Хогвартс слышал 1977. Сборник драбблов

Несмотря на то, что Сириус и Регулус были братьями, Сириус никогда ему не верил. Младший брат с детства выучился искусству обмана, которое не раз портило жизнь всех, кого могло коснуться, а в особенности старшего брата. - Кто. Разбил. Вазу?! – глаза матери пылают огнем, не хуже того, что горит на картинках из книжки Сириуса о драконах. Осколки усеяли натертый до блеска паркет. Мальчишки смотрят в пол, каждый думает о своем. Сириус думает о том, что ваза была такой уродливой и страшной, что и волноваться по этому поводу не стоит. Регулус думает о том, как страшно стоять вот так вот под раскаты грозного голоса. - Я еще раз спраш… Но речь Вальбурги прерывает детский дрожащий от волнения голосок. Регулус хочет прикусить язык, но страх быть наказанным перевешивает, и ложь виснет в воздухе тяжелым гнетущим облаком. Сириус не сразу понимает, что произошло. Несколько секунд он продолжает молча стоять, удивленно переводя взгляд с пышущей гневом матери на смотрящего в пол младшего брата и обратно. Сириус возмущенно пятится, тыкая пальцем в Регулуса, но его никто не слушает. С бессильным, обиженным почти собачьим воем он убегает в свою спальню под крики, сулящие наказания. Когда через неделю Сириус, отсидев наказание, спускается из своей комнаты, он видит Регулуса, который сидит на полу возле юбки матушки и перелистывает его, Сириуса, книгу. Хвосторога щерится с хрустящей страницы, насмешливо глядя на него медово-желтыми глазами, и мальчику хочется надавать брату тумаков и сжечь ни в чем неповинную книгу в трескучем огне камина. Но вместо этого он коротко извиняется сквозь крепко сжатые зубы. Вальбурга вздыхает и приглаживает растрепавшиеся черные локоны сына. Настоящий Блэк, в конце концов, должен быть гордым. Она целует его в макушку, и становится уже совсем не так уж и обидно. *** Регулус постоянно врет. И чтобы он не сказал, будь то пересказ присланного родителями письма, свежая новость, гулявшая по школе, или история, вычитанная в газете, Сириус все подвергал сомнению. Скептическая ухмылка редко сходила с лица, когда ему доводилось улучить минутку на разговор с младшим братом. Но сейчас было совсем не до ухмылок. Всегда сиявшие глаза Сириуса сейчас были похожи на холодную сталь. Лицо его оставалось на удивление непроницаемым, и Регулусу даже подумалось, что из его брата вышел бы замечательный лорд Блэк. Жесткий и холодный. - Регулус, - голос его до невыносимости ледяной, такой будто тебя только что взяли и окунули с головой в сугроб, - Ты в своем уме? Младший Блэк недовольно морщится, стискивает кулаки, озирается по сторонам и неловко переминается с ноги на ногу. - Все нормально, честно, - он кивает своим словам, но брат дергает носом. «Не верит», - понимает младший Блэк. Сириус железной хваткой стискивает его плечи, заставляя смотреть прямо в глаза. Темный коридор освещается только неровным сиянием факела, и в его желтоватом свете лицо брата выглядит взволнованным до крайности и на несколько тонов бледнее обычного, несмотря на то, что Сириус и так отличался, как он сам говорил, аристократической бледностью. - Рег, посмотри мне в глаза и скажи, что это неправда. Регулус сделал глубокий вдох. Ему хотелось бы рассказать. Ему, правда, хотелось. Ведь Сириус наверняка понял бы. Может быть, врезал бы ему хорошенько для профилактики, ну а после обязательно потрепал по голове, ляпнув что-нибудь вроде: «Ну, ничего, идиот, как-нибудь вытянем твою тощую задницу». Регулус поднял взгляд, посмотрев прямо в глаза брата, тревожные и злые. Он уже было открыл рот, но губы искривились в привычной улыбке. - Все нормально, а ты побольше слушай своих дружков. Сириус еще некоторое время недоверчиво разглядывает лицо брата, и Регулус пытается скорчить обиженную мину. Волнительная струна, натянувшаяся в душе слизеринца, мягко опадает, когда руки на его плечах разжимают стальную хватку, а брат с облегчением заливается собачьим смехом. И Регулус тоже облегченно смеется. Потому что в любом случае не было бы ничего хорошо, а уж тем более не стоит ввязывать в это своего братца. «Тащить льва в змеиное логово», - Регулус хмыкнул своим мыслям, и Сириус, приняв это на свой счет, окончательно успокоился. Сириусу хочется верить, что