Warm

Сегодня Кастиэль остается ночевать у Винчестеров. Вернее, это еще не озвучено, но уже довольно поздно, и Дин ни разу не обмолвился о том, что другу пора и честь знать. Он вставляет в дисковод уже четвертый диск с фильмом и подталкивает к Касу коробку с парой кусочков пиццы, второй за этот вечер. При условии, что фильм длится как минимум два часа, это означает, что домой Кас попадет около часу ночи, а это все еще слишком для восемнадцатилетнего подростка. Признаться, Кас и сам не делает попыток уйти. Он не строит никаких планов, ему просто приятно проводить время с Дином, сидеть с ним на полу, облокотившись спиной о кровать, и прижиматься бедром к его бедру. Тот факт, что пару дней назад они с Дином целовались в пустой школьной аудитории, к делу отношения не имеет. Они о том дне ни разу не вспомнили, хотя гораздо честнее будет сказать, что с тех пор Кас не может думать ни о чем другом. Дин то и дело касается его плеча, иногда легонько проводит кончиками пальцев по шее, но в этом нет ничего такого, просто Дин опирается рукой на кровать аккурат за спиной Каса и изредка меняет ее положение. Они сидят, плотно прижавшись друг к другу, и Кас млеет от этой близости. Ему нравятся те фильмы, что выбирает Дин, но он чувствует, как глаза начинают слипаться, и он с удовольствием опустил бы тяжелую голову на такое манящее плечо Дина, но продолжает бороться с собой. Смысл происходящего на экране постепенно ускользает от него, он приходит в себя, лишь когда Дин аккуратно трясет его за руку. Фильм поставлен на паузу. - Эй, Кас, я пойду скажу отцу, что ты сегодня у нас. Принести тебе телефон? Кас качает головой. Лучше он позвонит Гейбу с мобильного, чем будет беспокоить родителей. Как ни странно, его бесшабашный братец умеет договариваться с ними лучше, чем вечно послушный Кастиэль. Он быстро заканчивает свой разговор с ним, почему-то в красках представляя себе, как по возвращению домой его будет ждать череда подколов, несмотря на то, что это не первый раз, когда Кас ночует у Винчестеров. «Никто не знает, что я целовался с Дином!» – убеждает себя Кас. Через незакрытую Дином дверь Кас слышит его разговор с отцом, и у него почему-то краснеют щеки. - Постелешь ему в гостевой? Мы там давно не прибирались. - Нет, возьму надувной матрас в свою комнату. Не хочу, чтоб он задохнулся от пыли. Даже сквозь расстояние, разделяющее их, Кас слышит грусть в усмешке Дина. После смерти Мэри Винчестер за их немаленьким домом некому следить. Джон, отец Дина, работает слишком много, желая, чтоб у его детей было все, в чем они нуждаются, раз уж лишены материнской заботы, а сам Дин, как и его брат, поглощены учебой, но если Сэм проводит свое свободное от занятий время за книгами, то Дин не вылезает из спортивной секции. Поэтому такие вечера, как сегодняшний, который они потратили на фильмы и пиццу, на самом деле редкость. Иногда Кас слегка завидует пустынной тишине дома Винчестеров, а иногда, уже гораздо чаще, он сочувствует другу. Он не был знаком с его матерью, но видит, как Дин искренне любит свою семью и переживает от осознания, что она могла бы быть больше. Как семья Каса, например. У Новаков шестеро детей. И если старшие братья, близнецы Михаил и Люцифер, уже покинули родительское гнездышко, то остальные никуда не спешат. Гейб, конечно, то и дело уезжает по работе, но это не значит, что его комнату, доставшуюся ему по наследству от близнецов, может занять кто-то еще. Анна единственная девочка в их семье, а потому и отношение к ней особое. Кастиэль же делит комнату с Самандриэлем, и, конечно, нельзя сказать, что тихий пятнадцатилетний подросток ему когда-нибудь чем-либо мешал, но почему-то в комнате Дина он чувствует себя гораздо уютнее. И сегодня он будет спать здесь. Дин возвращается с уже надутым матрасом. Они вместе укладывают его на пол, рядом с кроватью, вместе застилают его простыней. Дин кладет ему запасную подушку и собственное одеяло, доставая для себя летнее. Кас думает, что они досмотрят остановленный фильм, лежа прямо на приготовленной для него постели, и, возможно, они опять будут слишком близко друг к другу, и Дин поцелует его, как тогда. Кас ничего не планирует, нет, но ему очень хочется снова ощутить губы друга на своих губах. Однако Дин, усевшись на стул перед компьютером, вырубает монитор и процессор, а затем хрипло говорит застывшему подле Касу. - Раздевайся. От этого слова по спине Каса бегут мурашки, он облизывает губы, во все глаза глядя на Дина, и испытывает жуткое смущение. - Я воспользуюсь твоим душем? – нерешительно спрашивает он, изучая лицо Дина. На нем застыло нечитаемое выражение, и только глаза как-то странно поблескивают, словно он рассчитывал