Один раз не считается!

Вода с шумом, свистом и шипением била из крана почти вертикально вниз, в фаянсовую покатую раковину – вариант мини, для малогабаритных квартир. Короткая струя разбивалась, закручивалась на дне овальной чаши и убегала в слив, перекрытый хромовой сеткой, ещё новой, не тронутой белёсым налётом. Лёнчик в каком-то оцепенении разглядывал сетку, пенящуюся воду, такой же чистый кран с одной ручкой, которую невозможно повернуть так, чтобы вода была именно той, нужной, температуры. - Не может быть. – Тихо сказал он воде, спохватившись, подставил под струю руки, наклонился и прыснул холодом в лицо. Потом ещё раз и ещё, и ещё – пока совсем не замёрзли щёки, губы и нос. - Этого не может быть. – Подняв голову, Лёнчик уставился на своё отражение - другого Лёню, так же растрёпанного, с носа и подбородка которого ещё капала вода. – Совершенно точно не может! Лёня из зеркала согласно произнёс: «не может» - шевеля припухшими яркими губами, в тот же момент, что и настоящий Лёнчик. Но на ключице обоих наливался лиловым здоровый засос, всем своим видом крича – может. - Это же не считается? – торопливо прошептал Лёня своему отражению, испуганному также как он сам. – Ведь один раз не… В комнате что-то ухнуло, послышалось сонное: «Лёнь, ты здесь?» И Лёнчик подскочил от этого хрипловатого спросонья голоса из спальни. - Да, в ванной. – Крикнул он и выключил воду. Струя диковинной полупрозрачной змеёй выползла из крана, крутанулась по раковине и исчезла в трубе. Лёнчик посмотрел на мобильный. Чёрный блестящий глянцем слайсер, верный товарищ, которого Лёня брал с собой даже в душ, лежал рядом с мыльницей, такой же гладкий и обтекаемый, как кусок ароматизированного мыла. На потускневшем в режиме экономии энергии дисплее, значилось 07:52, и ниже, шрифтом поменьше, вт 15.02.2011. Лёня тяжело вздохнул. На День Влюблённых, у них были планы, шикарный ужин и даже свечи. Но получился скандал. Лёнчик взорвался, высказал наболевшее за пол года мотаний своей большой состоявшейся любви по командировкам и ушёл, громко хлопнув дверью. Теперь Лёня был в Люберцах, через весь город и ещё пару километров от дома, с больной, похмельной головой и таким же больным происшествием. - Ты скоро там? – уже бодрее донеслось из комнаты. Там что-то постоянно шуршало, падало, двигалось. Там шли активные сборы. - Скоро. – Ответил Лёня уже другим, твёрдым голосом. Если бы Тома вчера была с ним, пила наравне текилу и виски, пьяно улыбалась и хмурилась, ничего этого бы не случилось. С Томкой Лёня дружил – жаловался на бытовуху и размолвки, соседей сверху, слушал её истории о любимой девушке, тоже размолвки, бытовуху. Лёня и Тома напивались где-то, высказывались и расходились по домам, к своим любимым. Но вчера у Томки всё было зашибись, а у Лёни полный отстой. И в каком-то баре он, Лёнчик, выпил со Светкой, тогда ещё незнакомой блондинкой с ярко накрашенными «кораллом» губами. И вот Лёнчик здесь, в маленькой ванной с засосом на ключице и накатывающим чувством вины. Он подался вперёд, уперев ладони в края раковины и тихо, но убеждённо сказал своему отражению. – Один раз - не натурал. За дверью одевалась Светка, застилала кровать или ломала что-то. А на фаянсовой белой раковине в ванной зазвонил лёнин сотовый. Слайсер затрясся на вибровызове, ярко вспыхнул дисплей, на нём номер и имя крупными в полэкрана буквами - Олег. Лёня уставился на телефон, холодея от ужаса. Олег – это Ледь. Та самая большая любовь, что промотался полгода по командировкам. И он звонил в восемь утра, когда Лёнчик был где-то в Люберцах, а за стенкой собиралась Светка. Слайсер жужжал, гудел, полз по раковине, пока не упёрся в мыльницу с ароматизированным мылом. А Лёня смотрел на него и боялся. Он потом обязательно перезвонит Ледю, минут через десять, не больше. Скажет, что не слышал звонка, был в туалете. Да, в туалете, не душе или комнате, или ещё где – именно в туалете. У Томки, где провёл почти всю ночь. Да, кажется, отравился. Лёнчик глубоко вздохнул и снова посмотрел на себя. С Олегом они жили три года, вместе приехали в Москву, в квартиру покойной олеговой бабки. И сейчас Лёнчику придётся вернуться к Ледю таким помятым, с запахом перегара, щетиной и… Лёня нахмурился, заметив что-то на плече, повернулся удобнее и разглядел четыре длинных красных полосы, уходящих на спину – вот он нарощенный акрилом светкин маникюр. Разглядывая царапины, Лёнчик тихо застонал - Олег его точно убьёт.