Прикосновения

Дружба с королем Сарареги всегда была для Юури делом, непосредственно его касающимся. Или это сам Сарареги был касающимся, Юури так и не понял. В любом случае, молодой король Малого Шимарона не упускал случая дотронуться до Юури, а тот, не избалованный такими вот дружескими прикосновениями, был не сказать чтобы против. Тем более что Сарареги никогда не пытался придушить его от полноты чувств, как Гюнтер, ограничиваясь мимолетными и достаточно приятными объятиями. Ну и, конечно, Сара не хватал Юури за уши или щеки, пытаясь оторвать первые и растянуть вторые — как достаточно часто поступал Вольфрам. Другие прикосновения со стороны Вольфрама выглядели и вовсе пугающе. Создавалось впечатление, что Вольфрам сам их боится и идет на сближение, наступая себе на горло. Юури не мог вспомнить, чтобы Вольфрам взял его за руку без последующей попытки эту самую руку оторвать. У Сарареги же все получалось просто и естественно. Он легко впускал других в свое личное пространство, нимало не смущаясь по данному поводу, не становясь слишком навязчивым. Когда Сарареги касался его, Юури чувствовал себя польщенным. Когда он сам касался Сарареги, тот охотно принимал его инициативу. С тем же Вольфрамом было иначе. Стоило по-дружески обнять его, как он густо краснел, начинал путаться в словах и вел себя как последний идиот. Впрочем, Вольфрам часто себя так вел — Юури уже привык и не удивлялся. Друзей нужно принимать такими, какие они есть. Общаясь с Вольфрамом, Юури натыкался на одно недоразумение за другим — будто пытался покорить гору, а точнее, слишком чутко спящий вулкан, который еще непонятно зачем и нужен. Сарареги покорять не требовалось. Наоборот, он первым распахивал объятия навстречу, всегда поддерживал Юури, очень искренне улыбался — сам первым шел на контакт. С ним было легко и приятно… и опасно, будто влип незаметно в засасывающее болото. Искренность Сарареги всегда была подшита обманом. Юури подозревал, что его друг сам путает эти понятия, не чувствуя, когда говорит откровенно, а когда льстит, стремясь очаровать собеседника. Сарареги был гораздо искушеннее в интригах, чем прямолинейный Юури, но при этом, казалось, больше других нуждался в сочувствии. Юури мог это сочувствие Сарареги предоставить — поэтому и был его другом. Потому и верил в него. Юури не заметил, когда прикосновения Сарареги перешли определенную черту. Что там — он даже не сразу понял. Все было так просто и естественно: ни намека на душный стыд или вспыхнувшее разом смущение. Не любовь с первого взгляда, которую так часто поминают всуе, не занявшийся внезапно пожар обоюдного чувства, который невозможно потушить. Отношения Юури и Сарареги напоминали медленное сближение двух далеких огней, которые, если уж сблизились — не разойдутся и не сгорят дотла, оставив после себя только пепел. Так это видел Юури. Что представлял себе Сарареги и представлял ли он хоть что-нибудь, Юури не знал. Просто однажды — они тогда играли в прятки Шин-О и вместе скрывались от невезучего Вольфрама, — рука Сарареги непринужденно накрыла руку Юури. Глядя в глаза своего друга, король Малого Шимарона улыбнулся, а потом подался вперед — так, что их лица разделял какой-то сантиметр. Юури не подумал, что это странно. Промелькнула единственная мысль — он очень красивый, Сарареги, хоть и парень. Юури не знал, он тогда поцеловал Сару или Сара — его. Поцелуй длился не больше пары секунд. Сара отстранился первым. Он казался таким же растерянным, каким, наверное, выглядел сам Юури. А потом их взгляды снова встретились, Юури почувствовал, что улыбается — так, будто у них с Сарой теперь был общий секрет, — и увидел зеркальное отражение собственной улыбки на лице напротив. Юури не перестал улыбаться, даже когда их с Сарой нашел негодующий Вольфрам. Юури, кажется, впервые понял смысл выражения «не чуять под собой ног». Он не задумывался над причиной собственного волнения — просто взял Сарареги за руку и увел, не обращая внимания на негодующие крики. В последующие дни Юури узнал много нового о прикосновениях.