сидеть и смотреть, как Кас будет снимать с себя одежду. Дин достает из шкафа футболку, которую давно не носит, она фактически принадлежит Кастиэлю, с той самой ночи, лет пять назад, когда он впервые ночевал в этом доме. - Чистое полотенце в ванной. Найдешь? Кас кивает и уходит. Неловкость, сковывающая его до этого вопроса, почти исчезает. Однако когда он вновь появляется в комнате, его щеки готовы запылать. Дин практически полностью раздет, на его теле остаются лишь темные боксеры, и от этого зрелища у Кастиэля пересыхает в горле. Дин хлопает его по плечу и тоже скрывается в ванной. Кас замирает перед приготовленным для него ложем. Он несколько раз ночевал так, и ничего не имеет против, но конкретно сегодня постель самого Дина так притягательна для него. И сейчас он совершает, наверное, свой самый необдуманный поступок, забираясь на нее и игнорируя свой матрас. Он зарывается носом в подушку Дина, надеясь различить его запах на ней. Он едва различим, но этого хватает Касу, чтоб блаженно закрыть глаза. В таком положении его и застает Дин, вернувшийся из ванной. И Кастиэль испытывает жуткий стыд, словно его поймали с поличным на чем-то плохом. Да собственно, так оно и есть, и Кас чувствует, как под взглядом Дина его щеки начинают ярчайше краснеть, он хочет немедленно покинуть место преступления, но огромным усилием воли заставляет себя остаться в кровати Дина, а не перекатиться вниз на матрас. Он ждет какого-либо решения друга, ведь тот вполне может шутливо или даже ворчливо возмутиться оккупированием его территорий и согнать Каса вниз. Но Дин молчит. Волосы его чуть влажные, бедра прикрыты полотенцем, и Кас вдруг представляет себе, что Дин сейчас полностью обнажен. Что на нем совсем нет одежды, ни капельки! У него сбивается дыхание от осознания этого факта. Но он просто физически не может покраснеть сильнее, чем есть сейчас, поэтому просто продолжает таращиться на Дина, пока тот не выключает свет, погружая комнату в полную темноту, и не щелкает замком на двери. - Сними футболку, – просит или даже приказывает Дин каким-то вымученным голосом, Кас и не думает ослушаться его. Он аккуратно вешает ее на спинку кровати, просто потому что не знает, куда еще ее можно деть. Он не видит Дина, не знает, что он задумал, лишь слышит шорохи ткани. Вполне может статься, что Дин уступит ему свою кровать, а сам ляжет на полу, и Кас пытается убедить себя, что не будет слишком разочарован в этом случае. Но тогда зачем он попросил снять футболку? Даже секундное ожидание изводит его, и когда постель проминается под весом Динова тела и одновременно с этим Дин шепчет: «Двигайся!», Кас чуть ли не подскакивает и резко отодвигается к стене. Сердце оглушительно колотится, мысли скачут как бешеные, он не может ухватиться ни за одну, кроме той, которая настойчиво говорит ему, что Дин обнажен, что на нем нет трусов, и что если Кас чуть-чуть сдаст назад, то почувствует ягодицами его… Нет! Он не будет думать об этом. Проходит несколько секунд, но Кас все еще не может успокоить дыхание. Оно частое, поверхностное и такое громкое, что ему кажется, будто его слышит весь дом. Он чувствует себя глупо, очень глупо, изнывая от сводящего его бедра желания. Он никогда раньше не испытывал настолько сильного и не знает, что сейчас с ним делать. Ему хочется развернуться, коснуться голой кожи Дина, прилипнуть к нему поцелуем, залезть сверху и тереться всем телом, растворяясь в его руках. Но он не осмелеет настолько, потому что есть возможность, и немаленькая, что Дин оттолкнет его. И это станет концом всему, потому что без Дина он не сможет прожить и дня. Касу до смешного легко признать тот факт, что он без памяти влюблен в своего лучшего друга. Потому что когда лежишь в нескольких сантиметрах от объекта своей страсти, сходишь с ума от самого крепкого стояка в жизни и до ужаса боишься предпринять что-либо, то без любви это попахивает мазохизмом, или же чересчур сильно развитым здравым смыслом. Этого пресловутого здравого смысла в Кастиэле обычно было с избытком, но, видимо, он покинул его, стоило Касу залезть в Динову постель. Погрузившись в размышления, Кас немного успокаивается, дыхание его становится реже, оно все еще возбужденное, но Кас уже не напоминает жертву тахикардии. И он совершенно пропускает момент, когда на его шее оказываются теплые губы. Через секунду осознания у него буквально выбивает воздух из легких, он давится им и не может сделать следующий глоток. Губы Дина прикасаются к нему в поцелуе не слишком решительно, но это и не похоже на случайное прикосновение во сне. Они немного медлят, а потом спускаются вниз к сочленению с плечом и уже более чувствительно втягивают покрывшуюся