Часть 2
19 сентября 2016 г. в 19:40
Ровное дыхание. Чуть приоткрытые губы. Ресницы едва заметно дрожат. Лунный свет ласково укрывающий девицу в тьме ночи.
Вдруг, глаза распахнулись. Будто и не было сна. Будто девочка только и ждала этого момента. Пару раз моргнув, Мэйбл аккуратно перекатилась на бок и прищурилась. Брат, кажется, спит. Затем прислушалась и к окружающим ее звуком — практически везде тишина. Разве что за окном кричат ночные птицы или в хижине что-то скрипнет. Все как обычно.
Только вот Пайнс знает, что все как раз таки не «как обычно». Она знает, чувствует, предвкушает. Это знание бьется маленькими крылышками в груди. Девочке кажется забавным, что эти ощущения схожи с трепетом полета бабочки. Она тихо хихикает, пряча лицо в ладошки.
Маленькая Мэй-Мэй не знает, что бабочки живут две недели.
Вспорхнув с кровати, Пайнс нацепила на себя свитер. Ярко-ярко желтый, аж в глазах рябит. Девочке снится этот цвет во снах и на утро она улыбается. Новый свитер быстро стал одним из любимых.
Мэйбл склонилась над кроватью, чтобы еще раз убедиться, что братец спит. Проснись он сейчас среди ночи, даже не удивился бы. Он говорит, что сестрица у него со странностями. Она считает это комплиментом. И все же хорошо, что Диппер спит. Мальчику нужен отдых, нечего ему волноваться лишний раз. Мэйбл аккуратно поправила кудри прилипшие к его лбу и улыбнулась.
Спи, братец, спи крепко. Пусть не тревожит твой сон слишком яркие краски и шумная музыка. Спи-спи. Спи.
Девочка быстро выскочила из комнаты. Она чувствует, что надо спешить.
Маленькая Мэй-Мэй не знает, что у бабочек мало времени.
Ступеньки скрипели. Шаги выходили предательски, именно предательски, громкими. Даже дыхание казалось слишком шумным. Но Мэйбл не боялась, что это все выдаст ее с головой. Она сможет придумать себе оправдание в любой момент. Мэй ведь умеет придумывать сказки. Она живет в этих волшебных историях, дышит ими, погружается в собственные выдумками. В Грэвити Фоллс сказки превращаются в реальность. Реальность же всего лишь слова, воспоминания.
С ней связь давно уже потеряна.
Прием, Хьюстон, прием. У Мэйбл не бывает проблем.
Летние ночи теплые и прикосновения ветра выходят нежными и ласковыми. Ветер целует румяные щеки, путается в каштановых кудрях, дразнится свежестью и аромат ели. Запах леса по-всюду, он обволакиваем чем-то теплым, родным, совсем, как свитера Мэйбл.
Девочка готова обнять каждое дерево. Поцеловать каждый лепесточек. Сшить себе новое одеяние из ниток теней и лунного света. Мэйбл чувствует себя удивительно-естественно во всем этом мире. Вот бы, лето никогда не заканчивалось. Вот бы, превратиться в лесную нимфу. Вот бы, вот бы… Дыхание от восторга перехватывало. Мэйбл бежала по траве босиком, не чувствуя не камней, не веток, не холода земли.
Мэй-Мэй очень далека от всего земного.
Бежала, бежала, покуда не упала. Мотнула головой, скидывая с лица кудри. Одна прядь спадала на нос и девочка свела глаза, пытаясь сфокусироваться на ней. Луна в небе снисходительно улыбалась, наблюдая за детской забавой. Мэй улыбнулась в ответ.
Лес сомкнулся кольцом вокруг, оставляя девочку в одиночестве, посреди небольшой полянки. Шумели листья, угукала сова, кажется даже выли волки. Мэйбл не знает водятся ли здесь таковые, если да — она их не боится, если нет — она ничего не боится.
Да и что ее может пугать? Она уже почти предала брата, дядю Стэна, Вэнди… Нет-нет. Не предала. Скорее бы удивила и разочаровала, узнай о ее ночном приключение, но они не узнают. Никто не узнает.
Мэйбл уселась на холодной земле, прижав к себе ноги и уткнувшись носом в коленки. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Она считает собственное сердцебиение. Дыхание постепенно успокаивается. Хочется спать. Сейчас должно быть очень поздно. Мэй не очень любит часы, не любит, когда ее ограничивают во времени, не любит делать что-то лишь потому что «уже пора». Вместе с желанием спать в голову чудачки закрадывалось и множество вопросов «А вдруг…». Этих авдругов было очень много, все они заставляли усомниться в собственном решение и самое страшное, в собственных чувствах.
