Музыка: MUCC – Game
Утро-2007 Над городом, пронизывая сонные кварталы тонкими негреющими лучами, поднималось солнце, прохладный воздух, свежий и влажный, приятно холодил легкие, и от его непривычной чистоты чуть заметно кружилась голова. Бриз с моря приносил мелкие соленые брызги. Ты, как и я, сегодня оделся в черное, но теплая улыбка сводила мрачный образ на нет. Мы бодро поприветствовали друг друга, собираясь, как всегда, пройтись по проспекту, болтая обо всем и ни о чем одновременно. Ты любил этот город и завел обычай приглашать меня бродить по его утренним улицам, чтобы настроиться на работу, стряхнуть с плеч следы сонливости, упорядочить мысли. Сперва я не хотел отказывать тебе из элементарной вежливости, потом – из искреннего интереса: слишком уж просветленным становился ты в минуты наших недлинных прогулок, со стороны напоминая земное воплощение какого-нибудь буддийского божества. Слегка выпирающие косточки тонких музыкальных запястий, еле прикрытых жесткими манжетами, красивые пальцы, опоясанные металлом узорчатых колец, широкая шаль с кисточками, в два слоя замотанная вокруг шеи. Копна давно не стриженных темных волос, мудрые глаза под стеклами солнечных очков, первые заметные морщинки, сигареты с ароматом ментола, непослушная отросшая прядь, упрямо запутавшаяся в висячей сережке. Штрихи к портрету. Через много лет останутся лишь они, а лицо даже не вспомнится... Память – странная штука. Солнце висело низко, ненароком щекоча крыши, заставляло предметы отбрасывать громадные тени. У наших высокие каблуки и длинные ноги. День только начинался, а вначале мы всегда кажемся себе лучше. Мы верим в себя. - Как ты считаешь, у нас есть будущее? – привычно взвешивая дерзкие амбициозные планы, что ты высыпал на меня, точно из рога изобилия, я всматривался в очертания далеких стеклянных зданий. Они все холодные и неласковые, я не любил столицу, правда, рядом с тобой она не казалась такой отталкивающей, как в первый день моего приезда. Мне не забыть тот сумасшедший вокзал, реки автомобилей, малодушное желание забросить нелепые идеи да ближайшим поездом вернуться домой... И хотя со временем я смирился, привык к стремительному темпу токийской жизни, по ночам мне по-прежнему снилась моя славная родная Нагоя. Ты знал это лучше всех и никогда не заставлял меня полюбить столичные улицы. Но, похоже, в итоге все же заставил – безотчетно, случайно, сам того не планируя. Просто ты умел убеждать, а я – убеждаться. Ты говорил, что тебе нравится гулять по Токио, смотреть, как просыпается город, как оживают его проспекты, как неумолимо ускоряются нескончаемые потоки машин, пульсирующей кровью бегущие по его сосудам. Для тебя, в отличие от нас, столица не виделась ни источником манящих возможностей, ни устрашающей равнодушной махиной – ты общался с ней на одном языке, и потому ради такого «общения» без сожалений отказывался от лишнего часа сна. Хотя, возможно, тебе попросту мешало спать хворое сердце... Не знаю. Дело твое. Знаю лишь, что, скучая по Нагое, я считал, будто по-своему понимаю твою привязанность к родным улицам. Но у меня, провинциала, не было желания оставаться здесь без весомых причин, поэтому, спрашивая сейчас о будущем нашего проекта, я мысленно уже готовился паковать чемоданы. - Будущее? – в твоем взгляде скользнуло ясное, искреннее удивление. Искренность всегда была твоей фирменной чертой и очень многих откровенно бесила, но, к счастью, не меня. – Конечно! Игра только началась, Айе-кун, – ты улыбнулся – спокойно, чуть-чуть лукаво, добавив света в и без того солнечный день. Мне ни разу не удавалось спокойно смотреть на твою улыбку, так что я тут же перенял ее, облегченно вздохнул и спрятал руки в карманы, понимая: визит в Нагою откладывается. Ты снова, даже не заметив, помог мне принять решение, зажег в душе огонек шаткой надежды, отодвинув на второй план бесчисленные доводы против. Я всегда верил твоим словам, Дайске. Все приезжие такие: нам физически нужно во что-то верить. День-2008 Мы вышли на крыльцо проветриться и недолго подышать свежим воздухом: напряженная работа в студии вот уже который день выматывала нас полностью, не давая ни шанса передохнуть. В Токио царил яркий полдень, электронное табло на здании напротив молча советовало горожанам отправляться обедать, но мы пока не спешили следовать расписанию, желая перекинуться хотя бы парой фраз перед тем, как вновь с головой погрузиться в поток бесконечных дел. В воздухе пахло морем. Наши тени сейчас были коротконогими и смотрелись куда мельче, нежели их обладатели: в средине пути мы часто не замечаем успехов, нередко не ценим себя и тех, кто рядом. Ты нервно курил, стряхивая пепел под ноги, то и дело заправлял за ухо упрямую подвитую