Не заставляй меня забыть

— Кучики! Ооооой, Кучики! — в глаза ударил яркий свет, и Рукия, резко подскочив, широко распахнула глаза. Она знала это место. Очень хорошо знала. Окраина Восточного Руконгая. Высокое небо, тихо шепчущиеся о чём-то своём деревья и тёплый ветер в волосах. Шелестящие под ногами травы. И… — Кайен-доно… Сознание отказывалось верить, но сейчас перед ней был именно он — лейтенант тринадцатого отряда, Шиба Кайен. Высокий, вечно лохматый, улыбчивый. Человек, в чьём тепле она бессовестно купалась несколько лет, пока… Наверное, Рукии всё это снится. Хорошо, пусть так. Это определённо лучше, чем снова и снова видеть, как её меч пронзает его грудь, как кровь окропляет лезвие. Как Кайен тяжело хрипит, практически насаживаясь на стальной клинок, как идёт ей навстречу, словно не замечая, что лезвие проходит насквозь… Лучше, чем вспоминать, как Кайен-доно сжимает её плечи и тихо шепчет: «Спасибо. Ты не виновата. Спасибо. Благодаря тебе, я могу оставить своё сердце здесь». Лучше, чем снова оказываться против Арроньеро, которым он стал — и не чувствовать в себе сил и желания сражаться. Рукия, судорожно сглотнув, упала обратно в траву и отвернулась. Напрасно она думала, что эти воспоминания с годами стали приносить меньше боли. Она всё ещё чувствовала себя виноватой. Разум подсказывал, что это был выбор Кайена-доно, что сама Рукия бы поступила так же, что Кукаку и Гандзю давно не держат на неё зла: более того, приняли как сестру, но… Сердце вновь и вновь говорило: «Если бы ты не струсила, он мог бы быть жив». Да, возможно, Кайен-доно бы потом ей не простил… но… — КУЧИКИ, ПАДЪЁМ! — её бесцеремонно вздёрнули подмышки, не дав в очередной раз утонуть в отчаянии. — Ты забыла, зачем мы здесь?! Пусть это порождение её фантазии, но зато она может ощущать его присутствие. Словно ничего не было. Вообще ничего. — Тренировка? — Рукия слабо улыбнулась, радуясь, что всё-таки сумела сдержаться и не разревелась в голос. Это ведь Кайен-доно. Он бы точно начал расспрашивать… — Вот именно, тренировка! Или ты уже забыла про своё бездарное владение мечом? И при этом тебе достался такой красивый занпакто! — Кайен разочарованно поцокал языком. — Давай, на изготовку! Рукия не понимала, как так получается. Ведь она знает все три танца Соде, но Шираюки! Она давно наладила отношения со строптивой снежной красавицей. Она, в конце концов, уже нацелилась на банкай! Тогда почему сейчас меч не слушается её, и Содено отзывается так неохотно, отказываясь показать даже первый танец? Да, пусть это сон, но для занпакто всегда существовала лишь одна реальность… — Суйтен Сакамаке! — Рукия не успела среагировать, и была буквально снесена мощным ударом высокой волны. Села, отплёвываясь от воды, и укоризненно посмотрела на ухохатывающегося Кайена. — Что? — мужчина бросил на неё лукавый взгляд. — Да ладно, не хочешь же ты мне сказать, что это было нечестно? — Нет, воин всегда должен быть начеку, — Рукия с тоской оглядела насквозь мокрую форму. С волос тоже стекала вода, что радости особой не добавляло. — Так что сама виновата. — Эй, ты что, обиделась? — она не успела и моргнуть, как лейтенант оказался рядом. Бухнулся рядом с Рукией в траву, потянулся за наплечным мешком. Достал полотенце и кинул ей. Рукия улыбнулась. Это было как-то особенно горько: Кайен-доно был слишком реальным. Она рассеянно принялась вытирать волосы, глядя куда-то в сторону. — Что-то случилось? — Рукия так погрузилась в раздумья, что не сразу сообразила, что вопрос адресован ей. Кайен пощёлкал пальцами у неё перед носом: — РУКИЯ, БЛИН! Приём! — Как вы меня назвали? — изумление было настолько сильным, что девушка едва не выронила полотенце. — Если не ошибаюсь, до сегодняшнего дня тебя звали именно так. Да что ты так на меня таращишься? Я называю тебя по фамилии только когда ты себя ведёшь как нерадивая подчинённая! Стоп. Стоп-стоп-стоп! Не могло такого быть. Кайен-доно называл её по имени лишь один раз: в первый день их