на ощупь. В комнате царит полный мрак, который становится непроглядным после света факелов и огромных кострищ, которые были зажжены в память о тех, кто отдал свою жизнь в борьбе за человечество. Имир ругается в темноте, смачно и по-солдатски, как только может солдат и сама девушка, ударяясь мизинцем о ножку чей-то кровати. - Не ругайся, - слышится хриплый, очевидно от слез, голос. Имир следует за голосом, к тому единственному ориентиру, который только был в этой темноте. Теперь они в другом корпусе. Тут только девушки развед-отряда, но сейчас никого в комнате не было - кроме Кристы. Брюнетка молчаливо и без разрешения садится на узкую двухэтажную кровать, возле Кристы. Глаза Имир привыкают к темноте, она замечает, что Криста давно в спальной одежде, а ее плечи подрагивают. - Все еще ревешь? Вот ведь... - бросает брюнетка, избавляясь от рабочей одежды солдата. - Зачем ты только осталась, если испугалась до слез? Криста не отвечает, но Имир слышит как ее прорывает на новую волну плача. Девушка вздыхает, остается в одной длинной рубашке со шнуровкой у горла и обычных штанах. Она не удосуживается еще одной просьбы или разрешения и ложится на узкую койку. Криста никак не реагирует внешне, а внутри у нее тепло - Имир заботится и понимает. Пусть грубовато, но по-своему. Имир дотрагивается рукой до спины Кристы, водит по позвоночнику и проговаривает в кромешной тьме: - Глупая трусиха. - Это мой выбор. - Мой тоже. Криста переворачивается на бочок - лицом к лицу с Имир и смотрит той в глаза. - Тебе не страшно? - Нет. - Имир уверена в своих словах, но через мгновение от нее тут же доносится: - Во мне живет другой страх. Криста широко распахнула глаза, придвигается ближе и с заплаканными глазами наблюдает за тем, как рука Имир берет ее ладонь и прикладывает к своей груди - прямо к сердцу. Криста замирает - сердце Имир бьется так часто и быстро, словно пойманная в клетку птица, что рвется наружу. - Я не боюсь титанов. Я сделала свой выбор. Ты сделала свой. Но теперь... - Имир никогда не привыкла откровенничать, но понимала, что потом будет либо слишком поздно, либо не вовремя. - Я боюсь потерять тебя. Эти слова заставляют Кристу заплакать сильнее, а Имир иронично закатить глаза. Она жмется к ней, а брюнетка гладит ее по голове, молчит, потому что понимает, что от ее слов она будет плакать сильнее. Криста прекращает плакать спустя несколько минут и взглядом загнанного зверя смотрит в глаза девушки. Глаза в глаза и в груди вдруг становится неподдельно жарко. Криста внезапно краснеет, пока Имир слабо улыбается. - Имир... - Криста прикрывает половину лица одеялом, страшно смущаясь и внезапно прося, почти умоляя: - Поцелуй меня. Имир широко раскрывает глаза, краснеет, чуть ли не давится воздухом, пока сама блондинка борется с внезапным наваждением. - Завтра... – «завтра мы можем больше никогда не увидеться» - мучительно крутится в голове золотоволосой, но все мысли испаряются, когда Имир сокращает расстояние между ними до минимума. У Имир горячие, потрескавшиеся от частых укусов губы, - вот, что замечает Криста. Это не был волшебный поцелуй возлюбленных, один из которых был на белом коне. Это был поцелуй на грани животного страха и ужаса, который был прекрасен своей хрупкостью и возможностью больше не повториться. - Еще, - влажно и горячо, прямо в губы, просит Криста и Имир кладет свою руку на лицо золотоволосой, приближает ее лицо и целует снова - глубже, настойчивее, как только можно позволить. - Еще, - в забытье и в наваждении просит Криста, после очередного поцелуя и Имир прижимает девушку к себе за талию, яростно и требовательно водя руками по ее горячей спине и талии, пробираясь под тонкую ткань сорочки. Она теребит концы одежды, скользит своим языком по языку своей маленькой Кристы, так доверчиво отдающейся в ее власть. Имир задыхается - она целует до умопомрачения, до горячих пульсаций в теле. Она сама не замечает, как оказывается сверху девушки. Криста снова просит шепотом ее поцеловать, находит своей рукой руку Имир, переплетает с ней пальцы и брюнетка яростно пригвождает их к кровати, наслаждаясь, возможно последними мгновениями рядом с ее личной Богиней, которая шепотом просит ее не останавливаться. - Я буду делать это каждую ночь, впредь, - шепотом обещает Имир и вновь целует Кристу, как та и просит. - Каждый последний вечер в нашей жизни... В комнате стоит мерный шепот, легкий и немного смущающий звук жарких поцелуев и никто не смеет нарушить идиллию. По крайней мере, девушки этого не заметили. - Саша, почему ты тут стоишь? - Микаса с равнодушным лицом посмотрела на красную, словно вареный рак девушку. - Там... Криста и Имир... - Браус мучительно пытается подобрать слова и единственное, что вырывается: - Прощаются. - Понятно, - Микаса почему-то кивает и терпеливо встает вместе с Сашей, ожидая, когда голоса за дверью угаснут...