" Цветущих вишен влекущий яд"

За окнами цвела олларианская весна. Она навевала мысли о скором лете, об отпуске и о других приятных вещах. Сильвестр с тоской посмотрел в окно. Где-то там, в Дораке скоро отцветут вишни. А он, великий и всемогущий кардинал даже не сможет навестить родные места. В очередной раз. Ведь хотел, намеревался. Так нет – то заговор, то мятеж, то Гайифа с Бордоном, будь они неладны четырежды. - Рокэ – обратился Сильвестр к Первому маршалу, неведомо зачем пришедшему в его кабинет, - хотите вишневой наливки? - А? – Ворон очнулся от своих мыслей, - да, хочу. Но вишневой наливки из Дорака не было. - Кончилась, - развел руками Агний. - Хорошо, что осталось кэналлийское, - хмыкнул Алва, - когда будет кончаться, вы уж предупредите меня. Иначе мне придется пить чистую воду, а я как-то не питаю пристрастия к этому благороднейшему из напитков. - Вы правы, герцог - шадди лучше. - Кому как, Ваше Высокопреосвященство. Я предпочту вино. - Рокэ, а хотите поехать в отпуск? - Только чтобы не было, как с наливкой. Скажу, что хочу, и ответят – невозможно. - Для нас с вами возможно все, - отозвался кардинал, - и мы уезжаем в Дорак. Сегодня же. Сию минуту. «Сию минуту», конечно, не удалось – все-таки столицу Талига не просто так оставить, да еще первым людям королевства. Но все удалось – Лионель Савиньяк согласился помочь, да и Робер Эпинэ, которому по просьбе Рокэ прислали официальное приглашение в столицу, пообещал следить за текущими делами. Сильвестр помолодел лет на двадцать. Он мигом собрал вещи, необходимые для путешествия. Рокэ взял отряд кэналлийцев, запас вина, да несколько рубашек на смену. Вот и сборы окончены – можно отправляться на родину Квентина Дорака. Через несколько дней показались вдали вишневые сады. «Цветущих вишен обманный рай, воспоминаниям сказать «прощай» я не сумел, скомкал слова…», - мурлыкал под нос кардинал. Более счастливого человека было не найти во всем Талиге. Он чуть ли не танцевал вокруг кареты. Трудно было предположить, что этот человек вершит судьбы не просто людей – народов. Но сейчас он на глазах превращался в беззаботного весельчака. - Ваше высокопреосвященство, я вас не узнаю, - сказал Рокэ. - Я сам себя не узнаю, - ответил Квентин. Но если кардинал молодел и радовался, то с Первым маршалом творилось что-то не то. Он беспрестанно чихал и кашлял. - Что с вами, герцог? Простудились? - Де здаю, - ответил Рокэ, напомнив себе простуженного оруженосца. Только «бодсидьора» тут и не хватало. Дальше – хуже. Синие глаза начали слезиться, носовые платки внезапно закончились. И в довершение всего на щеках и подбородке появились красные пятна, которые чесались и зудели. - Да что же такое? – недоумевал Сильвестр. Лекарь в придорожной гостинице, где они остановились, и Рокэ провел очередную бессонную ночь, борясь с кашлем и насморком, не смог определить, что это за болезнь. Наутро Рокэ с трудом взгромоздился на Моро, но наотрез отказывался пересесть в карету. Конь чувствовал, что с хозяином неладно – он фыркал и косил злым глазом. Конюхи обходили черного мориска стороной. - Рокэ, вам стало лучше? – поинтересовался кардинал. - Хуже, - лаконично ответил Первый маршал и закашлялся. В Дораке ни один лекарь не смог вылечить Алву. Тот уже попросил полотенце вместо платка. И даже не желал вина. - Знаете, Квентин, - сказал он, - я уезжаю. Может, в столице мне будет лучше ( это у него получилось как «бде будед лучше). Эти ваши цветущие вишни меня доконают. - Это от цветущих вишен? – изумлению Сильвестра не было предела. - Ага, - уныло подтвердил Рокэ. - Но ведь в Кэналлоа с вами все было в порядке. - Так то – в Кэналлоа. Там вишен нет в таком количестве. Апчхи! - Будьте здоровы, герцог. - Буду, - пообещал Алва, - но вдали от Дорака. И в тот же день отбыл в столицу. Оллария! До чего же хорошо снова очутиться в своем особняке, а кэналлийские средства живо справятся с недугом. Кашель и насморк прошли сами собой – когда Первый маршал отъехал на порядочное расстояние от цветущих вишен. « Пусть кардинал отдыхает», - думал Алва, усаживаясь в любимое кресло в кабинете с кабаньими головами на стенах, - « а я должен оставаться в столице. Мало ли что. А отдыхать поеду, когда он вернется». И перед глазами встали белые стены замка Алвасете, бухта с прозрачно-бирюзовой водой, гранатовые рощи. И там ни за что не прицепится эта проклятая хворь. - Монсеньор, вина? – из задумчивости вывел знакомый голос. - Да. Дикон. Скучал тут без меня? - Еще как, эр Рокэ. Ой, - Ричард смутился, - то есть монсеньор. - Вот поедете в Дорак, и там будете меня эром звать. - Почему? Серые глаза смотрели удивленно. - Так, - пожал плечами Рокэ, - хотя бы потому, что мы с вами туда не поедем. НИКОГДА! - Как отдохнули, Ваше Высокопреосвященство? - Прекрасно, герцог. Вашего общества мне, конечно, не хватало, но и без вас я знал, чем заняться. Эти вишни в цвету… Рокэ отодвинулся от кардинала и чихнул. - Да, я привез наливки. Хотите? - Нет, - твердо сказал Ворон, - не хочу. Лучше шадди – хоть Агний и варить его не умеет.