мурашками кожу. Кас стонет и вжимается щекой в подушку, изгибаясь и давая лучший доступ к себе, и в тот же момент горячая рука Дина обхватывает его талию, подгребая под себя, давая наконец насладиться ощущением крепкого пышущего жаром тела. «Да, да да!» – пульсирует в его голове, и, возможно, он выстанывает это вслух, потому что слышит, как дыхание Дина тоже срывается и он задушенно всхлипывает, не переставая водить губами по его шее. Рука его жадно оглаживает тело Каса, скользя вверх по прессу, груди, доходя до горла и обратно. Пальцы нетерпеливо трогают соски, обводят их по кругу, нажимают и теребят. Кас резко подается бедрами назад и вскрикивает, когда твердый член Дина упирается ему в ягодицы. И если он не сошел с ума до этого момента, то сейчас определенно чувствует, как разум покидает его, потому что это не было его безумной фантазией – Дин действительно не стал надевать что-либо, ложась в постель. Дин притискивает его еще ближе, начинает притираться, покачивать бедрами и толкаться вперед. Он жарко дышит Кастиэлю на ухо, то и дело захватывая зубами его мочку, и влажно засовывает язык в его ушную раковину, облизывая ее по кругу. Кас знает, что завтра на его шее отразится все их сегодняшнее безумие, но сейчас он не хочет даже на мгновение сдерживать себя и подставляется под все поцелуи, которые может получить. Он извивается в руках Дина, чья ладонь скользит вниз до кромки трусов, гладит, гладит живот, словно не решаясь спуститься ниже, но потом все же осторожно забирается под белье и аккуратно, нежно обхватывает его член. Кас почти скулит, в его невнятных, но громких стонах то и дело слышится имя Дина, до тех пор, пока Дин не выдыхает ему в ухо: - Детка… Кас, – ему приходится чувствительно прикусить хрящик на его ухе, чтоб хоть чуть-чуть привести Кастиэля в чувства, – тише, Кас, отец услышит. Кас судорожно кивает и утыкается в подушку вниз головой, его рука, до этого почти безучастно сжимавшая простынь, тянется назад, на горячий бок Дина, прижимает его к себе, изгибается, и Дин, видимо, отпустив тормоза, стягивает его боксеры вниз, уже не осторожничая. Сначала он просто несколько раз сжимает его член всей ладонью, чуть дотрагиваясь кончиками пальцев до открытой головки, а потом начинает дрочить, медленно, но с нажимом. Кас закусывает наволочку, чтобы не сорваться на крики. Он чувствует себя растекшейся лужицей в руках Дина. Жар прокатывается по всему телу, плавит мышцы, и ему абсолютно все равно, что именно Дин хочет сделать с ним, он согласится на все, лишь бы это было так же хорошо. Дин оглаживает его головку, Кас дрожит – это слишком чувствительно, но не больно – кусает губы, ему хочется еще и больше. Дина вдруг прорывает на откровения, он жарко шепчет ему на ухо непристойности и комплименты, бесконтрольно тыкаясь членом между ягодиц. - Такой горячий, детка! Красивый, Кас. Какой же ты!.. Хочу тебя! Хочу вылизать тебя, хочу засадить тебе в твою крепкую задницу! А ты? Ты хочешь, чтоб я оттрахал тебя? А, детка? Рука его с каждой фразой движется все быстрей, влажная головка Динова члена проезжается по отверстию, и Кас чувствует, что еще немного, и он кончит. - Дин, – стонет он. – Я хочу. Хочу! Но я уже сейчас… И тогда Дин резко переворачивает его на спину, заставляя заскулить от разочарования – до оргазма оставалось лишь несколько движений. Он окончательно стаскивает с Каса трусы, закидывая его ноги себе на поясницу. Кас не успевает испугаться того, что должно сейчас произойти (он знает, что сначала, это будет жутко больно), как Дин накрывает его своим телом, прижимается, соединяя их члены, и глубоко целует в губы, впервые за этот вечер. Он начинает двигаться, резко толкаясь бедрами – Кас представляет, что точно так же он будет вбиваться в него потом, возможно, даже в следующий их раз, и чтобы кончить, ему нужно чертовски мало времени. Дин стонет ему в рот, глубоко засовывая язык, и тоже спускает, дрожа и захлебываясь низким стоном. Чтобы достать из тумбочки салфетки, Дину даже не приходится включать свет. Он делает это на ощупь, так же, как и вытирает их разгоряченные тела. Кастиэль в это время лежит, молча, не шелохнувшись, все еще приходя в себя после оргазма. Только когда Дин укладывается на спину рядом с ним, он поворачивает голову в его сторону, но ничего не говорит. Он чувствует усталость и безмерное счастье. - Кас, – прочищает горло Дин, – а мы теперь типа встречаемся, да? В его голосе слышатся неуверенные нотки, такие, словно он боится, что Кас может отказать ему. - Ты – мой! – внезапно выпаливает Кас, хотя хотел ответить просто скромным согласием. Дин смеется и накрывает их одеялом. - А ты – мой. Этой ночью им тепло, как никогда.