прядь, хмурился, обдумывая нечто серьезное. Я знал, что у тебя с самого утра ныло сердце, заставляя фанатичней сосредотачиваться на работе, не поддаваясь на провокацию. Но иногда даже тебе не хватало сил. - Как ты считаешь, у нас есть будущее? – наконец, не выдержал ты, хлопнув ладонью по холодным перилам. – Мне кажется, будто мы не успеем сказать самое важное. Ты посмотрел на меня прямо, и от твоего взгляда мне тут же стало не по себе: страх в глазах решительных людей вызывает у других панику и тревогу. Поэтому я поспешил перевести разговор, по-дружески потрепав тебя по плечу. - Успеем, Дайске-кун. Вот увидишь. Но для начала неплохо было бы успеть пообедать, – я прищурился, улыбнулся, уговаривая тебя отбросить тяжкие мысли. – Пойдем, я знаю недалече хорошую забегаловку. И, к счастью, ты не стал спорить – кивнул, вручая мне инициативу: если честно, я не посчитал странным, что ты почему-то все еще плохо ориентируешься в этом районе. Для токийцев это нормально: у жителей столицы неписаное правило не лезть не в свои дела. А ведь я никогда не любил твой суматошный город, но рядом с тобой мне вопреки всему становилось уютно в нем, даже Нагоя снилась все реже. Наверное, я просто привык. Вечер-2009 Мы перестали приезжать раньше, зато чаще задерживались после работы, умышленно долго сматывая провода или бесцельно копаясь в бумагах, точно никто из нас не хотел покидать студию. Я заметил, что стены токийских квартир со временем приобретают удивительную способность давить на своих жильцов, словно напоминая о тесноте перенаселенного города и бормоча: «Вам тут не место». Идеи подходили к концу, и закат нашего проекта неумолимо приближался, пускай мы и старались не думать о плохом. Постепенно у тебя выработалась привычка ждать меня после репетиций и, пройдясь вместе по улицам, расставаться возле оживленного перекрестка: там ты следовал прямо, я же переходил дорогу. Вот и сегодня мы, как обычно, шли рука об руку по просохшему тротуару, и наш путь освещало оранжевое солнце, клонящееся к западу и спешащее подарить земле свои последние хрупкие лучи. Наши тени на асфальте могли похвастать длинными ногами и высотой каблуков: казалось, нас неотступно преследуют вчерашние идеальные образы. Но это неудивительно: когда все проходит, мы склонны завышать роли тех, какими мы были. Ты кутался в черную шаль, закрученную на шее, покашливал между частыми затяжками, с недовольством выдергивал концы давно не стриженных прядей из металла многочисленных сережек-колец. Ментоловые сигареты распространяли между нами тонкий родной аромат, в сочетании с вечерней прохладой действующий на меня отрезвляюще. Мы шли медленно. Я знал, что ты не хочешь идти домой: ты говорил, что не любишь ночь, что ночью на плечи нагло наваливается сон, но уснуть не всегда выходит – и тогда тягучие часы до рассвета превращаются для тебя в настоящую пытку. Это нормально: все сердечники недолюбливают темное время суток. А еще ты говорил, что вечерами желаешь подольше побыть со своей столицей, побродить по ее проспектам, посмотреть, как она постепенно погружается в сумерки. Ты любил этот город, и я не собирался тебя переубеждать. Пусть даже в последние ночи мне все навязчивей снились нагойские поезда. - Как ты считаешь, у нас есть будущее? – решившись, я остановился и озвучил давно напрашивающийся вопрос. Никто не собирался себя обманывать, просто... - Не знаю. Я его не вижу. Похоже, игра закончена, Айе-кун, – проронил ты, и я почувствовал, как мелкие мурашки покатились по спине: к природной хрипловатости твоего голоса примешались царапающие нотки сомнения. Пожав плечами, ты перевел на меня испытывающий взгляд, и я, кажется, впервые за минувшие годы понял, насколько все-таки ненавижу равнодушно-чужой Токио – «Токио без тебя». Ты тяжело вздохнул и на прощанье крепко сжал мою руку. Где-то на платформе никогда не засыпающего вокзала девушка-диктор вежливо объявляла новый рейс на Нагою, отправляя в путешествие скоростные составы. Все менялось чересчур быстро. Ты уходил вниз по дороге, прямиком на закат, а рядом проносились потоки куда-то спешащих автомобилей. На перекрестке я остался один. Догонять тебя было как-то невежливо, принимать решение без твоего ведома – как-то неправильно: я слишком привык к тебе, привык верить в тебя, в то, что последнее слово останется за тобой. Судьба нашей группы висела на волоске, но я не двигался с места. Я ждал. Того, что ты остановишься, обернешься, добавишь что-то еще: однозначное «да» или «нет», способное либо поддержать, либо окончательно задушить мою шаткую надежду... способное спасти нас. А ты, наверное, ждал моего вмешательства. Но я промолчал. А ты не обернулся.The end. Вечная ночь
Написано и отредактировано: 20–22.01.2014 г.