знакомства, только когда она ему представилась. С тех пор — никогда. Тогда с чего вдруг… — Но, Кайен-доно… — Кайен. Сейчас — Кайен, — у Рукии округлились глаза. Что происходит? — Или тебя опять надо переучивать? — его лицо оказалось в опасной близости, и Рукия сделала попытку отодвинуться, что не укрылось от взгляда лейтенанта. Мужчина нахмурился. — Всё-таки обиделась? — Нет! — Рукия даже возмутилась и удивилась сама себе: обычно рядом с Кайеном-доно она чувствовала себя маленькой и глупой, а часто так и вовсе теряла дар речи, что-то невразумительно мямля. — Мне просто немного неуютно. Мияко-доно… — Мияко? — Кайен удивлённо склонил голову набок. — А она-то причём? Рукия почувствовала, что краснеет. Ну не будет же она ему сейчас объяснять, что всё-таки это странно: она — единственная из отряда, кому Кайен-доно устраивает персональные тренировки где-то у чёрта на рогах. Да и ведёт себя как-то… или ей кажется? — Как вашу жену, её может беспокоить эта ситуация! — выпалила Рукия и зажмурилась. Повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь стрёкотом цикад и трелями пеночек. Спустя минуту Рукия всё-таки решилась приоткрыть один глаз — чтобы увидеть, как вытянулось лицо у Шибы. — Рукия, ты сегодня головой точно ни обо что не ударялась? Или это вчера произошло? — с участием поинтересовался этот невозможный человек. — С каких это пор я женат, да ещё и на Мияко?! Она уже лет десять как замужем, причём за нашим капитаном! Рукия схватилась за голову. Это походило на какой-то сюрреалистический бред. В этой её фантазии Мияко-доно — не Шиба, а Укитаке? Да, похоже, она и в самом деле ударилась головой. Только вот… — Я сошла с ума. — Оно и видно! — хмыкнул Кайен, сграбастывая Рукию в объятия, — Расскажу Мияко по возвращении, то-то она посмеётся. — Давай-ка обратно в отряд, а то ты сейчас к своим фантазиям ещё и воспаление лёгких подхватишь. И всё же, что случилось? Ты сама не своя: смотришь на меня так, словно призрака увидела. Будто вот-вот разревёшься. Рукия, ещё толком не успевшая опомниться от того, насколько фамильярно Кайен к ней обращается и как он действует, только шмыгнула носом. — С Бьякуей, что ли, поругалась? Так давай Кукаку скажем — уж она ему устроит взбучку! Ну, или хочешь, я сам ему морду набью? — Кайен уткнулся подбородком ей в макушку. — Ну же, Рукия! Почему у тебя столько боли в глазах? Можешь ты чуть больше положиться на меня — и рассказать, как есть? И тут Рукию словно прорвало. Захлёбываясь плачем, она выдирала из себя все эти воспоминания: о том, как Кайен погиб, как она не вмешалась, каким недосягаемым он всё время был. Как её игнорировал Бьякуя-нии-сама, как её избегал Ренджи, как она чуть не умерла — несколько раз, как Ароньерро воплотил в жизнь самые ужасные из её кошмаров. Кайен слушал молча, только прижимал её ближе, гладил по голове, а она всё говорила и говорила, не в силах остановиться. Когда, наконец, удалось выплеснуть всё, что Рукия держала в душе долгие годы, и что, как она думала, вылечило время, заговорил Кайен. — Так, я понял. Тебе снятся кошмары. Видимо, снятся давно. Но почему-то рассказываешь ты мне о них только сейчас. Кто-нибудь ещё знает? — Рукия помотала головой, не поднимая взгляда. — Это всё не имеет общего с реальностью, Рукия, — Кайен осторожно провёл большим пальцем по щеке Рукии, стирая слезу. — Я жив и здоров (насколько это вообще применимо к шинигами), Бьякуя, знаешь ли, твой родной брат — женат на моей сестре и всегда относился к тебе, я бы сказал, излишне трепетно. Мияко замужем за Укитаке-тайчо — у нас никогда не было романтических отношений! И это я, чёрт возьми, пять лет добивался, чтобы ты перестала думать, что мы с тобой не созданы друг для друга, и посмотрела на меня, как на мужчину, а не только как на командующего. Привлекая для этого и Ренджи в том числе — никогда он тебя не избегал! Айзен? Да кто это вообще? Не знаю я шинигами с таким именем. Слушай, Рукия, может, тебе всё-таки стоит обратиться к капитану