все эти россказни про его брата просто ерунда. И он охотно верит, когда Регулус говорит, что вовсе никак не связан с этим движением чокнутых на всю голову фанатиков. В конце концов, люди верят в то, во что хотят верить. И Сириус верит. Верит до самого последнего мига. До тех пора пока задетый смертельным проклятьем капюшон не срывает с головы одного из Пожирателей. И все то, что происходило в следующие секунды, растянулось в сознании Сириуса длиной в целую жизнь. Его жизнь. Родной брат по ту сторону баррикад, которого он чуть не убил, крики вокруг, смертоносные лучи, метавшиеся в бешеном танце. Сириус не думал, что можно разрывать человека одновременно и болью, и злостью, и ненавистью, и диким безудержным горем. От спектра эмоций, от переизбытка чувств хотелось рвать и метать. Но больше всего хотелось взять брата за шкирку, отшлепать и запереть в своей квартирке. Чтобы они сидели вдвоем на диванчике, и Сириус бы показал брату что такое кино и один из своих любимых фильмов, про Макмерфи и сумасшедших*, которых он сейчас почему-то ощущал ближе, чем когда-либо, и не надо им с братом никакой войны. Пусть воюют остальные. Но только не они. Но бой продолжается, и глаза напротив смотрят тоскливо и виновато. Губы беззвучно шевелятся и Сириус уверен, что это было короткое «прости». Со злости он посылает бомбарду, и стена кирпичного дома крошится в щебень, осыпая Регулуса с ног до головы. Прежде чем аппарировать, Регулус кидает благодарный взгляд. Рука аврора Блэка безвольно виснет, до судорожной боли сжимая пальцами палочку. Позже он угрюмо выслушивает выкрики Грозного Глаза и смешки товарищей: «Бассет-хаунд потерял подстреленную утку», Джеймс вопросительно вскидывает брови, но он просто качает головой. Только несколько часов спустя, когда они будут возвращаться по тихой магловской улочке, освещенной люминесцентным сиянием редких фонарей, Сириус признается своему другу: - Регулус всегда врет. *** Рег всегда врет, и Сириус уже давно перестал верить ему. Вспоминая о брате, Сириус со злости сжимает кулаки так, что костяшки пальцев белеют. Кулаки чешутся - так сильно хочется съездить по миловидной мордашке братца. Никто из его друзей не упоминает Рега, и Сириус благодарен им за это. Слишком горько. Слишком ненавистно. Сириус был уверен, что братские чувства давно угасли в нем. Что столь гадкое растение стало погибать еще тогда, когда Регулус поступил в Хогвартс. Они сами его убили. Но когда Сириус, вернувшись домой, замечает у своей двери скрючившийся силуэт, ненависть накопленная за все годы как-то умолкает. Он молча открывает дверь, не закрывая ее – приглашая, и ставит чайник. Они сидят в тесной кухоньке друг напротив друга, Регулус греет озябшие пальцы о теплые бока керамической чашки, на которой пляшут желтые цыплята, а Сириус все так же молчит, вдыхая барбарисовый аромат чая. А потом Сириус включает телевизор и откидывается на подушки дивана, брат садится рядом. На экране мелькает Вождь со шваброй, Рег внимательно следит, неуверенно улыбаясь кончиками губ. И Сириус почти готов поверить, что нет никакой войны. Но он знает, что его младший брат всегда врет. Наутро Регулус собирается и уходит. Вся ночь так и прошла для них в безмолвной тишине, нарушаемая лишь разговорами санитаров и психов. Когда Рег переступает порог, Сириус невольно перехватывает его за локоть. Брат смотрит сначала удивленно, а потом с улыбкой, счастливой-счастливой. Сириус все так же безмолвно просит. Нет, не просит – умоляет. Регулус улыбается еще шире, он никогда не видел, чтобы его брат так улыбался, да он и не подозревал, что Рег так может. В серо-голубых глазах все еще плещется недоверчивое «Не злишься? Нет? Честно-честно?». И Сириус слегка качает головой, брат отвечает легким удовлетворенным кивком. Он мягко разжимает удерживающие его пальцы, слегка хлопает по плечу подбадривая. - Я не умру, - первые слова, нарушившие их тишину, выходят немного хриплыми. И Сириусу снова хочется верить. Хочется прижать уши и радостно вилять хвостом-пропеллером, кружиться в радостном диком танце. И он отпускает. Он снова пытается бороться со всем миром, надеясь на лживость собственного сердца. Но оно не врет. Врет Регулус. Регулус всегда врал. *"Пролетая над гнездом кукушки"