— Думала не приду? — смех раздается со всех сторон.
А дыхание ощущается на правой щеке и девочка чувствует, как кровь стремительно прибывает к лицу.
— И правильно. Я и сам не знаю, что творится в моей голове, — блондин ловко подхватив Пайнс под руки и вот она уже стояла на своих двоих.
— Думаю, это звучит странно, — девочка развернулась к демону и улыбнулась самой своей дружелюбной из улыбок. Это тоже странно. Все тут до чертиков странно, но ее детская улыбка сверкает то ли от металлических штучек брекитов, то ли от энергии Мэйбл.
— В этом и вся прелесть, — Билл оскалился и глаза его на секунду сверкнули голубым пламенем.
Черное полотно небес сверкнуло, будто в небо запустили множество фейерверков одновременно. Но это зажглись звезды. Они переливались, подмигивали, меняли свои цвета. Будь тут Диппер он точно бы заявил, что это невозможно, но Диппера тут не было. Тут была Мэйбл и в ее карих глазах взрывались звезды.
Маленькая Мэй-Мэй не знает, что загадывает желания на мертвые звезды.
Девчонка вскинула руки вверх и засмеялась. Громко-громко. А после и закричала, кружась в странном танце. Все больше походя на лесную нимфу или крохотную фею. Эти пляски только и можно было сравнить с танцами существ фэнтезийных. Ведь Мэйбл в сказке, однозначно в сказке. Сам Грэвити Фолз одна большая сказочная история, правда ее конец лучше никому не знать.
В голубом пламени глаз, отражалась танцующий силуэт. Смех ее Билл ощущал чуть ни не физически. До того энергия от Пайнс была бешеной, головокружающей, сильной. Билл мог уничтожить целую Вселенную и тогда бы Мэйбл собрала ее заново, по кусочкам, по осколкам и не побоялась бы изранить руки.
Листья шелестели. Ветер завывал. Девчачий смех звоном уносился все выше и выше.
Девочка чуть ли не рухнула, но приземлилась на кого-то мягкого. Совсем не теплого. Как зачарованная Мэйбл не смела оторвать взгляда от звездного неба, боясь разорвать космическую связь. Она слышала мелодию в своей голове, она лилась вместе с лунным светом, ведь шла она откуда-то оттуда. С обратной стороны луны? А может из-за пределов Солнечной системы?
Билл, кажется, улыбается. Пропускает каштановые волны сквозь свои тонкие пальцы. Даже позволил себе пальцем очертить линию губ Мэйбл.
Билл определенно улыбается. Он знает толк в хорошей музыке.
— Люди так похожи на звезды, — замечает девочка, игнорируя смешок со стороны демона. — То же есть яркие, есть тусклые. Все очень-очень разные. И кажется, что все они очень близко. А на самом деле очень далеко.
Билла всегда забавляли попытки людей философствовать. Для него Аристотель или Уильям Самнер мало отличались от детей или той самой Мэйбл. Все они были для него существами исключительно недалекими.
— Но больше всего на свете мне бы хотелось стать для кого-нибудь луной! — пухлый пальчик метнулся вверх, в попытках указать на бледный диск луны.
— Ну, и кто бы говорил про странности, а, Звездочка? — Билл сжал подбородок девочки, заставляя наконец переключить внимания и на себя любимого.
— А ты разве их не любишь? — Мэй даже приподнялась, чтобы говорить лицо в лицо с демоном. И, конечно, делает вид, что не поняла намека, что для демона ей Луною не быть. Ну, и пусть.
Очередной тихий смешок, растворившейся в прохладе ночного воздуха. Где-то умирали звезды. Где-то шумел ветер. Луна скромно спряталась за тучами, не смея подглядывать.
— Это единственное, что меня привлекает, — Билл был очень холодным, но его дыхание чуть ли не обожгло губы девочки.
Деревья столпившейся кольцом, вокруг двоих, ну, очень странных существ, заботливо прятали их от чужих глаз. Горяч, которую Билл хранил в себе действительно очень давно исчезла за поцелуем, оставляя привкус мармеладок и ягод.
Маленькая Мэй-Мэй не знает очень много страшных вещей в этом мире. Но точно знает кто ее бережет.