Унохане? О да, ей стоит. Определённо стоит. Какой бы из миров ни оказался фальшивым — этот, в котором Кайен жив и почему-то… влюблён в неё, или же тот, в котором ей пришлось пройти через сотни испытаний, в которые волей-неволей оказались втянуты другие шинигами и люди. … Люди? Она ведь ничего не говорила про людей. Тогда откуда? .. Рукия закрыла лицо руками и зашептала. — Я определённо сошла с ума, Кайен-доно… Я помню так ясно, что убила вас дважды. Я помню, что всегда восхищалась вами на расстоянии. Хоть вы и всегда были добры ко мне. Каким бы прекрасным ни казался мне этот мир, почему-то я чувствую… — она отняла руки от лица и приложила одну к груди. — Что моё место — не здесь. То, что здесь, — Рукия обвела взглядом поляну, избегая встречаться взглядом с Кайеном. – То, о чём я мечтала. Когда-то. Может быть, какая-то часть моего сердца даже сохранила эту мечту. И всё же… Я знаю, что всё это — ненастоящее. Мои «кошмары» — это реальность. Но если бы мне пришлось выбирать… я бы всё равно выбрала её. — Почему? — Потому что… РУКИЯ!!! Рукия вздрогнула и оглянулась, хотя прекрасно знала, что на этой лесной опушке не могло быть никого, кроме неё и Кайена. И даже не успев до конца понять и вспомнить, не успев почувствовать, как в глазах собираются слёзы, тихо выдохнула: — Ичиго… Деревья вокруг начали таять, расползаться клочьями тумана. Рукия опустила голову. Да, теперь она вспомнила очень хорошо. Вспомнила горькую, но настоящую жизнь. Жизнь, которую ей подарил вечно хмурый парень с рыжими волосами. Куросаки Ичиго. Кто-то потрепал её по волосам и тепло заметил: — Молодец, Кучики. Я знал, что не ошибся с выбором. Ты прошла. Справилась. — Кайен-… — Кайен, и закончим на этом, — этот Шиба Кайен был ещё более реальным, чем тот, которого она видела там, на поляне. — Давно не виделись, Рукия. Что-что, а сейчас-то уж я могу тебя так называть! — Вы настоящий? — с опаской поинтересовалась Рукия, смаргивая слёзы. Теперь вокруг них была лишь какая-то непонятная, вязкая, чёрная пустота, но взгляд смелых зелёных глаз успокаивал так же, как и много лет назад. — Можешь ущипнуть, если хочешь! — усмехнулся Кайен. – Ну, добро пожаловать в Несуществующий мир, Рукия. Мир, в который закрыта дорога обычным шинигами, если они, конечно, не умерли, — мужчина озорно подмигнул. — Правда, каламбур? Шинигами тоже умирают, удивительное дело. Кстати, застрял я здесь тоже по твоей милости! — Что? — Аааай, Кучики, ты что, совсем не слушала лекцию от Яма-джи? — Кайен раздражённо взлохматил волосы на затылке. — Лабиринт Душ. Мир, населённый призраками шинигами. Межмирье, если хочешь. Тут вообще-то полно народу, на самом деле. Приглядись. — Рукия повернула голову, прищурилась и попыталась ощутить хоть какие-то колебания реяцу. Не ощутила, но зато спустя какое-то время начала видеть бледные белесые очертания, действительно напоминающие людей. — Ну вот! Ты должна была знать, что сюда попадают все шинигами, даже казнённые, кстати. Вот только те, кто уходит на перерождение, надолго не задерживаются: они, можно сказать, пролётом. Здесь же остаются в основном преступники, просто погибшие, ну и… — он чуть сбавил тон. – Те, которых что-то удерживает от перерождения… или кто-то. В Академии, кажется, говорили о перерождении души? Для не-шинигами в Сообществе душ всё просто: шестьдесят лет прожил - и, если примерно себя вёл, то валяй обратно, в Генсей, минуя это чудесное место. Но ты прекрасно знаешь, что мы редко умираем сами. Но и такое бывает. Хотя Лабиринт и ждёт всех шинигами, кто-то проходит его почти так же, как обычные человеческие души, не задерживаясь надолго, и уходит в мир живых. Однако многие, — Кайен кивнул за спину. — Остаются здесь в подобном виде и могут очень долго блуждать в беспросветной тьме. А могут и вовсе не найти выхода. Всякое бывает. Честно говоря, даже я до сих пор не понял, как тут всё работает. — мужчина сделал какое-то неуловимое движение, непостижимым образом оттолкнувшись от пустоты — и в