Победа

- Так ей нужен дом? Регина не спешила отвечать. Она наслаждалась болью в глазах Румпельштильцхена, растущим страхом перед еще более неприятными новостями, наслаждалась тем, как от напряжения он весь как струна, кажется - вот-вот не выдержит. Разве не он говорил ей, что нет ничего и никого невинного? Пусть же теперь не обвиняет ее в том, как она воспользовалась доверчивостью Белль. Сам растил в ученице монстра. Вот и получил, что хотел. - Должно быть, - Королева не спеша отпила чаю, поднеся чашку к идеально красивым губам. - Бедняжка! Ее избили и выбросили из дому, она, наверное, заблудилась в лесу, потерялась... Отец был жесток к ней! - наслаждение в голосе Регины было почти материально. Каждое слово как игла вонзалось в обнаженное сердце чудовища, Румпельштильцхен весь дрожал, он заставил себя судорожно сглотнуть комок в горле. Это он виноват, шептал внутренний голос, это его ошибка, он должен был позаботиться о том, чтобы с Белль ничего не случилось. - Мы закончили, уходи, - он обнаружил, что произнес это вслух. Регина удивленно (наигранно удивленно) вскинула брови, со стуком отставила чашку на стол и грациозно направилась к дверям. - Ну и ладно. У меня еще много дел. Как будто ничего и не случилось. Выходя, Королева едва заметно усмехнулась - злорадство переполняло ее душу, подпитывая хорошее настроение. Что бы ни сделал Румпельштильцхен, на сей раз не она в его руках, а он сам попался в расставленные сети. Если Темный отправится спасать Белль, то рано или поздно наивная девчонка лишит его власти, и вот тут-то Регина и отпразднует свою месть - разве не Румпельштильцхен играл ее чувствами, подчинял ее своим желаниям, вливал в нее свою ядовитую магию? А если нет... что ж, у него остается разбитое сердце и вечность впереди, чтобы страдать от собственного малодушия. В любом случае он проиграл. А она, Регина - победила. *** Боль срослась с душой Белль, настолько сильная и реальная, что физические муки по сравнению с ней были ничем. Она вернулась домой с разбитым сердцем - а теперь брела прочь из чужого замка, от чужого, неузнающего человека, бросившего ей в лицо: "Ты мне больше не дочь!" Она не совершила никаких преступлений. Не изменила родине, не предала человека. Она просто любила - и эту любовь сочли скверной и пытались вычистить из ее сердца, будто там угнездилась зараза. Белль горько улыбнулась. Может быть, ей и следовало послушаться отца, покаяться в грехе своем и никогда больше не вспоминать Румпельштильцхена? Темный отбросил ее любовь, уязвил гордость, выгнал, как прокаженную. Она любила их обоих - отца и Румпельштильцхена. А сейчас... Унылый дождик начинал моросить в лесу, и Белль обхватила руками плечи, словно это могло ее согреть. Рваное жалкое платьишко, бедняцкий плащ и сумка с медяками, которые быстро разойдутся, а как жить потом? Она не сразу заметила, как впереди заклубился дым. Темный дым, постепенно принимавший форму человеческого тела. Невысокая худощавая фигура выступила вперед - и Белль резко отпрянула, как от удара. Румпельштильцхен застыл перед ней, его темное лицо было как маска, и на ней жили лишь глаза. Блестящие, словно подернутые золотистой пленкой, полные страдания. Он шагнул вперед и неуверенно протянул обе руки. Пальцы мелко подрагивали. - Белль... Белль, выслушай меня... Она попятилась, сжимая губы в тонкую линию, качая головой. Не верила, не доверяла, должно быть - хотела убежать. - Если хочешь, ты можешь вернуться, - сердце гулко стучало в груди Румпельштильцхена, и знакомая, слишком хорошо знакомая прежнему робкому прядильщику беспомощность охватила Темного. Он не мог выразить свои чувства, у него не хватало слов, дыхания, решимости объяснить Белль, как она ему дорога. Он мог только смотреть в настороженные голубые глаза. И выдавить - чуть слышно, словно для себя одного, себя оправдать: - Прости меня. Белль стояла на прежнем месте, готовая кинуться наутек, как вспугнутый олененок. Но мгновения текли, мучительно и долго, и вот она сорвалась с места - не в сторону, не назад, а вперед, и упала в раскрытые навстречу объятия. Прижалась, всхлипывая, к плечу Румпельштильцхена своим мокрым от слез лицом. - Ты обещаешь... обещаешь... - рвано лепетала Белль. Она не говорила, что, но Румпельштильцхен понял сразу. - Обещаю, - неужели это его голос прозвучал так спокойно и уверенно, что Белль сразу перестала рыдать и покрепче обхватила его обеими руками? Как давно никто не искал у него защиты. И любви. - Я люблю тебя, - это был второй подарок, и с этими словами, укрывая в объятиях свое единственное настоящее сокровище - любящую душу, Румпельштильцхен скрылся в клубах фиолетового дыма, направляясь в Темный Замок. Что бы ни случилось - он чувствовал, что победил. И сделал, наконец-то, правильный выбор.