*В разработке*

*** А знаете какое небо зимой? Оно такое пустое... Высокое и пустое. Оно такое голубое... Не синее, не глубокого цвета, а блеклое. Все из-за воздуха - холодный, прозрачный - он сглаживает все краски, делает все очень светлым и безжизненным. А знаете какой горизонт у зимнего неба? Вот особенно на закате - голубой переходит в какой-то зеленоватый, а далее в желтый. Красиво. . . но черт! как же пусто и грустно. И сердце в груди бьется о ребра неровным ритмом. И душа замирает, наполненная этой пустотой. Тоска... Нестерпимая тоска съедает изнутри. Взгляд красных глаз на небо. Скользит дальше: по крышам домов Затерянного города и снова возвращается к небу: к той точке где только что было солнце, а теперь лишь полоска желтого света. Шион заматывается в плед, прижимаясь к стеклу лбом. Холодное... Из-за этого по всему телу бегут мурашки. Альбинос отстраняется от холода и еще сильнее кутается в тепло одеяла. В последнее время он стал хандрить. Наверное это естественно: авитаминоз, как сказала бы Сафу. Как-то в одно мгновение в памяти нарисовалось ее лицо. но тут же пропало. Вообще с каждым днем из памяти стиралось все больше прошлых моментов. Желание вспоминать все, что было связано с Шестой зоной, стало настолько малым, что на него уже можно было не обращать внимание. Зато было другое. Тянущее чувство тоски и пустоты. Одиночество... Оно лежало на плечах тяжелым грузом, жгло душу изнутри, не отпускало сознание далеко от воспоминаний. Шион закрывает глаза, и перед ним прорисовывается лишь один образ. Даже не образ, а только глаза. Его глаза цвета грозового неба. В тишине комнаты раздается вздох. Вроде ничего особенного, но в гнетущей тишине он кажется слишком громким. Шион последний раз поправляет одеяло, вновь закрывает глаза и уже теперь чувствует - сознание не старается связаться мыслями, скачущими как блохи, и ускользает. И уже сквозь дрему юноша слышит тихий вздох матери. Каран видит - что-то творится с ее сыном, но понять не может. Да и спросить страшно. После падения стены Шион стал сам не свой. Каран ссылается на те месяцы, которые он прожил в Западном районе. Было страшно, тяжело, но женщина не спрашивает; если сын не рассказывает, то значит так надо... ***