следующий миг завис в воздухе в позе лотоса. — Но самое интересное, — доверительно поведал он. — Что у нас даже есть возможность общаться между собой, мы помним жизнь в Обществе Душ. И более того, мы можем видеть всё, что происходит! Для этого мира других границ нет. Общество душ, Генсей… даже в Ад можно заглянуть. Удивительное место, признаться! Жаль, в Сообществе о нём мало что известно. — А как же… — Рукия вскинула голову, с тоской вгляделась в лицо Кайена, который вёл себя так, словно они всё ещё были на тренировочной поляне или в саду тринадцатого отряда, а не в Несуществующем мире. — Как же вы, Кайен-д… Кайен? — поправилась она, когда мужчина грозно свёл брови к переносице. — Почему вы всё ещё здесь? Неужели из-за… — договорить она не успела, потому что Кайен резко вздёрнул её к себе. — Ты. Уже. Достала. Во всём. Себя. Винить. Рукия. — не отрывая взгляда от её лица, твёрдо отчеканил он. — Я здесь, потому что это было моим выбором. Потому что мне так захотелось. Я знаю путь из Лабиринта. И могу уйти на перерождение в любой момент, когда пожелаю. Понятно? Рукия тихо шмыгнула носом и кивнула. Да, это действительно был настоящий Шиба Кайен. Таким, каким она его помнила. Таким, каким она его… любила. — И не смей реветь. — Кайен ослабил хватку на её предплечьях, скользнув руками к ладоням. Руки у Кайена тоже были тёплыми. Не такими, как в тот дождливый день, не такими, как в её застарелых кошмарах. — Видишь, Рукия? Смерть — это не конец. Это всего лишь один шаг в вечном круге жизни. И кому, как не нам, это известно лучше всех? Помнишь, что я говорил тебе о сердце? Я думаю, сердце находится находится здесь, — лейтенант тринадцатого отряда сжимает ладонь в кулак, не отводя взгляда от своей подчинённой. — Когда мы встречаемся, рождается небольшая частичка сердца. Наши сердца — это не просто что-то «внутри нас». Когда мы думаем о ком-то, вспоминаем кого-то — тогда и рождается наша душа. Если бы ты была единственным человеком на земле, то тогда бы души не существовало. Бояться нечего. Если ты всем сердцем хочешь быть здесь, твоё сердце и будет здесь.  — В будущем тебе предстоит немало сражаться, но есть одна вещь, которую ты должна запомнить — нельзя умирать в одиночку! Ведь наши тела по сути — это наши души. Когда мы умираем, наше тело рассыпается на духовные частицы, из которых и состоит Общество Душ. А что же с сердцем? Сердце мы оставляем нашим друзьям. Доверь своё сердце друзьям, и оно будет и дальше жить внутри них. Поэтому Кучики, не вздумай умирать в одиночку. — и маленькая шинигами кивает, завороженная серьёзным тоном и пристальным взглядом своего лейтенанта. - Я втянул тебя в это. Моё упрямство сделало тебе больно. Прости меня. Должно быть, твою душу сейчас разрывает на части. Спасибо тебе, Кучики. Благодаря тебе, я могу оставить своё сердце здесь…» — хриплый шёпот у самого уха, большая ладонь стискивает плечо из последних сил. Она, кажется, даже не вслушивалась тогда в слова, которые он шептал, опаляя волосы на виске горячим дыханием. И всё-таки — запомнила. «Помни, что пока ты в моём отряде, я буду рядом с тобой, даже если умру!» «Нет ни одного сердца, в котором бы не было тебя» Битва с Ароньерро. Третий танец Соде, но Шираюки — Ширафуне. Из последних сил, на последнем вздохе… «Кайен-доно оставил своё сердце мне!» — Вижу, что помнишь, — Кайен мягко сжал её ладони. — Это мне стоит за многое извиниться перед тобой, Рукия. Особенно — за тот дождливый день, за мою дурацкую гордость, граничащую с глупостью, последствия которой изранили твою душу не хуже, чем это получилось у твоего братца. И ещё — за Арроньеро. — Рукии очень хотелось возразить, но взгляд Шибы непостижимым образом удерживал её от этого. — Знаешь, Рукия, я в какой-то мере завидую Бьякуе: он осознал свои ошибки и сейчас может защищать тебя, отодвинуть то, что было. Я же могу только извиниться, хотя это не отменит всего, через что тебе пришлось пройти по моей вине. — Кай… — И не спорь. Я уже говорил