Моя сестра

Отец собрал нас в гостиной и жёстко сообщил, что они с мамой разводятся. Сестра тяжело это пережила. Как мне кажется, толчком для развития её наклонностей послужил именно этот момент. Отец ушёл, когда мне было девять, и с тех пор ни я, ни сестра не видели его. Для меня это не стало ударом, может быть, потому, что я был достаточно циничным ребёнком. Это я унаследовал от отца, также как вспыльчивость и привычку поджимать губы, когда злюсь. Да, я ненавидел его. Самыми яркими воспоминаниями об отце для меня навсегда остались его собранные в кучку губы. Всякий раз, когда я вспоминал об этом, я злорадствовал, потому что знал, что больше никогда этого не увижу, и он сам не сможет пригрозить мне своей миной. Я всячески поддерживал сестру, стараясь вызвать в её голове рвотный рефлекс при слове «отец». У меня не вышло. Да и как я мог на неё повлиять, когда я младше её на три года? Для детей это огромная разница. Мать убивалась на двух работах, стараясь обеспечить нас: одного маленького сорванца и вечно депрессивную девицу с бушующим во всю переходным возрастом. И естественно, наше взросление проходило в практически полном отсутствии контроля. Девочки взрослеют гораздо раньше мальчиков, и об этом я узнал не из умных книжек. Однажды я застал сестру, мастурбирующую в душе. Никогда не забуду, как она одной рукой ласкала свои, едва наметившиеся, груди, а другой трогала промежность. Я с минуту наблюдал за этим, пока она не закричала, увидев меня. Я стыдливо закрыл дверь и убежал в свою комнату, в ужасе ожидая наказания за своё любопытство. Зря ждал. Катя не подошла ко мне ни в этот день, ни в следующий. К слову сказать, я с раннего возраста знал, что такое мастурбация, а также во всю практиковал это занятие, представляя девочек из своего детского сада. Там же, в садике, девочка впервые показала мне вагину. Мне даже представилась возможность потрогать её. Когда уже казалось, что казус в душе остался в прошлом, ко мне подошла Катя. – Тебе же понравилось смотреть? – она наклонилась ко мне. – Нет, – ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза. – Враньё! Ты же хочешь увидеть это ещё раз? Не дожидаясь ответа, она взяла мою руку и приложила к своей промежности. Она была немного влажной – это привело мой член в состояние возбуждения. Катя заметила это и, улыбнувшись, положила на него свою ладонь. – Теперь твоя очередь показать мне его, – хихикнула сестра. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но я приспустил шорты и пенис оказался наружи. Она обхватила его рукой и слегка помассировала. – Мне нравится, – решительно заявила она, – очень неплохо, для десятилетнего мальчика. – Ты видела другие? – удивился я. – Один парень из школы показал мне свой в туалете, но у него был больше. Зато у тебя ровный и гладкий. Его пенис мне совсем не понравился. Эти слова возбудили меня ещё сильнее и я, обхватив её руку своей ладонью начал мастурбировать себе. – Э-э, нет, дружок, не так быстро, – убрав руку, сказала она, – я хотела увидеть твой член – я увидела. А теперь, спи, маленький извращенец. И это я-то извращенец, возмутился я, но вслух ничего не сказал. Время от времени, сестра проявляла ко мне, вернее к моему члену, всё больший и больший интерес. Взамен, она давала потрогать мне свою киску. Мы начали откровенно разговаривать о сексе, лаская друг друга на кровати, пока мама была на работе. Я многое узнал от неё. Оказывается, каждый месяц у девочек бывают «особые дни» и в этот период нежелательно трогать их влагалище. Оно сочилось кровью, что в первый раз меня сильно напугало. Когда мне было 12, мы с Катей попробовали на вкус интимные места друг друга. Благодаря своему теоретическому опыту, я знал, что от меня требуется и, кажется, в первый же раз смог довести её до оргазма. Она дела мне минет. Мне не очень нравилось, потому что она задевала зубами мой член, порой очень сильно, и он болел несколько дней. Зато я чувствовал своё превосходство среди сверстников. Большинство из них были уверены, что клитор – это столица Мадагаскара, а кунилингус – разновидность травы. В 15 лет я впервые занялся сексом со своей одноклассницей. Это не произвело на меня должного впечатления, как произвело бы на большинство подростков. Мне казалось, что во взрослую жизнь я вступил уже очень давно – спасибо сестре. Я поделился новостью с Катей, рассказав все подробности. Она обожала слова. Её сводили с ума рассказы об ощущениях, поэтому она просила меня рассказывать ей всё, что я чувствовал во время близости, в том числе с ней. Я часто задумывался, правильно ли мы поступаем, когда занимаемся с Катей такими вещами. – Мы же никому ничего плохого не делаем, верно? Зато мы полностью доверяем друг другу – это самое важное, – рассуждала она, когда меня посещали такие мысли. Она чувствовала, когда я об этом думаю. Спустя ещё четыре года у Кати появился молодой человек, и нам пришлось прекратить свои эксперименты. Я, в свою очередь, стал искать ласки в объятиях других девушек, но ни одна из них не смогла заменить прикосновений сестры. Катя с парнем жили отдельно, и я периодически заходил к ним на чай, стараясь проводить с ней как можно больше времени, но она ясно дала понять мне, что больше ничего не будет. Такое положение вещей загнало меня в глубокую депрессию. Я стал долго спать, часто напиваться и много курить. Я сам себя приводил в чувство отчаянными попытками вырваться куда-нибудь с друзьями, и это помогало, но ровно до тех пор, пока я не оставался один на один со своими мыслями. Чувства были довольно паршивыми. Мне было очень одиноко, я не был готов к тому, что когда-нибудь останусь один.