тебе о том, что доступно призракам из этого мира. Я наблюдал за тобой всё это время. Призраки бестелесны, их не видят даже самые сильные шинигами… и всё-таки, считай, что у тебя был личный ангел-хранитель, вот! — Кайен улыбнулся. — Не говори, что тебе не было больно. Знаю, что было. Знаю, что ты никогда не винила меня. И всё-таки — я действительно втянул тебя в череду кошмаров. Я лишь надеюсь на то, что теперь они прекратятся, и эта рана всё-таки затянется, перестанет болеть. В конце концов, — Кайен слегка прикрыл глаза, склонил голову. — Я уверен, что Он поможет тебе с этим справиться. Рукия почувствовала, что совсем по-девчачьи краснеет, и Кайен прыснул. — Умеешь выбирать, Кучики! Что там у него в арсенале? Шинигами, Вайзард, Квинси… а, — мужчина хитро прищурился. — И тоже Шиба! — Я этого не знала, — пробурчала Рукия, ещё больше умилив экс-лейтенанта своей реакцией. — Ну, понятное дело! Многие и не догадывались. Разве что отметили сходство. Видимо, всё у вас непросто, раз ты решилась на этот древний обряд? — Кайен развёл руками. Рукия отвела взгляд. — Я до сих пор не уверена, что это был правильный шаг… Ай! — Кайен отвесил подчинённой увесистый щелбан, а теперь смотрел на неё с невозмутимым видом как ни в чём не бывало. — Кучики, ты совсем забыла, чему я тебя когда-то учил? О сожалениях? — Не тратить на них время, оставить его для более важных, нужных и продуктивных вещей… — проворчала Рукия. — Верно! Будь чуть-чуть увереннее в себе. Все мы совершаем глупые поступки. Сомневаемся. На то и люди. Хоть и шинигами, но всё-таки люди. Ведь это была не совсем твоя инициатива? Рукия кивнула. — Дед Яма наверняка втирал тебе про БАЛАНС и прочие сложности наших многочисленных миров? Снова кивок. — Держу пари, втайне он надеется, что Куросаки Ичиго не вспомнит ни о тебе, ни о шинигами. Или уйдёт за тобой, но заблудится в Лабиринте. Для равновесия миров так было бы наверняка безопаснее, — Кайен скорчил забавную физиономию, наглядно демонстрировавшую его отношение к «Порядкам Сообщества». Рукия грустно молчала. Да, именно об этом и говорил ей командующий Ямамото, вызвав к себе после окончания войны с Айзеном. О нестабильности, о перекосах, о нарушении всех мыслимых и немыслимых законов, о том, что в Сейретее не знают, на что ещё способен «временно исполнящий обязанности шинигами» Куросаки Ичиго — и что с ним делать. О том, что волнуются даже наверху, в Измерении Короля, в нулевом отряде. О том, что в новом Совете 46 до сих пор нет единого мнения даже насчёт неё, Кучики Рукии, потому что она, как ни взгляни, имела достаточно длительный контакт с Хогёку, и неизвестно, чем это может обернуться. О том, что Кучики Рукия и Куросаки/Шиба Ичиго расшатывают и без того хрупкое равновесие между мирами. А мирам и так уже хватало войн и потрясений, и без их участия было достаточно игр с материей и силами. И лучше бы им, сильнейшим шинигами Сейретея, как-то ограничить силы Куросаки Ичиго. И лучше бы ей, Кучики Рукии, больше не иметь никакой связи с Генсеем. И много ещё было «лучше бы», а она стояла перед Главнокомандующим, бледнея с каждым последующим, стиснув руки в кулаки, практически впиваясь ногтями в ладони — и понимая, что ни за что не согласится на такое. Что уж говорить про Ичиго. Рукия думала, что её задавит тяжёлой реяцу, когда она, чувствуя дрожь во всём теле, всё же решительно отказалась от предлагаемых Советом и Главнокомандующим условий. Это было форменным самоубийством, наверное. Да, пусть уже не было возможности казнить её на Сокёку, пусть именно она была той, кто когда-то вмешал Ичиго в вечное противостояние «добра и зла» (хотя вся эта история завертелась задолго до неё, а им с Ичиго лишь выпало стать фигурами на большой шахматной доске, но всё же), Рукия прекрасно понимала, что её жизнь — ничто, когда на кону стоит существующий Порядок. Но согласиться — значило предать Ичиго. Лучше уж быть казнённой за неслыханную дерзость и несогласие с правилами Сейретея. Но не смириться. Однако под гневом Высших Кучики Рукия всё-таки выстояла. Может, как раз и сказались силы Хогёку, часть которого слилась с её душой? Тогда Ямамото Генрюсай поведал ей о Договоре.       «Нельзя решать за всех» — думала Рукия, вычерчивая в воздухе своё имя, которое мгновенно отпечаталось на последнем, слепяще белом листе Договора — наверное, он был даже ярче, чем снежные поля в её внутреннем мире. Строки Договора, которые до того вспыхивали перед Рукией разноцветными искрами, отложились на предыдущих двадцати страницах. Нельзя. Возможно, она заблудится в Лабиринте. Возможно, Ичиго её не вспомнит. Или вспомнит, но поздно. Возможно, он пойдёт за ней, но не сможет найти путь, отыскать Рукию и вырваться из Несуществующего мира. Возможно, его чувства к ней — глубокая дружеская привязанность и благодарность, а не любовь, соединяющая две души алой лентой, которая не знает границ миров и стоит выше всех законов. Всё это ей говорили. Всё может быть. «Мы не будем играть по правилам Сейретея. Не в этот раз» — Рукия легко взмахнула занпакто, разрезав кожу на ладони — и заворожено наблюдала, как алые капли впитываются в бумагу, скрепляя её клятву. «Возможно, это наш единственный шанс, Ичиго. Пусть он и кажется всем ничтожным, но он всё-таки есть».       Символ её отряда — подснежник. Подснежник означает веру. Даже после самой суровой зимы и ледяного холода непременно наступит весна, которая принесёт с собой тепло и солнце. Во всех этих многочисленных мирах существовал лишь один человек, которому Рукия верила больше, чем себе. Ичиго.       — При­ём, Ку­чики. Сно­ва за­меч­та­лась и за­была обо мне? — Ру­кия мор­гну­ла, от­го­няя до сих пор яр­кие об­ра­зы, и по­мота­ла го­ловой.       — Прос­ти­те, Кай­ен. Вы аб­со­лют­но пра­вы… нас­чёт Со­вета и Со-тай­чо.       — Ещё бы я был неп­рав! Я знаю это­го ста­рого пер­ду­на ку­да боль­ше - и, увы, бли­же, чем ты. Как и по­ряд­ки Сей­ре­тея, — Ши­ба скри­вил­ся. — У нас не са­мый пос­лушный клан, ты в кур­се. Всё это уны­лое нытьё Со­вета о за­конах и ба­лан­се я пом­ню ещё с детс­тва. Наш клан не­мало кро­ви этим ста­рикаш­кам по­пор­тил, ха! Ес­ли так по­думать, то за пос­ледние сто лет в ос­новном имен­но Ши­ба пу­та­ют всем пла­ны. — Кай­ен так и лу­чил­ся маль­чи­шес­ким са­модо­воль­ством.       — По­хоже, что вы этим гор­ди­тесь, — не удер­жа­лась от шпиль­ки Ру­кия.       — Ну, а то. Без мя­теж­ни­ков в Со­об­щес­тве бы­ло бы сов­сем скуч­но, сог­ла­сись? Да что там: твой бра­тец то­же не из­бе­жал этой сколь­зкой, но та­кой за­ман­чи­вой до­рож­ки. А о те­бе я во­об­ще мол­чу: чья шко­ла! — Кай­ен сно­ва при­мерил­ся щёл­кнуть Ру­кию по лбу, но де­вуш­ка за­мети­ла и увер­ну­лась.       — То есть, клан Ши­ба ис­клю­чили из Ве­ликих за «пло­хое по­веде­ние»?       — Да боль­но нуж­но бы­ло нам мес­то на свет­ских при­ёмах, — муж­чи­на фыр­кнул. — Не мы по­теря­ли от это­го, ска­жу пря­мо. И во­об­ще, Ку­чики: мно­го бу­дешь знать — пло­хо бу­дешь спать!       — Ай! — в этот раз Ру­кия за­зева­лась и по­лучи­ла по но­су.       — Ну, спра­вед­ли­вос­ти ра­ди, Ши­ба по­пор­ти­ли кровь не толь­ко Со­вету и Глав­но­коман­ду­юще­му, но и вра­гам Со­об­щес­тва Душ, Сей­ре­тея, Ген­сея, в кон­це кон­цов. Ви­димо, по­это­му нас всё-та­ки не жда­ли Три­бунал, Со­кёку, Тюрь­ма для осо­бо опас­ных прес­тупни­ков: все­го лишь вы­сели­ли в Ру­кон­гай, как не­вос­пи­тан­ных со­ци­аль­ных эле­мен­тов. И прак­ти­чес­ки пе­рес­та­ли звать на вся­кие па­фос­ные ме­роп­ри­ятия, ку­да мы и так не стре­мились.       — Это да. Уме­ние пу­тать все кар­ты и со­юз­ни­кам, и вра­гам у вас дей­стви­тель­но в кро­ви, — Ру­кия вздох­ну­ла с ка­кой-то за­та­ён­ной неж­ностью, что не ук­ры­лось от взгля­да Кай­ена.       — Вот что, Ру­кия. Я бы и рад с то­бой по­бол­тать ещё, спус­тя столь­ко-то лет. Ког­да ты, ма­ло то­го, что мо­жешь ме­ня ви­деть, так ещё и на­конец-то раз­го­вари­ва­ешь нор­маль­но. Но те­бе не сто­ит тут тор­чать уж очень дол­го. А то зас­тря­нешь в вос­по­мина­ни­ях, со­жале­ни­ях о том, что не ус­пе­ла сде­лать… и тог­да мо­ему брат­цу бу­дет весь­ма слож­но те­бя отыскать и вернуть. К то­му же… — Кай­ен за­мол­чал, слов­но прис­лу­шива­ясь к че­му-то. — Не толь­ко я хо­тел с то­бой по­гово­рить. По­это­му — не за­дер­жи­вай­ся. В этом ла­бирин­те у те­бя своя до­рога.       — Но, Кай­ен, а как же вы? — Ру­кия уже не ви­села в воз­ду­хе, а сто­яла воз­ле ка­мен­ной сте­ны, ко­торая уво­дила ку­да-то в тем­но­ту. Впе­реди ма­ячи­ли блед­ные те­ни заб­лудших душ: те­перь она мог­ла их ви­деть до­воль­но чётко.       — А я… — Кай­ен пос­мотрел на Ру­кию как-то стран­но, - ну, и я ско­ро пой­ду. Как толь­ко за­кон­чу с ещё од­ним де­лом. Прав­да, и пой­ду нем­но­го в дру­гом нап­равле­нии, — он без­за­бот­но улыб­нулся. — Ку­чики, не смот­ри на ме­ня так, буд­то вот-вот зап­ла­чешь. А то боль­но трес­ну, так и знай. Я те­бе уже ска­зал: смерть — это вов­се не ко­нец. Тем бо­лее, для ши­нига­ми. Тем бо­лее — для та­ких силь­ных и уни­каль­ных, как я, — и улыб­нулся так ши­роко и ис­крен­не, как умел толь­ко он. Ру­кия рез­ко вздох­ну­ла и заж­му­рилась — и не ус­пе­ла да­же от­крыть гла­за, как бы­ла при­жата быв­шим лей­те­нан­том к гру­ди. Так Кай­ен-до­но её, ко­неч­но, ни­ког­да не об­ни­мал… тог­да, веч­ность на­зад. Но это был дей­стви­тель­но нас­то­ящий Ши­ба Кай­ен, не ил­лю­зия. И в этом ми­ре для неё он не был бес­те­лес­ным приз­ра­ком. На­обо­рот, от не­го ис­хо­дило теп­ло. Не пронзительный хо­лод той и­юль­ской но­чи… Ру­кия за­куси­ла гу­бу, что­бы не раз­ре­веть­ся, и об­хва­тила Кай­ена ру­ками, сжав ткань ко­соде. Они сто­яли так веч­ность и в то же вре­мя мгно­вение, преж­де чем Кай­ен за­дум­чи­во про­из­нёс:       — Эй… те­перь ты смо­жешь прос­тить се­бя, а, Ру­кия? — она слег­ка отс­тра­нилась и с не­до­уме­ни­ем посмотрела на мужчину. Кай­ен ред­ко го­ворил с ней та­ким серь­ёз­ным ти­хим то­ном, и Рукия не мог­ла вспом­нить, что­бы он ещё ког­да-то смот­рел на неё с та­кой грустью в гла­зах.       — Я…       — Зна­ешь… — боль­шая тёп­лая ла­донь кос­ну­лась её во­лос, и Ру­кия уже бы­ла го­това к то­му, что Кай­ен при­выч­ным жес­том пот­ре­пет её по го­лове, но муж­чи­на не­ожи­дан­но опус­тил ру­ку ни­же, лег­ко про­вёл по её ще­ке, ак­ку­рат­но от­вёл в сто­рону не­пос­лушную прядь. - Я ещё мно­го че­го хо­тел бы те­бе ска­зать. И мно­гое хо­тел бы объ­яс­нить. Но у ме­ня уже нет вре­мени, и пра­ва на это, на­вер­ное, то­же нет. Так что я бы хо­тел сде­лать хо­тя бы то, что смо­гу. По­мочь те­бе от­пустить эту боль и пе­рес­тать уже ви­нить се­бя в том, что про­изош­ло. Ис­пра­вить то, что нат­во­рил, — он скло­нил го­лову на­бок и улыб­нулся сно­ва. - Я, ко­неч­но, тот ещё де­ревен­щи­на, как и все Ши­ба пос­ледних по­коле­ний, но на­де­юсь, что что-то да смыс­лю в ду­шах.       — Не при­киды­вай­тесь, — Ру­кия хмык­ну­ла. — Ко­му как не мне знать, насколько вы проницательны. Вы ме­ня из ому­та са­моби­чева­ния и уны­ния вы­тащи­ли.       — Ага, а по­том заг­нал в но­вый, — Кай­ен сно­ва по­тянул её к се­бе, по­ложил го­лову на ма­куш­ку. По­мол­чал. Ру­кия мол­ча­ла то­же, чувс­твуя, что он хо­чет ска­зать ей что-то важ­ное. Воз­можно то, что не ус­пел, но хо­тел ког­да-то ска­зать.       — Боль­ше все­го я всег­да со­жалел о том, что не смог с то­бой нор­маль­но поп­ро­щать­ся, — на­конец произнес Кай­ен. — Ни ра­зу. Тог­да, ког­да те­бе приш­лось под­нять меч в пер­вый раз… на­гово­рил бес­смыс­ленных слов, па­фос­но поб­ла­года­рил и раз­бе­редил ду­шу. Ещё и кровью из­ма­зал, — Ру­кия по­чувс­тво­вала, как он ко­рот­ко ус­мехнул­ся. — Сом­ни­тель­ное удо­воль­ствие, ес­ли по­думать. Ну, тог­да мне ка­залось, что я на­шёл пра­виль­ные сло­ва. Прав­да, нес­коль­ко эго­ис­тичные. Мне не хва­тило да­же сил, что­бы по­валять­ся па­ру дней до­ма и при­думать на­пос­ле­док что-ни­будь бо­лее при­лич­ное. И за­од­но объ­яс­нить всё Ку­каку с Ган­дзю. А по­том бы­ло У­эко Мун­до. Где те­бе приш­лось убить ме­ня (хо­рошо, пусть не сов­сем ме­ня, но то­же часть мо­ей ду­ши, на­ходя­щей­ся в чу­жом те­ле и по­дав­ля­емой чу­жим соз­на­ни­ем) сно­ва. И чуть не по­гиб­нуть са­мой… И то про­щание уж точ­но нель­зя наз­вать дос­той­ным и ро­ман­ти­чес­ким. Так что ви­дишь, Ру­кия, ис­прав­ляю это сей­час, — у неё в гла­зах сно­ва со­бира­лись слё­зы, и девушка быс­тро смор­гну­ла, по­наде­яв­шись, что Кайен не ус­пе­ет за­метить.       — Бог лю­бит тро­ицу, как го­ворят ве­ру­ющие в дру­гой час­ти на­шего ми­ра: по­это­му с дан­но­го мо­мен­та все ос­таль­ные на­ши с то­бой «рас­ста­вания нав­сегда» ты за­будешь, до­гово­рились? Те­бя на про­щание об­нял са­мый клас­сный лей­те­нант во всём Сей­ре­тее, са­мого кру­того от­ря­да — кста­ти, не взду­май уро­нить его честь и пе­редай при­вет Уки­таке, - и прос­то очень прив­ле­катель­ный муж­чи­на! — Ру­кия не вы­дер­жа­ла и за­хихи­кала. Кайен-доно был не­воз­мо­жен. И да­же нес­мотря на всё, че­рез что ему приш­лось прой­ти, он и сей­час был по-нас­то­яще­му жи­вым.       — Так-то луч­ше, — Кай­ен ра­зом­кнул объ­ятия, но не от­пустил её ру­ки. — Я хо­чу, что­бы ты зна­ла, что я бла­года­рен судь­бе за на­шу встре­чу. И ещё боль­ше бла­года­рен ей за воз­можность встре­тить­ся сно­ва. Спа­сибо те­бе за всё, Ру­кия. Как бы там ни бы­ло, пом­ни, что моё сер­дце всег­да с то­бой, — Ру­кия мяг­ко сжа­ла его паль­цы, слиш­ком сму­щён­ная и рас­те­рян­ная, что­бы что-то го­ворить.       — Мы… боль­ше не уви­дим­ся?       — Й­а­ааа… Ну ка­кая ты вред­ная дев­чонка всё-та­ки, Ку­чики! Ты что, сов­сем не лю­бишь сво­его лей­те­нан­та и сов­сем не ве­ришь в мои си­лы? — Кай­ен сде­лал страш­ное ли­цо, и Ру­кия сно­ва прыс­ну­ла. Кай­ен улыб­нулся.       — Я не мо­гу те­бе обе­щать, что это про­изой­дёт очень ско­ро, и, на­вер­ное, по всем за­конам на­ших ми­ров, это­го про­изой­ти не дол­жно. Или же, пе­реро­див­шись, я те­бя не вспом­ню…       — Но, — про­дол­жил муж­чи­на, уви­дев, как по­ник­ли пле­чи Ру­кии, — Учи­тывая, что нам, Ши­ба, всег­да бы­ло пле­вать на ка­кие-то там глу­пые за­коны… став­лю на то, что до сле­ду­ющей встре­чи ты да­же не ус­пе­ешь по мне как сле­ду­ет сос­ку­чить­ся, — он озор­но под­мигнул де­вуш­ке.       — Это уг­ро­за? — воз­му­тилась она.       — Это обе­щание, — Кай­ен по­казал ей пра­вый ми­зинец, ко­торый Ру­кия со сме­хом по­жала сво­им. — А те­перь иди, Ру­кия — он лег­ко от­сту­пил на шаг, от­пуская её ла­дони, — И пом­ни о том, кто идёт за то­бой.       — Я не за­быва­ла, — в тёмно-синих гла­зах про­мель­кну­ла неж­ность, а по гу­бам де­вуш­ки сколь­зну­ла мяг­кая улыб­ка. — Я уже чувс­твую его ре­яцу. По­ка сла­бо, но…       — Он спо­соб­ный ма­лый. Так что по­торо­пись. Этот мир не прост, и тор­чать тут дол­го я в лю­бом слу­чае не со­ветую. Осо­бен­но вам дво­им. Так что иди. Ру­кия кив­ну­ла.       — Спа­сибо, Кай­ен.       — До сви­дания, Ру­кия, — она уже раз­верну­лась, го­товая уй­ти, но по­том всё-та­ки не вы­дер­жа­ла, ки­нулась об­ратно и по­рывис­то об­ня­ла, за­тара­тори­ла, как ма­лень­кая дев­чонка:       — Прав­да, на са­мом де­ле, боль­шое спа­сибо вам за всё, Кай­ен-до­но!       — Ку­чики, ещё па­ра се­кунд, и я те­бя уда­рю. Боль­но, — с са­дис­тким удо­воль­стви­ем про­бор­мо­тал Кай­ен, впро­чем, на­пос­ле­док стис­нув её в объ­яти­ях — И за «до­но» — до­пол­ни­тель­но!       — Всё, я уже ухо­жу! До сви­дания, Кай­ен! — Рукия сор­ва­лась в шун­по, уже не ог­ля­дыва­ясь.       Ши­ба Кай­ен ещё не­кото­рое вре­мя сто­ял, про­вожая взгля­дом ухо­дящий в пус­то­ту ко­ридор и на гла­зах та­яв­шие, сли­ва­ющи­еся с чер­но­той, сте­ны, и со­вер­шенно счас­тли­во улы­бал­ся. «Я рад, что ты ста­ла та­кой. И я рад, что ты не из­ме­нилась. Вот те­перь и прав­да: до сви­дания, Ру­кия. Спа­сибо те­бе». А его жда­ла ещё од­на встре­ча и до­рога в мир, в ко­тором он не жил ни­ког­да. Но в ко­тором всег­да меч­тал ро­дить­ся. Дорога в Мир Жи­вых.